По ту сторону кровати - Аликс Жиро де л’Эн

Тогда Ариана принялась объяснять, но объяснения вышли у нее прямолинейными и довольно оубыми, и вывод из этих объяснений Юго сделал один-единственный: она готова вернуть ему спутниковый мультифункциональный пульт и остальные преимущества, которые к этому устройству прилагаются.

А еще она сказала, что их эксперимент зашел слишком далеко и теперь она чувствует себя ущербной, опустошенной, никому не нужной. Тут Юго применил логику и как дважды два доказал жене, что полгода назад она точно теми же словами обрисовала свое жалкое положение. Почему именно та жизнь, от которой несколько недель назад у нее чуть ли не крышу сносило, теперь толкает ее к подобным заявлениям?

Ариана не нашла ничего лучше, чем ответить: я с марта месяца продвинулась далеко вперед, пусть даже внешне это мало заметно, а вот ты остался тем же, таким же, — никакой у тебя не появилось женской чуткости и тонкости. Ох, какая же это была ошибка!

Юго очень спокойно взял со стола счет и сообщил, что у него хватит средств повести ее в ресторан, правда, потом добавил — как бы милуя:

— Я досыта наелся твоих капризов, Ариана. Ты меня достала. Но я не верну тебе твою жизнь, потому что договор заключен по твоей инициативе. Извини, но я-то наслаждаюсь, занимаясь своим делом, своим домом и своими детьми.

— Юго, ты прекрасно понимаешь, что твой пафос просто смешон! И что это за манера? Только женщины так часто употребляют притяжательные местоимения. Знаешь, ты ведь не стал, как мы договаривались, домоседом и домашним хозяином, ты не мужчина-в-доме, ты трансвестит в доме, вот!

— Плевать мне на твои умозаключения! И вообще — знаешь что? Я вовсе не уверен, что стремлюсь вернуться на свою дурацкую стезю руководителя, стало быть, хочешь ты или не хочешь, я продолжу эксперимент до 31 декабря, а может и дальше — еще не решил окончательно.

Исчерпав все аргументы, Ариана рассудила, что пора заплакать, вернее, зарыдать. Прежде ее слезы всегда действовали на Юго и помогали добиться своего. Но сейчас муж удовольствовался тем, что протянул ей бумажную салфетку и улыбнулся:

— Хватит, дорогая, мужчины не плачут!

Подавленная Ариана поняла, что война только начинается и пленных не будет.

Легко себе представить, в какой теплой, дружеской атмосфере заканчивался отпуск. Нет, внешне все выглядело превосходно. Однако на самом деле чета Марсиаков превратилась в Меделинский картель[51]: теперь они постоянно наносили друг другу тайные оскорбления и удары ниже пояса. Ариана поминутно вставала на дыбы и шла в атаку, Юго ей противостоял. Единственные, кто пользовался выгодами от такого положения вещей, были их наследники, которых с обеих сторон засыпали подарками, сластями и другими знаками внимания разного рода. Ошеломленная происходящим Гудрун смотрела из-под зонта, как растет гора мячей, спасательных кругов в виде зверюшек и водоплавающих птиц, ракеток для бадминтона и надувных дельфинов, и думала о том, как ей не повезло — надо же было нарваться на семейку психов!

Вот в таком положении они оказались к возвращению в Везине. А убедившись, что и очередной провал ремонтных работ не отбил у мужа охоты быть домашним хозяином, Ариана осознала, что впредь любое открытое наступление обречено захлебнуться. С этого дня можно продвигаться вперед только с помощью военных хитростей.

У Юго мелькнула мысль, что зря он отказался взять Арианину сумку на колесиках: решил, что унизительно толкать перед собой эту тачку из набивного плюша «под корову»… Вот дурак-то, взял бы — сейчас пальцам было бы не больно, ручки пластиковых пакетов вон как режут.

