Затерянная Динотопия - Алан Дин Фостер

— Еще… еще будут такие ущелья?

Только когда Килк ответила, что это единственный пролом на этой тропе, он заметно расслабился.

— О чем вы там? — спросил Уилл, когда они продолжили свой путь.

Чаз фыркнул:

— Я только сказал, что если худшим участком дороги было то, что мы уже преодолели, то остальной путь будет напоминать всего лишь легкую прогулку.

— Да, — согласился Уилл, хотя выражение глаз протоцератопса ничуть не соответствовало его словам.

«Если ты можешь пройти, Денисон, то и я смогу. Ни в чем не уступлю тебе», — думал Чаз. В то же время он удивлялся, почему он пытается состязаться с человеком. Это довольно необычно для динозавров. Наверное, это от волнения, заключил он.

Тропа становилась все круче, но глубокие расщелины больше не встречались на их пути. Но даже Килк пришлось замедлить шаг, чтобы ненароком не свалиться в бездну.

Звуки Дождливой долины достигли путников раньше, чем она предстала перед ними воочию: из тумана донеслись голоса насекомых и птиц, слишком отчетливые и пронзительные, чтобы не услышать их. Только потом стали видны деревья, под их роскошными кронами можно было разглядеть невысокие кусты, лианы и цветы. Орхидеи и другие растения наполняли воздух благоуханием; словно состязаясь, они источали неземные ароматы.

— Как красиво, — пробормотал Уилл. — Ничего не изменилось.

Чаз удивленно взглянул на своего приятеля:

— Ты был здесь раньше?

— Не здесь, — Уилл махнул в сторону леса, — гораздо дальше на юг, на главной дороге. И еще в другом месте. Но не здесь. — Он взглянул на небо. — Облака здесь тяжелее, чем там, где я был. И туман густой.

— С недавнего времени повсюду в Динотопии воздух стал очень влажным. — Протоцератопс наклонился вперед, слегка сдвинув сумки. — Это надвигается шестилетний ураган. Воздух перенасыщен влагой.

Повышенное содержание кислорода позволило легко перенести высокогорную духоту и влажность, поэтому, когда они ступили на сырую, мягкую землю долины, сил еще оставалось достаточно.

Правда, поспешный спуск совсем измотал Чаза, к тому же он сильнее страдал от изменения климата, чем его спутники.

— Определенно здесь не слишком приятно находиться. Я предпочитаю более сухую среду.

— Медлить нельзя. У нас мало времени, — напомнила Килк.

Вот что ее совершенно не волновало, так это погода. Ее огромные глаза вглядывались в гущу леса, в отличие от людей страты не нуждались в биноклях. Килк заметила, что молодой человек изучает какой-то розовый цветок, совсем, видимо, позабыв, в каком опасном месте они находятся.

— Ты, кажется, совсем не боишься, — сказала она ему через Чаза.

— Я бывал раньше в Дождливой долине. И умею различать скрытые признаки опасности. — Он указал на заросли вокруг. — Здесь пока все спокойно.

— Но ты знаешь, чего надо опасаться?

— Конечно. Может быть, я выгляжу расслабленным, но это говорит лишь о том, что я прислушиваюсь к звукам и всматриваюсь так же внимательно, как и ты.

— Зато я никогда здесь прежде не был. — Чаз обнюхал маленького жука, оторвал часть огромного, размером с лопату, листа и начал его жевать. — Имейте в виду: если что-то случится, меня сцапают первым. Я не могу бегать, как стратиомимус, и карабкаться по горам, как человек.

— Ты можешь выкопать нору, — посоветовал Уилл.

— Непременно возьму это на заметку, — саркастически ответил крепенький толстый переводчик.

— Оолу, мой инструктор, часто повторяет, что глупо беспокоиться без причины. А Килк только этим и занимается.

— Не без оснований, — ответила она.

— Это правильно, — буркнул Чаз. — Осторожность не помешает. — Он угрюмо огляделся по сторонам. Везде был один и тот же лес, куда ни глянь. — Куда нам идти?

Килк, не колеблясь, показала на восток. Они углубились в лесную чащу, стараясь придерживаться Спинного Хребта.

— Люди, которые нас поймали, тоже шли вдоль скал. Если они идут тем же путем, то мы сможем их обнаружить.

— А потом что? — не терпелось узнать Чазу. Она посмотрела на него сверху вниз. Цератопсы не отличались снисходительностью.

— Для начала разыщем мою семью. Время от времени она останавливалась, чтобы обнюхать сырую землю. Запахов было много, но ни один из них ни о чем ей не говорил. Длительный дождь смыл не только запахи стратов и людей, но и следы ее недавнего отчаянного бегства.

— Интересно, что там впереди, за каньоном, который нашли бандиты? — Уилл осторожно переступил через изогнутый корень. — Я не знал, что здесь есть путь через горы.

— Я не уверена, что кто-то из них знал, — ответила Килк, выслушав перевод протоцератопса. — Мне кажется, эти люди нашли ущелье случайно. Вход в него почти совсем зарос.

— Тропа, должно быть, очень узкая, — глубокомысленно заметил Чаз, — иначе хищники из долины часто бы досаждали фермерам Северных прерий, которые наверняка воспользовались бы этой дорогой, чтобы ездить на север.

— Да, узкая. — Килк наклонила голову и снова принюхалась.

Уилл следил за ее действиями.

— Рассчитываешь почуять запах пиратов и твоей родни? — спросил он. — Здесь такая сырость.

Чаз перевел вопрос. Килк подняла голову и двинулась дальше.

— Я не знаю, но попытаюсь. Любого из моей семьи я бы, конечно, непременно узнала. К тому же многие из людей сильно воняли и у них была очень грязная одежда. Так что шанс есть.

— Как странно, — удивился протоцератопс. — Мне казалось, что большинство людей обожают купание. Но твои наблюдения говорят о том, что эти люди совершенно некультурны и нецивилизованны.

— Если эти гости из той породы людей, о которых я говорил, — подхватил Уилл, — то ты даже не представляешь, насколько ты прав.

Неожиданно что-то промелькнуло в чаще, промелькнуло и тут же скрылось, только шелест листвы напоминал о движении. Чаз нервно оглядывался.

— Возможно, не мешает пересмотреть наши планы. Мы нашли дорогу вниз, хорошо, давайте запомним ее и пойдем за подмогой.

— Какая подмога? — Уилл пнул камень. — Разве можно провести вооруженного анкилозавра или тарбозавра по той узкой тропе?

— У нас будет больше людей.

— Совет Лесограда еще не принял решения. Но помощь может прийти слишком поздно для семьи Килк. Конечно, то, что мы делаем, не самое разумное, но это должно быть сделано сейчас.

Он взглянул на Килк. Не понимая человеческого языка, она никак не могла откликнуться на его слова.

— Я знаю, знаю, — говорил Чаз. Острым клювом он сорвал искусительно аппетитную травку и зажевал. У нее был резкий, но приятный мятный вкус — Ничего, вкусно. Последние прияные ощущения благородного создания, приговоренного к смерти.