Мед для медведей - Энтони Берджесс

Пол не мог справиться с жестким бутербродом, поскольку его протез снова угрожающе качался (кусочек спички, который он использовал, чтобы закрепить его, либо выпал, либо был съеден), а десна сильно болела. Поэтому он отвел душу» уничтожая аппетитные ломтики копченого лосося, кружки мягкой вареной колбасы и глотая стакан за стаканом крепкий теплый чай.

Зверьков глядел на оголодавшего капиталиста снисходительно, а Карамзин, казалось, был возмущен его ненасытностью. Все трое сидели за массивным, старомодным столом в маленькой уютной комнатушке. Тарелки с едой потеснили на самый край стола календарь, открытый на странице «июль», почему-то снабженной рождественскими иллюстрациями.

Стол принадлежал Зверькову. Все здесь свидетельствовало о строгости и аккуратности хозяина. Под стеклом лежали отпечатанные на машинке приказы, список сотрудников с указанием зарплаты каждого, поздравительная открытка. Стулья были весьма удобными. Стену украшали несколько картин с изображением советских тюрем, а также большая фотография футбольной команды с молодым Зверьковым на переднем плане.

– Должен признаться, – сказал Пол, – вы спасли мне жизнь. – Он поставил пустой стакан и с довольным вздохом откинулся на спинку стула. Зверьков улыбнулся и ответил:

– Вы все там на Западе неисправимые оптимисты. И уверенно смотрите в будущее.

– Вовсе нет, – заявил Пол, – во всяком случае, не в будущее. По крайней мере, не в Европе. Америка, конечно, отличается от нас. Но Америка – это несколько видоизмененная Россия. Вы даже не представляете, как приятно не иметь будущего. Это все равно что располагать абсолютно надежными средствами контрацепции.

– Или быть импотентом, – добавил Зверьков. Пол вспыхнул. – Что ж, теперь, надеюсь, вы сыты и готовы к беседе.

– Сигарету можно? – попросил Пол. – Только, пожалуйста, не папиросу, если не возражаете.

Карамзин как-то по-собачьи заворчал и вытащил из кармана сразу несколько полупустых пачек сигарет. Выбрав наименее измятую, он с комичной грацией протянул ее Полу. На пачке был изображен жокей, а сигареты назывались «Дерби». Пол благодарно кивнул, прикурил от предусмотрительно зажженной Зверьковым спички и закашлялся.

– Вы нездоровы? – поинтересовался Зверьков. – Неважно выглядите.

– Может быть, – согласился Пол, – только мое пребывание в Ленинграде тут ни при чем. Мне здесь очень нравится. Должен признаться, я здесь приобрел бесценный опыт.

Карамзин скептически хмыкнул.

– Мы не сомневаемся, что вы – умный человек, – сказал Зверьков, затачивая в маленькой машинке карандаш. – Вы отлично знаете, чего мы хотим. И нет смысла терять время. Скажите то, что нам нужно знать, и мы забудем о ваших маленьких прегрешениях.

– А я ничего не знаю, – радостно сообщил Пол и выставил вперед руки, желая продемонстрировать, что в них ничего нет. – Мы все знаем только то, что пишут в газетах. А это, без сомнения, известно и вам. Вы знаете столько же, сколько мы. У вас тоже продается «Daily Worker», в этой газете все написано. Читайте на здоровье.

– Только не надо притворяться, – вздохнул Зверьков, – что вы не понимаете, о чем я говорю. Шпионаж, НАТО, подводные лодки в Холи-Лох – все это нам известно. Но наш отдел этим не занимается. Наши вопросы социальные, а не военные. Вы прибыли в Советский Союз с намерением продать двадцать дюжин платьев из синтетического волокна. Начнем с этого момента.

– Надо же, вам даже точно известна цифра, – улыбнулся Пол, – за это вам следует благодарить, насколько я понимаю, милягу Алекса. Этот парень вам часто помогает?

