Пастушья корона - Терри Пратчетт

Она произнесла эти слова — и мир вокруг вспыхнул огнём. Тиффани вспомнила, как в прошлый раз она противостояла Королеве.

Она была Землёй Под Волной и знала, откуда она пришла и куда лежит её путь. Больше её не проведёшь.

Пусть люди сколько угодно спят и мечтают и во сне зовут эльфов, — она, Тиффани, всегда будет начеку. Она не заснёт. Она будет стоять на страже.

— Если ты нарушишь уговор, последним, что ты увидишь, будут Гром и Молния, — пригрозила она. — Гром и Молния будут в твоей голове, и Гром убьёт тебя. Даю тебе слово, эльф.

Лицо Белладонны исказилось от ужаса, и Тиффани убедилась, что Королева приняла угрозу всерьёз.

Утром Тиффани принесла Белладонне овсянку. Эльфийка подняла глаза, взяла из её рук миску и проговорила:

— Вчера ты могла бы убить меня. Я бы на твоём месте так и сделала. Почему ты не убила? Тебе ведь известно: я эльф, а эльфы не знают пощады.

— Да, — сказала Тиффани. — Но мы — люди, а люди её знают. А ещё я знаю, что я ведьма и должна делать своё дело.

— Ты умна, Тиффани Болен, девочка, которую я едва не убила когда-то на холме, когда Гром и Молния обрели плоть, зубы и когти и накинулись на меня. — Белладонна выглядела озадаченной. — Теперь я стала ничтожеством, жалким и несчастным. У меня нет союзников, если не считать тебя — ты приютила меня, хотя у тебя не было на то никаких причин.

— У меня есть причина, — возразила Тиффани. — Я ведьма и подумала, что может получиться… — Она присела на молочный бидон и стала объяснять: — Ты, конечно, знаешь, что мы считаем эльфов мстительными, бессердечными, злобными, коварными, самовлюблёнными мерзкими паразитами — и это ещё очень мягко сказано. Некоторые люди, поверь, говорят далеко не так мягко, особенно те, у кого украли детей. Но всё меняется — наш мир, наше железо, твой королевский двор, твои чары. Ты знаешь, Белладонна, что в Анк-Морпорке берут гоблинов на работу и обращаются с ними как с порядочными гражданами?

— Что? — удивилась Королева. — Но вы, люди, гоблинов на дух не переносите, они же воняют! Я думала, тот гоблин, которого мы поймали, лгал!

— Может, от них и пованивает, но те, на кого гоблины работают, считают, что деньги не пахнут, — сказала Тиффани. — Пусть гоблин воняет себе сколько вздумается, главное, что он умеет чинить паровозы. А что вы, эльфы, можете нам предложить? Сейчас вы уже не больше, чем… сказки. Для вас поезд ушёл.

На вашу долю остались лишь мелкие проказы и глупые шутки.

— Мне достаточно одной мысли, чтобы убить тебя, — сказала Белладонна с коварной усмешкой.

— Ох… — Тиффани поспешно вскинула руку, останавливая Фиглей, которые уже наперегонки бросились в драку. — Надеюсь, ты не станешь пытаться. Эта мысль может стать для тебя последней.

Маленькое личико бывшей Королевы задрожало: она оказалась среди тех, кого ни капельки не понимала.

— Ой, только не плачь, — сказала Тиффани. — Не пристало плакать той, которая когда-то была — и надеется снова стать — Королевой эльфов.

— Королеве не пристало, но я больше не Королева. Я теперь жалкое ничтожество, выброшенное на помойку.

— Нет, ты не на помойке, ты на сеновале. Ты знаешь, что такое «зарабатывать себе на хлеб»?

— Нет, — растерялась Белладонна. — Что это значит?

— Это значит трудиться, чтобы прокормить себя, — объяснила Тиффани. — С лопатой обращаться умеешь?

— Не знаю. А что такое лопата?

— Ох… — снова вздохнула Тиффани. — Послушай, ты можешь остаться здесь, пока тебе не станет лучше, но тебе придётся хорошенько поработать. Ты можешь хотя бы попробовать.

Рядом с ней на пол шлёпнулся башмак. Это был старый отцовский башмак с дырой на носке. Следом упал другой, для разнообразия продырявившийся на пятке.

— Я-то сам башмаксы терпеть ненавижу, — сказал Чокнутый Крошка Артур. — Но меня ж башмачники вырастили, и они мне про эльфей одну сказку рассказывали. Мож статься, у тебя, чувырла, к этому делу дар.

Белладонна несмело взяла башмак и повертела его в руках.

— Что это? — спросила она.

— Башмак, — сказала Тиффани.

— И будь на то моя воля, он бы те щас под зады приехал, — прорычал Громазд Йан.

Тиффани взяла башмак из рук растерянной эльфийки и отставила его в сторонку.

— Поговорим позже, Белладонна. Спасибо за совет, Чокнутый Крошка Артур. Я тоже знаю эту сказку[40], но думаю, это просто… сказка.

— А я те грил, Чокнутый Крошка Артур: мало ли чего башмачники в стельку наплетут! — заявил Явор Заядло.

Остаток дня был полон старых простыней и старых башмаков — тут подлатать, там починить, и оно ещё послужит. А Тиффани надо было проведать малышку Тиффани и поговорить с Бекки Пардон и Нэнси Честни, она ведь собиралась взять ученицу или даже двух, чтобы помогали ей на Меловых холмах, а мисс Тик утверждала, что из этих девочек может выйти толк. Но Тиффани не могла пригласить их на ферму, пока там жила Белладонна. Разве что подарить каждой кулон в виде настоящей подковы, чтобы железо защищало их от эльфийских чар. Нет, с ученицами придётся подождать…

Тиффани весь день металась по округе, снова и снова возвращаясь на ферму. Напоследок она отправилась навестить мельника Голланда, того самого, чья жена спутала жениховский корень с клюкалкой. К нему уже вернулся нормальный цвет кожи, только кое-где остались лиловые пятна. Госпожа Голланд ясно дала понять, что это Тиффани во всём виновата: если бы её, Тиффани, не носило невесть где, она, госпожа Голланд, ничего бы не перепутала. Тиффани прикусила язык и, оставив мельничихе новую порцию зелья из жениховского корня, полетела домой.

Когда она пришла на сеновал, то увидела, что Белладонна забилась в угол и взгляд её ледяных глаз прикован к Эй. Кошка гнула спину и зло шипела на эльфийку, а Фигли науськивали её:

— Ну кыкс, кисуля, передай этой эльфи мал-мал привете от Нак-мак-Фиглей… Раскудрыть, мал-мал громазда карга возвернулась!

Тиффани встала на пороге, сердито притопывая носком башмака. Явор Заядло в ужасе попятился.

— Ой, нае! — взвыл он. — Токо не ноготопсы, хозяйка!

Тиффани скрестила руки на груди.

— Ох и тяжко ж оно под гюйсом быть, хозяйка! — простонал Явор.

Тиффани не выдержала и засмеялась.

Но Белладонна хотела её кое о чём спросить. Весь день она видела, как люди идут на ферму: одним было нужно лекарство, другим совет, третьим — чтобы кто-то их выслушал, а четвёртым, увы, чтобы кто-то обратил внимание на их ушибы и синяки.