Мои покойные жены - Джон Диксон Карр

С другой стороны, если бы план удался, Бьюли был бы в полной безопасности, какую бы личину он ни пожелал бы принять в следующий раз. Полиция никогда бы не узнала, что он сделал с жертвой, так как стала бы смотреть не в том направлении, продолжая искать трупы в домах, где их никогда не было.

Кто бы заподозрил Милдред Лайонс – свидетеля обвинения, девушку, которая могла привести Бьюли в тень виселицы, – в том, что она была его сообщницей? Очевидно, Бьюли тщательно отрепетировал с ней то, что ей предстояло говорить на допросах.

Конечно, это было нелегко. Я уверен, что истерики Милдред Лайонс перед полицией – подлинные. Она была смертельно напугана. Но Бьюли не сомневался, что обожающая его Милдред справится с поручением. Следует ли добавлять, что Бьюли был умен?

В комнате повеяло холодом. В воображении Денниса предстало лицо Милдред Лайонс, прежде чем оно сделалось слепым и немым от песка в глазах и во рту.

– Обожающая его Милдред… – Берил вздрогнула.

– Угу.

– …всего лишь очередная любовница Бьюли?

– Да. С одной только разницей.

– Вчера, – начала Берил и умолкла, почувствовав ком в горле. Пальцы обеих рук вцепились в края стола. Деннис видел на фоне окна ее силуэт, с мокрыми волосами и в мокрой косынке, к которому склонялся фанерный немецкий офицер. – Вчера, – продолжала Берил, – когда вы разговаривали с мистером Мастерсом около поля для гольфа, вы сказали, что у серийных убийц всегда есть женщина, к которой они возвращаются и с которой живут между убийствами.

Г. М. кивнул.

– Обычно, – сказал он, избегая взгляда Берил, – это бесцветная и невзрачная женщина. Бьюли этого мира находят это удобным.

– «У Смита, – тонким голосом процитировала Берил, – была его Эдит Пеглер, у Ландрю – Фернанда Сегре. А у Роджера Бьюли…» У него была Милдред Лайонс, не так ли?

– Угу.

– Я едва не упала в обморок. – Берил внезапно стиснула руки. – Я боялась, что вы имеете в виду меня. Но вы сказали, что это единственная женщина, которую они не убивают.

– Тут, девочка моя, я допустил ужасную ошибку. – Г. М. на мгновение закрыл глаза. – Бьюли убил ее. Он сделал то, что никогда бы не сделали Смит и Ландрю. Но он был вынужден.

– Вынужден убить ее? Почему?

– Потому что он окончательно ее бросил, – ответил Г. М. – В течение одиннадцати лет Бьюли ни разу не видел Милдред Лайонс и не написал ей ни строчки о том, где он находится. Когда женщина проходит ради мужчины через адское пламя, с ней нельзя так поступать.

«Адское пламя»…

Перед мысленным взором Денниса в который раз появилась картина, смысл которой всегда ускользал от него. Он видел выражение лица Милдред Лайонс, вышедшей из служебной двери театра «Гранада», соединяющее в себе страх и торжество, блеск ее голубых глаз, смотрящих направо и налево. Теперь он знал ответ.

Это было выражение безграничной ненависти.

Милдред Лайонс, которая жила и дышала ради Роджера Бьюли, превратилась из веснушчатой девушки в зрелую негодующую женщину. Ее образ наполнил темную от дождя комнату. Деннис уставился на Берил, говорившую с Г. М., пока что-то еще не привлекло его внимание.

Теперь за спиной Берил стояли два немецких офицера.

Деннис заморгал, отгоняя видение.

Неужели в этом доме кошмаров скрывался еще один манекен, под конец выскочивший из укрытия? Вторая фигура стояла за окном, левее первой слева. Но она была не в каске, а в шляпе, в груди и животе не было пулевых отверстий, а рука украдкой скользила по подоконнику.

– Г. М.! – крикнул Деннис и метнулся к окну.

Его левая рука натолкнулась на мокрый плащ, а правая ухватилась за галстук и обернула его вокруг пальцев, как собачий поводок. Деннис дернул галстук так сильно, что фигура издала беспокойное блеяние.

Сэр Генри Мерривейл, выругавшись, поднялся. Луч его фонарика скользнул но комнате, остановившись на лице человека у окна.

С открытым ртом и удивленным и укоризненным выражением румяной физиономии на них смотрел Хорас Читтеринг.

По удивленному голосу Г. М. Деннис понял, что тот никак этого не ожидал.

– Что, черт возьми, вы здесь делаете? – осведомился Г. М., выключив фонарь.

Засмеяться и принять беспечный вид, стоя на опрокинутом деревянном ящике, когда чья-то рука запуталась в вашем галстуке, не так легко. Мистер Читтеринг в синем пальто и шляпе-котелке ограничился кашлем.

– Я отнюдь не хвастаюсь этим, – ответил он, вздернув подбородок, как Вителлий,[40]подпирающий его мечом, – но откровенность и целесообразность вынуждают меня признаться, что я… э-э… слушал.

Лицо Г. М. побагровело.

– Вот как?

– Боюсь, что да. Пожалуйста, отпустите мой галстук!

Деннис посмотрел на Г. М. и, когда тот кивнул, отпустил пленника, который снова кашлянул.

– Ладно, сынок! Залезайте в это окно.

Мистер Читтеринг посмотрел на зубцы стекла в нижней раме:

– Боюсь, что…

– Хорошо, войдите через парадную дверь. Только, ради бога, чтобы никто вас не видел!

Берил поднялась. Все трое смотрели друг на друга, пока мистер Читтеринг не вошел из коридора. Даже темнота не скрывала, что его лицо с маленьким носом и выпуклыми глазами было румяным. Сняв шляпу, он стряхнул дрожащей рукой воду с полей и надел ее снова.

– Сколько времени вы здесь простояли? – спросил Г. М., сунув фонарик в карман.

– Фактически…

– Сынок, у нас нет времени для прозы в стиле XVIII века. Сколько вы здесь находились?

– Около сорока пяти минут.

– И это вы приводили в движение дурацких попрыгунчиков? – Г. М. указал на фанерного немца. – Вам это казалось чертовски забавной шуткой?

– Нет! – заверил его Читтеринг. – Правда, позади дома я обнаружил нечто вроде шнура звонка и потянул за него. Прокравшись в коридор, я услышал здесь голоса и увидел другие шнуры у каждой двери. Я попробовал один, но вроде бы ничего не произошло. Тогда я выбрался наружу.

– У вас не было никакой другой цели?

– Абсолютно никакой, мой дорогой сэр!

– Вы в этом уверены?

– Я человек любопытный, – признался мистер Читтеринг. – Моим импульсом было потянуть шнур и посмотреть, что случится.

– А мой импульс, – сказал Г. М., – требует потянуть вас за нос и посмотреть, что случится. Что заставило вас прийти сюда сегодня?