Три мудреца в одном тазу - Александр Рудазов

Чертанов смущенно откашлялся. Допрос он вести не умел - как-то не приходилось раньше. Но он был тут единственным, кто мог свободно разговаривать с местными, так что эта задача волей-неволей ложилась на него.

- Не бей нас, уродливый белый человек! - облегчил ему задачу Зуптупа. - Мы бедные охотники, никому зла не желаем!

- А растяжку зачем поставили? - прищурился Сергей.

- Ай, глупый ты, совсем не охотник, наверное! Это не растяжка, а западня с петлей и деревом! Растяжка совсем не так делается!

- Не имеет значения. Зачем поставили? И не надо мне врать, что вы ловили вкусного лося, а мы попались просто по ошибке.

- Ай, белый человек, зачем сам врешь?! - обиделся Зуптупа. - Не попались же вы, совсем не попались! А твой друг все-таки хороший охотник - такую хорошую ловушку так хорошо разглядел! А я, бедный человек, не подумал хорошо, рано выскочил вас по головам бить! Ай, плохо получилось! Приду домой, шаман скажет - глупый ты, не будет тебе волшебного охотничьего амулета, будет только волшебный пинок под зад! Ай, шаман больно бьет!

- А зачем вы нас ловили?

- Праздник завтра. Большой праздник - День Превращения. Нужен гость из другого народа, очень нужен. Три гостя - совсем хорошо, много радости.

- Дядя Сережа, вы все-таки переводите… - вежливо напомнила Света. - Нам же тоже интересно.

Чертанов послушно перевел.

- Может, их прямо тут закопать? - лениво предположил Валера. - Светлана Петровна, как вы думаете, что ваш папа бы приказал?

- М-м-м… думаю, он приказал бы этим двоим отвести нас в свой поселок. Ну, как бы в искупление вины.

- А стоит? - засомневался Чертанов. - Не такие уж эти папуасы и добренькие, я погляжу…

- Но папа с дядей Геной ведь должны быть там. Их же надо найти, как вы думаете?

- Как скажете… - пожал плечами Сергей. - Эй, вы, двое! Вас как зовут, кстати?

- Ай, белый человек, хитрый какой! - прищурился Зуптупа. - Зачем тебе мое имя? Околдовать хочешь?

- Че?… - тупо моргнул Чертанов.

- Называй меня Старший, а его Младший, - ухмыльнулся Зуптупа, довольный, что раскусил хитрость этого чужака. Кто же не знает, что настоящее имя следует скрывать от иноплеменников - а вдруг это злой шаман? Или вовсе не человек, а Поро-Пу - Дух-Из-Темноты? Узнает твое имя, а потом проклятие нашлет! Говорить свое имя чужим людям не боятся только чумбуи-леки - им уже терять нечего, хуже не будет. Да еще вождь и шаман - это большие люди, им никакой Поро-Пу повредить не сможет.

- Ладно, Старший, веди нас к своему поселку, - не стал настаивать Чертанов.

- Ай, белый человек, сначала давай подарок, а там уж поведу вас! А то спросит вождь - кого ты к нам привел, Зуптупа, что за люди? А я им скажу - вот какой хороший подарок они дали, видно, хорошие люди! Тут вождь и меня похвалит и вас хорошо примет - вот как!

- И что же тебе подарить… Зуптупа?

- А-а-а-а-а!!! - в ужасе отшатнулся охотник. - Откуда мое имя узнал?!

- Шаман, однако, - насмешливо хмыкнул Сергей.

- Ай, сильный шаман! - испуганно выпучил глаза Зуптупа. - Хорошо, хорошо, поведу вас к поселку коротким путем и в болото заводить не буду!

- А ты что, собирался нас в болото завести?! - начал злиться Чертанов.

- Собирался. Завести, посадить в трясину, а потом прийти с другими охотниками и достать. Но раз ты шаман, не буду вас заводить!

- Обрадовал, - вздохнул Сергей.

- Шаман, а шаман, - понизил голос Зуптупа, косясь на все еще не до конца оклемавшегося брата, - а ты только у меня имя знаешь, или у Куту тоже?

- И у Куту тоже.

- Ай, очень сильный шаман!!!

Земледелие и скотоводство были славянам хорошо известны, поэтому они ими не занимались.

Лев Гумилев

- Так вот это и есть ваш поселок? - задумчиво посмотрел на огромный частокол Колобков. - Ничего себе заборчик, у меня на даче и то меньше. Топтыга, а ты куда это поперся?!

Разумеется, Туптуга не понял вопроса. Но о смысле было нетрудно догадаться по тону, так что он ответил:

- Со-до о посколи-по, отцуго-лиде. О чумбуи-леки, кум о умпуто каба-каба-каба, лиде-лиде самба-до чур-о, че моцуги-по-пурут[26]!

Колобков, в свою очередь, не понял ответа. Единственное, что выловилось из этой тарабарщины - «чумбуи-леки». Смысл этого понятия он уже знал, так что тоже более или менее ухватил суть всей фразы.

- Ладно, вали, - махнул рукой он. - И чтоб Светку мне нашел, понял?! А то я тебе уши к стенке прибью! Нет, лучше шурупами привинчу - так больнее.

Поселок Бунтабу расположился на берегу небольшого озера. С трех сторон его окружал бревенчатый частокол в три человеческих роста - труд целого поколения. Всего два года прошло с тех пор, как был вкопан последний кол.

Раньше, когда племя Бунтабу проживало у моря, у них был другой забор, втрое ниже и не слишком прочный. Ука-ука тогда были сравнительно мирными, крупных хищников на острове никогда не водилось, а Большие Шумузи обычно не забредают к воде. Единственную опасность в те времена представляли гигантские муравьи цукуту - но для них старого частокола вполне хватало. Однако здесь, в сердце джунглей, Большие Шумузи попадались не в пример чаще, да и ука-ука все больше наглели и зверели, так что крепостную стену пришлось слегка усовершенствовать.

Вокруг частокола туземцы выкопали глубокий дугообразный ров, обоими концами соединенный с озером и, естественно, заполненный водой. Единственным входом служил подвесной мост, удерживаемый толстыми канатами, сплетенными из лиан.

Днем мост обычно опущен, и по обе стороны от проема стоят часовые. Вооружены тяжелыми деревянными мечами с иззубренными лезвиями, лица, грудь и руки раскрашены красной и белой глиной, нанесенной аккуратными спиралями - местный аналог милицейских мундиров.

Заметив Колобкова с телохранителем, они чуть согнули ноги в коленях - чисто формальное приветствие. На полный вариант у них не было ни времени, ни желания.

- Тумбала-по! - рявкнул правый, выпрямившись. - Хо пузари а пузари-по[27]?

- Не такое уж у меня и пузари! - обиделся Петр Иванович, непроизвольно втягивая объемистый живот. - Нормальная упитанность.

- Пак хо-хо моцу? - нахмурился привратник, не поняв ни слова, но на всякий случай переведя меч в боевую позицию. - Лиде а отцуго-табалуга-ахта-дотура-по[28]?

- Геныч, что делать-то? - шепнул Колобков. - Человек старается, по-иностранному разговаривает, а я и ответить ничего не могу… Неудобно как-то получается.