Что не стоит делать невидимке - Росс Уэлфорд

Джесмонд выходит через другую дверь, ту, что ведёт в коридор. Телефон он держит в руке.

Как мне всё провернуть? Большинство ноутбуков, если их не выключили как следует, через пару минут выключаются сами. У меня не так много времени.

Я быстро подхожу к задней двери и самую малость приоткрываю её так тихо, как только могу. В верхней части висит цепочка, которую я набрасываю, чтобы дверь не открылась шире чем на пару сантиметров, а потом начинаю дразнить Мэгги.

– Эй, Мэгги, – шепчу я. – Ты жуткая, уродливая псина – ты в курсе?

Этого достаточно. Мэгги начинает рычать, лаять и скулить, просовывая здоровенную морду в зазор между дверью и косяком и пытаясь установить источник звука.

Через секунду Томми Найт уже пересекает кухню, а я прохожу мимо него в гостиную.

– Мэгги! Будь потише, лапочка. Как ты открыла дверь? Ты хочешь войти, а?

Нет, пожалуйста! Нет!

– Прости, лапочка. Побудь там ещё немного. И тс-с-с!

Фух.

Это даёт мне достаточно времени, чтобы открыть ноутбук Джесмонда. Вот только вместе с ноутбуком оживает и дисковод, и когда Томми возвращается, компьютер светится и жужжит.

Тут я не могу сказать с уверенностью, что Томми Найт напуган, но он встаёт в дверях как вкопанный, таращась на ноутбук. Крышка открыта лишь наполовину, под углом в сорок пять градусов к клавиатуре, озаряя комнату свечением.

Так он стоит секунд, может, десять – что довольно долго, если отсчитывать – потом смотрит через кухню на заднюю дверь, дотрагивается до руки в том месте, где она коснулась моей, и хмурится так сильно, что его брови чуть ли не превращаются в одну.

Затем он вздыхает, возвращается в своё кресло и переключает каналы, пока не находит передачу, которая ему по душе: документалка про животных.

Теперь у меня проблемы. Под таким углом мне не видно экран, если только я не лягу на пол.

Это я и делаю, очень осторожно. Мне никак не повторить ту же процедуру поисков, что и на ноутбуке Джарроу. Не под этим углом и не с этими клавишами, каждая из которых будет громко клацать.

Значит, вариант «уничтожение». Уничтожить все данные на ноутбуке, вернуть его к заводским настройкам. Пока на расстоянии двух метров сидит Томми Найт.

Со своего места он не может видеть экран, что хорошо, но нажимать на клавиши беззвучно практически невозможно. Если не верите мне – попробуйте как-нибудь.

Вам, наверное, неинтересно, как уничтожать данные с компьютера. Но в ходе этого процесса нужно нажать на некоторые клавиши, зажимая их, пока не появится ДОС (что, по сути, представляет собой просто кучу операционных команд), а потом нажимать «DELETE» и «ENTER», пока всё не исчезнет.

Что было бы нетрудно и (практически) выполнимо – даже лёжа на белом ковре, глядя на экран под углом и нажимая клавиши  о ч е н ь   о с т о р о ж н о, с сидящим на расстоянии двух метров мужчиной – вот только удаление требует изрядной активности жёсткого диска, и он издаёт жужжание, которое никакой шум телика заглушить не в состоянии, особенно если вышеупомянутый мужчина уже напуган.

Я должна нажать на команду «Удалить», и я знаю, что это запустит жёсткий диск.

Я просто должна это сделать.

Мой палец зависает над клавишей, а потом я ударяю по ней. Жёсткий диск с громким свистом – Ш-Ш-Ш-Ш-Ш-Ш-Ш – активируется, и Томми Найт резко поворачивается и вскакивает на ноги.

Думаю, всё дело в том, что я лежу слишком близко к ковру. Но я действительно не могла выбрать худшего времени, чтобы чихнуть.

Это всего лишь тихий чих: вовсе не громогласное комедийное «А-А-А-АПЧХИ-И-И!». Выходит скорее мило, как чихает панда: «чх-х-хи!».

Тем не менее, это определённо чих.

Томми Найт просто стоит. Я понятия не имею, что ещё он делает, потому что я сижу, скрючившись, за кофейным столиком и не осмеливаюсь поднять взгляд.

Знаю, знаю: это нелепо. Он не может меня видеть, так почему бы мне не шевельнуть головой? Думаю, это просто вшито в нас на уровне инстинктов: если чувствуешь угрозу или опасность, свернись калачиком, вроде как защищаясь, и именно это я и делаю.

Поначалу, по крайней мере.

Спустя несколько секунд я осознаю глупость своего поведения и приподнимаю голову. В носу опять щекочет.

Томми Найт по-прежнему стоит посреди комнаты, наклонив голову, очень встревоженный и подозрительный.

Потом меня настигает второй чих – его я сдерживала так усиленно, что на выходе он больше походит на взрыв и звучит не как чихание, а как фырканье, а на ноутбук приземляются мелкие капельки слюны, немедленно становящиеся видимыми.

Томми Найт с опаской подходит, поднимает ноутбук и рассматривает его. Ноутбук по-прежнему жужжит, удаляя все данные. Держа его одной рукой, пальцами второй мужчина проводит по каплям на крышке. Он трёт пальцы между собой и нюхает их. Медленно положив ноутбук на кофейный столик, он спиной вперёд выходит через двойные двери и на кухню, а там возится с цепочкой – я слышу звяканье – чтобы впустить собаку.

Я пользуюсь шансом и бросаюсь в коридор, закрывая за собой дверь как раз в тот момент, когда Мэгги врывается в дом через другую дверь, а Томми следует за ней по пятам, приговаривая:

– Что там такое, Мэгги? Ищи, девочка. Ищи!

Я слышу, как наверху принимают душ. Джесмонд в ванной, а значит, его телефон будет в его спальне. Это мой шанс – и я бегу наверх, наплевав, что мои ноги громко топают по толстому ковру на лестнице.

Я распахиваю дверь в спальню. В нос мне немедленно ударяет запах. Не то чтобы грязный. В нём много чего намешано. Какой-то одеколон, это точно. «Линкс»? Что-то подороже, скорее всего. Но тут пахнет и чем-то ещё. Чем-то более… приземлённым. Животным.

Я быстро оглядываю комнату, проверяя, не оставил ли Джесмонд свой телефон на кровати или на столе.

Не оставил.

У него большая двуспальная кровать, выступающая из стены, и я обхожу её – и вот тогда-то и обнаруживаю источник животного запаха.

Животное.

Поначалу саму собаку я не вижу, только маленькую клетку-переноску, в которой она заперта. Потом она подходит к решётчатой дверце, и я вижу её. Маленького йоркширского терьера.

Без одной лапы.

Это Джеффри миссис Аберкромби. Тут вообще без сомнений.

Он тихонько поскуливает. Чует ли он меня? Это печальное поскуливание, которое заставляет меня испытать совершенно новое для себя чувство: мне жалко противного Джеффри.

Как папа близнецов может быть не в курсе? Подозреваю, что тайком вносить и выносить щенячью переноску не так уж и сложно, и не думаю, что родители близнецов часто бывают в их комнатах – тут один только запах отпугивает. Хотя, вспоминая разговор в гостиной, их папа явно что-то подозревает.