По повестке и по призыву. Некадровые солдаты Великой Отечественной - Юрий Мухин

На занятом противником берегу Нарвы, в районе ее истока из Чудского озера, выделялся большой холм, покрытый лесом, ниже по течению реки местность была равнинная. Немцы заранее создали здесь мощную систему обороны, подступы к реке были сплошь заминированы. Нашей дивизии поставили задачу: по льду озера выйти в тыл противника на противоположный берег Нарвы. Для выполнения этой задачи были выделены два батальона 200-го стрелкового полка на лыжах и в белых масхалатах. Ночью разыгралась метель, ветер дул от противника, так что обстановка складывалась в пользу нашего предприятия.

Батальон связи выделил четырех радистов с двумя радиостанциями. В самую последнюю минуту начальник связи дивизии майор Куликов приказал командиру радиовзвода лейтенанту Выборнову сопровождать радистов.

Я пытался протестовать, не видя смысла во включении в состав группы командира взвода, однако начштаба дивизии полковник Алексеев, к которому я обратился, заявил, что начальнику связи виднее. Операция не увенчалась успехом, более того, из двух батальонов почти никто не вернулся обратно. Все радисты во главе с командиром взвода Выборновым погибли.

После этой неудачной операции дивизия получила другую задачу: частью сил 261 — го стрелкового полка сменить на своем правом фланге подразделения 43-й стрелковой дивизии и добиться очищения истока Нарвы от противника. Силами 13-го, 200-го и 261 — го стрелковых полков при поддержке артиллерии удалось на значительном участке форсировать Нарву и захватить на вражеском берегу плацдарм. Однако очистить полностью исток Нарвы мы не смогли, фашисты продолжали удерживать в своих руках господствующую высоту. Захваченный нами плацдарм представлял собой участок размером 400 на 2000 м, но подступы к нему просматривались и простреливались противником. Непосредственно к реке прилегал участок твердой поверхности, однако дальше шло болото, так что ни мы, ни противник не могли применить бронетехнику.

Первое время КП дивизии, батальон связи, саперный батальон и разведрота размещались в лесу на восточном берегу Нарвы. Противник каждую ночь, ровно в 24–00, бомбил заброшенный дом лесника, находящийся недалеко от батальона связи. Не знаю уж, что там казалось ему подозрительным, только свои бомбы немцы расходовали впустую, наши строения стояли на болотистой почве и дрожали целый час, пока шла бомбежка с воздуха. Линии связи первоначально были проложены по льду. С наступлением распутицы возникла проблема, как обеспечить бесперебойную проводную связь.

Применение радио было запрещено, так как мы стояли в обороне, поэтому начальник связи дивизии майор Куликов принял решение построить четыре воздушные линии и одну проложить по дну реки. Для проводки подводной линии связи за неимением бронированного был применен обычный кабель, новый, без сростков, хорошо пропитанный озокеритом. Работы проводились ночью, так как днем противник держал реку под обстрелом. Лед пропиливали на всю ширину Нарвы (300 м), камни-грузила прикреплялись часто, так как течение было сильным, учитывался и весенний паводок. Кабель, проложенный по дну реки, оказался недоступен воздействию противника и прослужил три месяца. Слышимость все время была отличной, но, когда его вынули из реки, к дальнейшему употреблению он был непригоден.

Наводка воздушных линий на 12-метровых столбах не оправдала затраченного на них труда. Противник сразу же обнаружил столбы и артиллерийским огнем вывел из строя три линии. 4-я линия не была обнаружена немцами и служила все время до нашего перехода в наступление.

К 21 апреля на левом берегу Нарвы был оборудован наблюдательный пункт командира дивизии. В тот же день в дивизию прибыл новый начальник штаба полковник Туртян И.М.

Туртян оказался человеком уравновешенным, спокойным и непьющим. Он отлично знал свое дело. В ходе ликвидации блокады Ленинграда Туртяну довелось подписать документ исторической важности. Это был акт о снятии блокады, составленный командованием 43-й и 189-й стрелковых дивизий в момент соединения Ленинградского и Волховского фронтов. Это событие нашло отражение в 6-томной «Истории Великой Отечественной войны».

Через 25 лет мне удалось разыскать Туртяна, я вел с ним переписку и побудил его написать воспоминания о 2-й стрелковой дивизии. В декабре 1970 г. Туртян сдал свои мемуары в партархив Архангельского обкома КПСС.

26 апреля полковник Туртян перебазировал штаб дивизии на плацдарм, на левый берег Нарвы, туда же переехали батальон связи, разведрота и саперный батальон. Узел связи на плацдарме имел наружную и внутреннюю стены, собранные из целых бревен. Промежуток между ними шириной в метр был засыпан землей, потолок в три наката тоже был сделан из бревен и накрыт полуметровой толщей земли.

Противник вел бешеный огонь по нашему плацдарму. В один из таких моментов фашисты сделали попытку вклиниться в нашу оборону, но она не увенчалась успехом. Поскольку рации были выключены, вся нагрузка легла на проводную связь, а линии часто повреждались огнем артиллерии. Во время устранения очередного такого повреждения, которых в тот день было восемь, погиб наш связист ефрейтор Шайтанов М.П. Он попал под обстрел, возвращаясь после устранения последнего разрыва линии. Погиб, но долг свой выполнил до конца. Шайтанов М.П. посмертно был награжден орденом Отечественной войны II степени.

В целях сохранения телефонных линий на плацдарме по приказу начальника связи дивизии майора Куликова все они были уложены в канавы глубиной 20–30 см. Если линия связи была слишком длинной, то для ее обслуживания между оконечными станциями устраивались промежуточные контрольные станции. В зависимости от длины линии на таких контрольных станциях находилось 2–3 человека. Запомнился один занятный случай, который позволил нам несколько разнообразить свой рацион питания. Дело было весной, и на одной из контрольных станций, расположенной на берегу реки, солдаты заметили массовый подход к берегу щуки. Они не растерялись и настреляли две хороших подводы рыбы. Такая вот «рыбалка» получилась.

И еще один случай запомнился мне. Где-то в конце июля, рано утром, над нами летал немецкий самолет-разведчик «фокке-вульф», мы называли его «рамой». То ли он заблудился, толи получил повреждения, но летчик запрашивал своих, где бы он мог приземлиться. Наши радисты перехватили разговоры немцев и оперативно связались со своим аэродромом. Атам подняли в воздух три истребителя, которые показали фрицу место посадки и принудили его приземлиться на нашей территории.

26 июля наши войска освободили г. Нарву. Атремя днями позже 2-я стрелковая дивизия сдала свой участок обороны женскому пушечно-пулеметному полку и передислоцировалась в район деревни Ляли, к западу от г. Нарвы.

Шли ожесточенные бои в труднейших условиях, жара стояла до 30 градусов. НП командира дивизии расположился в 800 м от переднего края, а сама дивизия находилась как бы на языке шириной 100–150 м, окруженном с трех сторон болотами.

Широкое болото в тылу нашей дивизии, хоть и было ничейным, но требовало присмотра. Между нами и противником тоже лежало болото шириной до 100 м и длиной около 1,5 км. Вот это болото и стало ареной тяжелых боев. Его атаковала то одна, то другая сторона, трупы не убирались. Смрад стоял такой, что ощущался даже на расстоянии 3–4 км, а в непосредственной близости все ходили в противогазах.