Закрытый сектор. Курьер - Николай Марчук

Осмотрев остальные трупы, Владимир не нашел ничего ценного, что могло бы пригодиться ему в пути, тела были частично раздеты и все без обуви.

Сколько сможет пройти пешком в этом каменном мире, Владимир не знал, возможно, что он замерзнет в первую же ночь! Кто его знает, какие у них тут температуры по ночам?

Будет идти столько, сколько сможет, тем более, пусть этот мир и безлюдный, и неживой, но здесь намного комфортней, чем в той преисподней, из которой он недавно выбрался. Воспоминания о времени, проведенном среди мелких, вечно кричащих монстров, о встрече с горбунами и их призрачном хозяине заставили болезненно поморщиться.

Владимир отошел от площадки на несколько сотен метров, когда внутри него появилось какое-то необъяснимое чувство тревоги, как будто он вновь оказался на первом курсе универа и сейчас стоит перед дверью, ведущей в аудиторию, где ему предстоит сдавать свой первый экзамен в жизни. Внутри все звенело и дрожало, как натянутая струна. Дубровский завертел головой по сторонам, пытаясь определить, откуда придет беда, но вокруг по-прежнему было безмятежное царство камня. Лишь когда взгляд касался площадки, усеянной мертвыми человеческими телами, внутри начинало дрожать сильнее, похоже, сейчас телепорт заработает. Наверное, подобные чувства испытывали младенцы и собаки, именно поэтому они кричали и выли, когда телепорт работал. Дубровский помнил это по единственной своей отправке из того мира в этот, вернее не в этот, а еще в тот, который Закрытый сектор. Короче, в тот единственный раз, когда он из района Северного Урала попал в мир Закрытого сектора.

«Чёрт, да что происходит с мыслями? – удивленно подумал Владимир. – Думаю всякий бред!»

На площадке ничего не произошло, не было ни вспышек, ни громкого грохота, просто чувство тревоги внутри Владимира как-то резко и само собой прошло, значит, портал уже прекратил свою работу.

Интересно, что теперь лежит на том огромной мраморном подносе? Дубровский, немного помявшись, все-таки решил вернуться и посмотреть, какие изменения там произошли. Идти по камням босиком было тяжело и больно, но Владимир все равно продолжал идти.

На гладкой каменной поверхности не было ни единого тела, они все просто исчезли. Растворились в воздухе! Скорее всего, перенеслись куда-то, куда и был настроен телепорт. Немного побродив по «подносу», Владимир решил сменить направление и пойти в другую сторону. Подходя к краю площадки, Дубровский босыми подошвами ног почувствовал какие-то шероховатости на полу, когда здесь лежали тела, то пол был абсолютно гладкий, а сейчас он оказался присыпан каким-то мелким, похожим на порох порошком.

«Порошком?! Порох?!» – неожиданно задумался Владимир, а ведь в его сне Даша ему говорила, что ему спасут жизнь узоры, начертанные с помощью серебра, крови и порошка, похожего на порох.

Встав на колени и уткнувшись носом в пол, Владимир действительно обнаружил, что холодный гладкий мрамор усеян мелким, гранулированным порошком. Что с ним делать и как его использовать, Владимир пока не знал, но решил, что потом с этим разберется. А пока надо собрать этот порошок. Тут, как назло, поднялся ветер. Вот не было никакого ветра, и тут на тебе, задул? Упав на живот, Дубровский хаотично начал елозить руками по мрамору, собирая мелкую черную пыль. Тонкие струйки мелкозернистого порошка превратились в живые ручейки, они подобно шарикам ртути соединялись друг с другом и единым потоком скатывались к центру площадки, где была разлита чёрная маслянистая жидкость. Порох юркими капельками просачивался сквозь пальцы Владимира и убегал в сторону лужи. Кое-как Дубровскому все-таки удалось собрать чуть больше жмени этого порошка и рассовать его по карманам. Боясь, что порошок самопроизвольно вытечет из карманов, Владимир как можно быстрее покинул зеркало площадки.

Теперь Дубровский шел в ту сторону, куда вела его Даша, в том непонятном видении, что ему причудилось. Владимир хорошо запомнил дорогу и сейчас шел быстро, сноровисто перепрыгивая с камня на камень. Хоть ноги, руки и большая часть тела ныли и отзывались при каждом движении болезненными уколами, но сил у Владимира заметно прибавилось. Через полчаса он нашел то место, где девушка столкнула его в воду. Здесь был точно такой же бассейн, но выглядел он неглубоким, всего сантиметров сорок – пятьдесят в глубину, да и воды в нем не было, а вот узоры на дне присутствовали, правда, следует отметить, что выглядели они заметно тусклее и бледнее, чем в видении.

Что дальше делать, Дубровский представлял себе лишь в общих чертах. Девушка сказала, что ему помогут серебро, кровь и порох. Надо всего лишь начертить узоры подобно тем, что были начертаны на дне бассейна, и это поможет ему спастись. Кстати, интересно, от чего спастись? От голодной смерти в этом безлюдном мире? Или здесь есть какие-то неведомые Дубровскому опасности и ловушки?

Только подумав о возможных ловушках и неприятностях, Дубровский заметил, что небосвод над площадкой, где лежали трупы, стал заметно темнеть, он и до этого не мог похвастаться чистотой и светом, а сейчас так совсем наливался пугающей темнотой.

– Твою ж мать! – в сердцах выругался Владимир. – Как же я задолбался от всей этой чертовщины.

Как и на чем рисовать загогулины узоров, Дубровский сразу не сообразил, вначале он привычным уже движением полоснул себе руку куском острого камня и попробовал пальцем размазать собственную кровь по линиям на камне, потом присыпал слегка порошком из кармана, но ничего не произошло, черный порох даже не впитался в кровь, все так же остался плавать на поверхности чернеющей крови. Владимир вспомнил, что во сне Даше говорила о серебре, тогда он, повертев в руках сережку в форме крылышка, попробовал ею размазывать кровь и порошок по камню. Эффект оказался тот же – то есть никакой! А тучи над головой все сгущались и сгущались. Что-то подсказывало Владимиру, что из этих туч вновь явится какое-то зло и начнет творить ему всякие козни, а у него даже рога нет для защиты.

«Кстати, а может, линии надо рисовать не на камне, а на собственном теле?» – подумал Владимир. Он тут же, с силой надавливая на сережку, провел ею по тыльной стороне кисти левой руки и, как только на расцарапанной коже выступила кровь, сыпанул туда порошка. Порошок вмиг впитался в кровь, царапина в одно мгновение почернела, потом изменила окраску на ярко-красную и тут же погасла, линия на коже стала похожа на старый, загрубевший от времени шрам. Увидев такой результат, Владимир понял, что делает все правильно. Он встал в полный рост, чтобы были лучше видны линии узоров под ногами, и принялся повторять их, царапая себе кожу серебряной сережкой. Как только кровь проступала на теле, он тут же втирал туда черный порошок.

Тем временем тьма над головой сгустилась до степени чернил и, став вязкой и весьма ощутимой, стекла на землю, приняв форму протуберанца. Ветра не было, вернее он стих. В километре от Дубровского на белой площадке телепорта вертелся против часовой стрелки протуберанец чёрного цвета, края его короны обрывались в небо резкими порывами, напоминающими крылья ворона.

То ли у Владимира начались слуховые галлюцинации, то ли нет, но он отчетливо слышал птичье клокотание. Глянув несколько раз на небо, никаких птичьих стай Владимир там не заметил.