Обойдя всю мэрию с семнадцатью килограммами выгодно сделанных покупок в каждой руке, он наконец добрался до заветной двери с табличкой: «Запись в спортивные секции». Здесь уже выстроилась очередь из двух десятков женщин, у каждой на лице маска покорности судьбе, характерная для советских домашних хозяек 50-х годов.

Слава тебе господи, повезло так повезло, просто счастье! Он заметил в толпе улыбающуюся мордочку Мелани Вильмен, известной ему как мама Родольфа Вильмена, пяти лет, однокашника Луизы, чудесного парнишки, владевшего роскошным плей-геймом и морской свинкой по имени Дженифер (да-да, именно с одним «н»!), обеспечившей ему огромный успех у всех девочек старшей группы детского сада.

В конце концов и Мелани его заметила, помахала рукой и крикнула:

— A-а, вот и ты! Я уж думала, не дождусь, но не волнуйся, очередь заняла, все в порядке!

Разгневанная очередь мамаш заворчала, но Юго уверенно, хотя и с извинениями на каждом шагу, протиснулся к Мелани, не упуская по пути возможности мстительно двинуть ту или иную и недовольных тяжелой сумкой. Добравшись до места, он наклонился, чтобы поставить на пол свою ношу, и воспользовался случаем заглянуть при этом в вырез пуловера, приоткрывавшим соблазнительные округлости Мелани, и тихонько прошептал ей:

— Спасибо, мне сказали, что есть только пятнадцать мест на занятия по вторникам в семнадцать часов, и без тебя я бы пропал. Среда нам не годится, потому что по средам в два часа у младшенького футбол, и мне надо кровь из носу забрать его в четыре, а оттуда сразу же ехать за старшенькой в мастерскую керамики. Ты спасла мне жизнь, Мелани!

Где-то под мышкой у него был припрятан конверт со всеми необходимыми для записи в бассейн документами: двумя недавними фотографиями каждого ребенка (с непокрытой головой, на белом, в крайнем случае светло-сером фоне); двумя медицинскими справками о безвредности для детей занятий водными видами спорта; двумя копиями свидетельств о рождении; чеком на тридцать евро за триместр на каждого ребенка; семейной книжкой, содержащей выписку из его свидетельства о браке с Арианой и последующие данные о рождении каждого ребенка; и, наконец, «Правилами пользования школьным бассейном», завизированными обоими родителями. Он даже не забыл вложить в большой конверт два поменьше — с домашним адресом, чтобы в конце года можно было узнать результаты теста на «головастика».

Мелани Вильмен в полном обалдении смотрела на Юго — сроду ей не встречался подобный тип. Нет, просто отцов, выходя из школы с ребенком, она видела сколько угодно, но не таких же! Разведенных — по вторникам или пятницам. Случайно затесавшихся — тех, кого присылали за детьми только в чрезвычайных обстоятельствах. (Ну что поделаешь — возникает иногда у женщины срочная необходимость силой заставить папочку пойти за собственным чадом.) Безработных, выглядевших слов нет какими несчастными от того, что оказались здесь, — правда, для большинства из них подобное испытание длилось не больше нескольких недель. Школьные мамы, давно и твердо все это усвоившие, завидев возле школы в 16.30 мужчину, поневоле начинали думать о семейной катастрофе, разводе или провале карьеры. Никогда, никогда Мелани не могла бы представить себе парня, довольного тем, что ему выпала честь исполнять повседневные обязанности жены, такие заурядные, такие серенькие… Она подумала о своем муже, симпатяге, которого ей порой хотелось поскорее перевести в разряд экс-мужей, особенно когда тот говорил с искренним удивлением: «Как, тебе даже и в голову не пришло сделать салат к запеканке?» А Юго, она в этом уверена, другого поля ягода. Он наверняка благодарит жену только за то, что она сняла вакуумную упаковку с сырного пирога, прежде чем сунуть этот пирог в печку! Потому ей особенно непонятен странный разговор по телефону с Арианой, который состоялся не далее как сегодня утром.