История античной философии - Владимир Файкович Мустафин

Если божественное начало преобладает и в бытии человека, то где это божественное начало в человеке искать? Очевидно, что не в теле, ибо по телу человек есть животное. Ясно, что искать божественное начало можно только в душе. Но и в душе опознать проявления божественного начала нелегко, ибо в душевной жизни индивида большая часть её содержания – это пошлые чувствования, низменные желания и постыдные помыслы. Плутарху как знатоку греческой философии, конечно же, хорошо были известны психологические изучения Платона и, особенно, Аристотеля, основной вывод из которых состоял в утверждении сложности в структуре человеческой души. Не все части души оказываются равноценными. Причина этого в том, что душа находится, фигурально говоря, в плену у тела, и потому некоторые функции души оказываются в услужении телесных нужд, нужд растительных и животных. Лишь высшая часть человеческой души не подчинена влиянию тела. Эта часть – разум. Разумная деятельность человека выводит его за границы индивидуального существования, именно разумом человек возвышается над своим растительно-животным плотским состоянием и приближается к Богу, Вселенскому Разуму.

Что касается вопроса об отношении Бога и мира, то здесь, по мнению Плутарха, следует исходить из констатации двух несомненных положений. Во-первых, божественный промысл вне сомнений и, во-вторых, естественный ход (= порядок) вещей вне сомнений. Проблема состоит в понимании соотношения между собой этих несомненных положений. Надо думать, что тип этого соотношения может быть только один – гармония[64]. Как же эту гармонию понять? Вновь и вновь вспоминается обычное, обывательское понимание соотношения между божественным промыслом и естественной законосообразностью, которое выглядит так – если жизнь определяется божественным промыслом, то какой смысл в естественной законосообразности? А если жизнь определяется естественной законосообразностью, то какая нужда в божественном промысле? И ведь едва ли не подавляющее большинство людей именно так и рассуждают, принимая только одну из этих альтернатив. Религиозные люди верят в божественный промысл, нерелигиозные – в естественный миропорядок.

Плутарх из Херонеи: естественный миропорядок есть следствие божественного промысла.

Плутарх утверждает, что между этими двумя метафизическими положениями существует отношение гармонической дополнительности, и подкрепляет это утверждение мыслью, что естественный миропорядок есть модификация проявления божественной заботы о мире. Одно положение (божественный промысл), дополняет другое (естественный миропорядок), потому что естественный миропорядок есть следствие божественного промысла. Такое объяснение отношения природной необходимости и божественной воли не есть, конечно же, оригинальное изобретение Плутарха. Оно давно и хорошо известно, как хорошо известны и обычные возражения на него – проблемы чуда, зла и свободы воли.

Чудо. Как его понимать при принятии мысли о гармонии между природной необходимостью и божественной волей? Ведь очевидно же, что чудо есть отмена естественной необходимости. Какая тут может быть гармония, если одно из звеньев этой гармонии аннулируется в пользу другого звена, и потому этому оставшемуся звену не остается, с чем гармонировать? Зло. Откуда оно берется, если между божественной волей, благой по определению – значит, исключающей зло, – и природной необходимостью, включающей в сферу природы физическое зло (опасные для жизни человека катаклизмы, уродливые организмы, хищники, паразиты, болезни и т.д.), следует видеть гармоническое соответствие? Свобода воли человека. Возможна ли она, если и предопределение Божие и природная необходимость ей, свободе воли, препятствуют?

На все эти вопросы у сторонников традиционного религиозного мировоззрения есть соответствующие объяснения. Плутарх их не воспроизводит в подробностях, но только напоминает их основной смысл – божественное предопределение не уничтожает человеческой воли, а божество не есть причина зла. Что касается чуда, то Плутарх рассматривает его с точки зрения психологическо-гносеологической. Признавая промысл Божий, невозможно сомневаться в том, что человек в дополнение к объективному историческому откровению получает, в особо значительные моменты своей жизни, откровение субъективное – путем возникновения в душе различных полезных для его религиозно-духовного состояния предчувствий, предвозвещений, предзнаменований, сновидений и т.п. душевных переживаний. Эти душевные переживания никогда не удается не только логически определить, но даже более или менее устойчиво обозначить словами, по причине их сверхъестественного происхождения, не допускающего человеческой рационализации. Тем не менее, сомневаться в полезности воздействия этого субъективного откровения на религиозно-духовное состояние человека невозможно хотя бы по той причине, что если бы этого субъективного откровения не было, то тогда невозможно было бы объяснить происхождение некоторых элементов самого религиозного знания в человеке (кроме, конечно, тех элементов, которые представлены в объективном божественном откровении). Например, происхождение самого знания о Боге как о едином, всемогущем и всеведущем духе – знания, которое одинаково понимается и толкуется всеми людьми, независимо от различия в их вероучениях, независимо от различия исторических божественных откровений, признаваемых ими единственно истинными, независимо от отказа атеистов признавать в принципе возможность объективного исторического божественного откровения – невозможно объяснить иначе как таинственным воздействием Бога на душу каждого человека. Все попытки иначе объяснить происхождение понятия о Боге как о едином, всемогущем и всеведущем духе, какими бы наукообразными и многословными они ни были, по содержанию своему всегда оказываются или прямо абсурдными, или безнадежно темными (в логическом смысле), а потому – бессмысленными.

Субъективное откровение обусловлено двумя факторами – божественным и человеческим. Божественный фактор есть воздействие Бога на душу человека, которое есть следствие промысла Божия о человеке. Сомнение в промысле логически невозможно, ибо сомнение в промысле Божием равносильно отрицанию веры в Бога и отрицанию религии. Человеческий фактор в субъективном откровении выражается не в каком-либо делании, а, напротив, в отказе от всякой активности и в приведении своей души к максимально возможной пассивности, чтобы сделать ее способной воспринять в себя воздействие божественного откровения. Приведение души в состояние максимально возможной пассивности возможно только тогда, когда она будет очищена от всего своего человеческого содержания – аффектов, суемудрия, суесловия, пошлых помыслов и т.п. Только в очищенную таким образом душу возможно проникновение божественного просветительского воздействия. Человеческим фактором называется эта подготовка души к восприятию Бога потому, что эта подготовка зависит только от человека. Полученное при помощи такой подготовки божественное откровение имеет индивидуально-субъективный характер, невозможный для публичного обнаружения. Но чтобы хоть в какой-то степени понять состояние человека, испытавшего прямое божественное воздействие на свою душу, обычно прибегают к словесным иносказаниям, тропам, образным описаниям (логические определения ведь невозможны).

Чаще всего называют это состояние состоянием энтузиазма (греч.: ενθουσιασμός). Слово «энтузиазм» по происхождению греческое. Этимологический смысл его – вдохновение, воодушевление. Подразумевается именно вдохновение, происходящее от Бога, и состояние человека, это вдохновение испытавшего: душевное волнение, доходящее до степени восторга, чувство необычности этого переживания, чувство пребывания вне обычного течения душевной жизни. То есть, энтузиазм есть синоним мистического экстаза. «Экстаз» (ἔκστᾰσις) по-гречески и значит