Преступление - Ирвин Уэлш

Уроки верховой езды. Лошадиная деликатность.

Пока Джеки каталась верхом, Леннокс и его приятель Лес Броуди катались на велосипедах. Им было велено держаться подальше от шоссе, вот они и уезжали к Колинтонскому туннелю. Гнали через рощу, над рекой, и ныряли в черную пасть.

Леннокс отшатывается — нечто просвистело, едва не задев скулу. Переводит дух: всего-навсего трое ребятишек на парковке затеяли игру во фрисби, пока мать загружает продукты в багажник.

— Простите, сэр. — У маленького хулигана ровный загар и тощие коленки. В печальных щенячьих глазах готовность загладить вину; мальчик из тех, кому суждено вечно вызывать уколы жалости, отмечает Леннокс, привычно не теряя нити собственных мыслей. Он берет диск, бросает мальчику (у того уже глаз горит: мол, теперь-то поиграем по-настоящему), получает обратно и пытается втянуть в игру Тианну. Однако девочка и не думает перехватывать диск. Тот пролетает мимо.

Тианна любит фрисби, но с кем тут играть? С малыми детьми? Он так и говорил: «Ты не должна вести себя как ребенок, ты женщина, прекрасная юная женщина». Он объяснил Тианне, что биологический возраст не имеет значения; все дело в возрасте психологическом. Кто-то в десять лет на десять и тянет. Кто-то тянет на пять лет. Некоторые двадцатилетние девушки психологически недалеко ушли от четырехлеток. К Тианне это не относится, она всегда была женщиной — сильной, гордой, сексуальной; тут нечего стыдиться. Вине, папочка Вине говорил: она не должна стыдиться, что не успела побыть глупой девчонкой.

Собственное детство скользит мимо, словно тарелка фрисби, для того и сделанная, чтобы пойти по рукам.

Карта вибрирует в Ленноксовой распухшей, дрожащей руке, самого же Леннокса не отпускает ощущение, что он дождался настоящего дела, и дело этр дрянь. Езда, сопровождаемая одновременным чтением плана города Майами и карты автомобильных дорог штата Флорида, определенно чревата. Леннокс мысленно клянет типографию. В его усталых глазах план предстает набором нечетких разноцветных линий — они походят на черную решетку, оживленную десятком красных и синих и парой совершенно неуместных зеленых прутьев. Шрифт очень мелкий, Леннокс его едва разбирает. Что все это значит? Ленноксу делается не по себе, когда он обнаруживает, что едет по сорок первому хайвею на запад, а вовсе не по семьдесят пятому междуштатному шоссе, прозванному Аллеей Аллигаторов, как планировал. Хуже того, хайвей ведет назад в район, откуда они с Тианной бежали, к квартире Робин. Сама Тианна застыла на пассажирском сиденье и молчит — ушла в себя, отгородилась от Леннокса непробиваемой стеной.

Остается ехать на запад. По междуштатному шоссе до Болоньи часа два-три; по сорок первому хайвею, Тамайами-Трейл, явно больше. Знак «скорость не выше пятидесяти пяти миль в час» крушит Ленноксовы планы; алюминиевый барьер вдоль разделительной полосы, весь во вмятинах совершенно определенного происхождения, бесстрастно подтверждает адекватность рекомендуемого скоростного режима.

Пригороды Майами слишком быстро и неожиданно, на взгляд Леннокса, сменяются болотами национального парка Эверглейдс. В небе зависли хищные птицы — Леннокс таких прежде не видел, походят на помесь гигантских ворон с ястребами. Немало их распластано на дороге — верно, спустились, привлеченные погибшими под колесами мелкими зверушками, и сами стали жертвами. Весь хайвей своими перьями да кровищей испоганили. Местами по лесу словно коса прошлась — не иначе, последствия урагана, прикидывает Леннокс. А местами деревья согнуты в дугу, скрючены, листья на них желтые, будто пострадали не от ветра, а от жары, целые участки ограждения вовсе снесены. Белые цапли в немыслимых позах зависли на изможденных деревьях. Ленноксу в очередной раз вспоминается друг Лес и чайки.

Тианна достала бейсбольные карточки и взялась их пересчитывать.

— Я смотрю, тебе карточки нравятся. Ты их коллекционируешь?

— Да нет. Просто эти вот храню. Они мне от папы достались. — Волосы снова служат девочке щитом, она ждет Ленноксовой реакции. — Вообще-то от них никакой пользы, но у папы были и довольно ценные. А ты любишь бейсбол?

— Не особо. Честно говоря, я от американских видов спорта не в восторге. Бейсбол — та же лапта, забава для малышни. — Леннокс усмехается, прежде чем соображает, сколько лет Тианне. — В смысле, в бейсбол ни один шотландец никогда не играл!

— Так уж и не один? — Тианна с довольным видом вручает ему карточку.

БОББИ ТОМПСОН

(д.р. 23 октября 1923 г. Глазго, Шотландия)

264 гола за 14 сезонов. Всемирную славу ему принес знаменитый удар, который обеспечил победу в Кубке Национальной лиги для «Нью-Йорк Джайентс» против «Бруклин Лоджерс» в 1951 г.

«Американский шотландец» был шестым, младшим ребенком в семье, иммигрировавшей в США в пору его дет

ства. Он играл за «Джайентс», «Брейвс», «Кабс», «Ред Сокс» и «Ориолс». В настоящее время на заслуженном отдыхе. Живет в Саванне, штат Джорджия.

Леннокс косится на карточку, не разжимая пальцев на руле.

— Убедила!

Тианна со смехом прячет карточку. Внезапно внимание ее привлекает автомобиль с двумя велосипедами на багажнике.

— Клево! — восклицает девочка. —- А у тебя в детстве был велосипед?

— Был. — При мысли о бело-голубом «ралее», подарке на одиннадцатый день рождения, Леннокс вздрагивает. Родители тогда все уши прожужжали: мол, береги его, никому не давай...

— А какой?

— Велосипед как велосипед. — Леннокс отвечает отрывисто; отрывистость, почти грубость обусловлена болью. После вчерашних возлияний его мучает горькая отрыжка; память косой прошлась по давно и густо заросшим тропам. Леннокс сглатывает ком. — А еще чем ты увлекаешься? — произносит он, чтобы сменить тему. — Я хотел сказать, ты любишь, гм, животных?

Тианна с минуту размышляет. Парадоксальным образом ее желание придать вопросу значимость, на которую он явно не тянет, заставляет Леннокса почувствовать себя законченным болваном.

— Пожалуй, я люблю дельфинов. Мы за ними с Четовой яхты наблюдали. Еще мне нравятся тюлени, аллигаторы, рыбы и ламантины. Короче, все морские обитатели.

— Ты, должно быть, порядочно их насмотрелась, во Флориде-то живя.

— Нет, в основном я о них читала.

— Ну, уж аллигаторов-то ты точно видела.

— Живых — никогда, — вздыхает девочка. — Мы через Эверглейдс раз пятнадцать проезжали, только взрослые всегда говорили, нам некогда на рептилий глазеть. Просто на свои вечеринки торопились. Подгоняли все время. Мама со Стэрри, и — Тианна отворачивается, не в силах закончить фразу.

Леннокс прямо видит Робин со Стэрри, нанюхавшихся кокаина, мчащих на очередную тусовку, с сонной Тианной на заднем сиденье.

— И кто? — спрашивает Леннокс. — Кто тебя подгонял? Мама?

— Мама и другие.