– Прутков – человек ненадежный, – отмахнулся Зверьков, – он появляется редко и приносит жалкие крохи информации. Ну и получает за это несколько рублей. Но ему известно немногое. Итак, вернемся к нашим баранам. Вы привезли платья, чтобы продать. Это уже делали ранее, будут делать и потом. Но за этим стоит некая весьма серьезная организация. А вы – всего лишь крошечный винтик. Пешка, если перейти к шахматной терминологии. Уверяю вас, эту партию мы выиграем, – многозначительно пообещал Зверьков. – Так что не ошибитесь, делая ваши ставки. В шахматы мы всегда выигрываем. Но прежде чем выиграть партию, ее необходимо сыграть. Всегда имеются лазейки, уловки, жертвы… Знаете, у вас в Англии, в Гастингсе, регулярно проводятся шахматные турниры. Один год чемпионом был мой брат.

Прозрачные намеки Зверькова Пол понял без особого труда.

– У англичан не шахматный склад ума, – прорычал Карамзин.

– Я вполне могу раскрыть все карты, – сказал Зверьков. – Дело вовсе не в нескольких дюжинах синтетических платьев для наших глупых теток. Все намного серьезнее. Приведу пример.

Он выдвинул ящик стола и принялся в нем рыться. А Карамзин явно начал терять терпение. Он не сводил с Пола голодных глаз, словно всей душой стремился перейти от слов к делу, то бишь к пыткам.

– Вот, нашел, – сказал Зверьков и протянул Полу тоненькую брошюрку в невзрачной, мягкой обложке, на которой даже название отсутствовало. – Откройте ее, – приказал Зверьков, – и полистайте.

Пол так и сделал. Брошюра содержала около двадцати страниц откровенной порнографии. Это были различные вариации на тему Лаокоона, но только значительно более аморальные и без удава. У каждого мужчины на этих картинках была своя собственная «змея». В состоянии суперэрекции.

– Ну, – требовательно вопросил Зверьков, – что вы об этом думаете?

– Слишком схематично, слишком много скульптуры, – задумчиво ответил Пол, перелистывая страницы, – хорошая порнография должна отличаться глубиной – полумрак, расплывающиеся тени и всякое такое… Кстати, в моем магазине есть несколько отличных образцов этого искусства. Я имею в виду эротические картины, встречающиеся в старинных книгах.

Карамзин живо вскочил на ноги и навис над Полом.

– Значит, вы признаете, что тайно ввозили в нашу страну эти книги?

Полу надоел этот идиот, и он проигнорировал его высказывание.

– Еще и ярлыки на этих фигурах – монах, священник, служка… думаю, вы вполне можете использовать эту книжонку в антирелигиозной пропаганде. – Пол захлопнул брошюру и вернул ее хозяину.

Зверьков забарабанил пальцами по столу и мрачно взглянул на Пола.

– Нас пытаются морально разложить, – заявил он, – думаю, я правильно подобрал слова.

Поэтому ваши синтетические платья сами по себе не значат ровным счетом ничего. Но они являются маленькой частью большого заговора против нашей страны, поэтому мы не можем пройти мимо. Ведь из маленьких песчинок складывается морской берег. Не забывайте, что есть еще и наркотики. Кокаин, опиум, морфин.

– Сюда везут опиум? – искренне удивился Пол. – Советским людям?

– Еще как везут! – проревел Карамзин. – Зашивают в одежду.

– В дрилоновых платьях ничего ие было, – засмеялся Пол, – там некуда зашить. Это их самое большое удобство. Чтобы укоротить такое платье, достаточно взять ножницы и обрезать подол. И никаких подрубочных швов. – Он снова обернулся к Зверькову и решил продолжить разговор на заинтересовавшую его тему. – Я ие понял насчет морального разложения. Мне казалось, что это возможно только в обществе, подобном нашему.