Мифы Ктулху. Хаггопиана и другие рассказы - Брайан Ламли

Обойдя вокруг постамента, он обхватил брюхо идола руками и приподнял. Да, тяжело, но в ведро, скорее всего, войдет. Вот только… выдержит ли веревка?

Веревка! В его мозгу вновь вспыхнул мысленный образ веревки и крюка. Поставив идола обратно на постамент, Тарра наклонился и потянул за лохмотья, прикрывавшие скелет таинственным образом убитого мертвеца. От его прикосновения они рассыпались – видимо, то, что сожгло плоть на костях, подействовало и на грубую ткань. Нет, веревка из нее вряд ли получилась бы, но у него возникла мысль получше. Дизм сам обеспечит его веревкой!

Сначала, однако…

Проверив начавший угасать факел, хроссак повернулся к открытым дверям гробницы. Он знал, что им движет чистое любопытство, и помнил, что говорил про любопытство Хадж Дизм – но, тем не менее, нужно было выяснить, что это за король, погребение которого в незапамятные времена стало причиной массовой бойни в этих пещерах и в их окрестностях.

Остановившись перед высоким темным проемом, он выставил перед собой факел и увидел…

Внутри стоял не украшенный резьбой гроб, но массивный трон, на котором, гордо выпрямившись, сидела высохшая мумия, за бесчисленные столетия слившаяся с мраморным креслом в единое целое. Настоящее ископаемое существо. Да, существо, ибо оно никогда не было человеком.

Войдя, Тарра подошел к трону, постамент которого доходил ему до груди, и взглянул на то, что в свое время должно было внушать ужас. Даже сейчас это существо выглядело ужасающе. Но… оно было мертво, а мертвые никому не могут повредить. Или?..

Он высоко поднял факел.

Мумия принадлежала человекоящеру, высокому, худому, с вытянутой головой; из лишенных плоти челюстей торчали кривые клыки, а с высохшего подбородка до сих пор свисала козлиная бородка из жестких волос. Голову украшала корона из драгоценных камней, а когтистая лапа сжимала узловатый жезл из черного дерева.

Значит, так выглядело существо, каменное изваяние которого Тарра видел в верхних пещерах. И это действительно был король над королями, намного более жестокий, чем любой король-человек. Он снова посмотрел на жезл. Удивительная вещь. Хроссак протянул руку к жезлу из черного дерева и потянул, но тот от времени прирос к иссохшей клешне, став с ней одним целым. Он потянул сильнее – и услышал позади низкий рокот!

В следующее мгновение случилось несколько вещей сразу…

Вдруг Тарра снова вспомнил свой сон об огромной закрывающейся каменной двери. Затем он понял, что на самом деле жезл не закреплен в лапе, но соединен золотой цепочкой с рычагом в подлокотнике трона. И, наконец, еще не успев подумать об этом до конца, он метнулся назад, упав и выскользнув на животе из гробницы в тот самый миг, когда дверь с грохотом обрушилась по дуге вниз. Тарра почувствовал, как чудовищная плита коснулась его пяток, и услышал отдающийся эхом грохот – в точности так, как ему снилось!

Факел отлетел в сторону, прочертив линию в пыли, задымился и почти погас. Сразу же наступила темнота…

Не обращая внимания на страх и бегущие по спине мурашки, хроссак бросился к тлеющему факелу, подобрал его и резко развернулся кругом. Эффект получился двойным – вокруг него во внезапно наступившей темноте образовалось защитное кольцо, и одновременно снова ярко вспыхнуло пламя, заставив отступить тени.

Тяжело дыша и пытаясь овладеть собой, ибо случившееся почти лишило его мужества, хроссак неожиданно разозлился. Тарра Хаш не был берсерком в том смысле, как это понимали кровожадные северяне с фиордов, но когда он злился, он злился по-настоящему. Сейчас он был зол на себя за то, что не поверил собственным инстинктам, на неизвестного древнего архитектора за то, что тот сделал из гробницы смертельную ловушку, на ситуацию, в которой оказался (и которая еще могла стать безвыходной), но больше всего он был зол на презренного и ненавистного Хаджа Дизма, которому предстояло ответить за все случившееся. Нисколько не улучшил настроения хроссака и тот факт, что кожа на его ладонях, руках и груди начала страшно зудеть, чему он не мог найти никакого объяснения, кроме…

…кроме того, что именно этими частями тела он касался золотого спрута-идола!

Неужели тот зловещий металлический пот, который он заметил на изваянии, был некоей едкой кислотой? Неким ядом? Если так, то, очевидно, сила его иссякла за многие столетия. Прежде чем выйти из главного зала и направиться назад по собственным следам к входной шахте, Тарра наклонился, зачерпнул немного пыли и посыпал ею зудящие места. Затем он снова посмотрел на золотых идолов.

Они точно так же стояли на своих постаментах, как и раньше… и все же, казалось, что-то изменилось. Может, они чуть сильнее выпрямились? Или приоткрылись их глаза? А может быть, щупальца угрожающе вытянулись вперед, и покрывавший их слой слизи стал более толстым и скользким?

Хроссак фыркнул. Похоже, у него разыгралось воображение! Но хватит об этом, пора было незамедлительно претворять в жизнь свой план. Здесь было опасно. Нечто чудовищное случилось с теми, кто пришел сюда до него, время уходило, и могли появиться новые кошмары, о которых Тарра ничего не знал. Он быстро вернулся туда, где стояло привязанное к концу веревки ведро.

– Хо! – услышал Тарра хриплый голос, поджигая новый факел. – И где же мой идол, хроссак?

Тарра посмотрел вверх. На него смотрело казавшееся злобным и алчным лицо Дизма.

– Я нашел твоих проклятых идолов, лис, – крикнул он в ответ, – и чуть не погиб! Там ловушка, и я едва в нее не угодил!

– Но где идол? – настаивал Дизм.

Тарра быстро нашелся.

– Во-первых, – сказал он, – спруты-идолы стоят уровнем ниже. Неглубоко, но с идолом в руках наверх не подняться. Во-вторых, я нашел решение, как это сделать. В-третьих, как ты видел, я вернулся за новым факелом.

– Клоун! – огрызнулся Дизм. – Зря тратишь время! Почему ты не взял с собой запасные факелы?

– Не сообразил, – согласился Тарра. – Хочешь узнать, что я придумал?

– Выкладывай.

– Мне нужна веревка.

– Зачем? – подозрительно спросил Дизм.

– Чтобы вытащить снизу идола, – снова солгал Тарра. – Кроме того, хороший способ проверить, достаточно ли она прочна.

– Объясни.

– Очень просто: если веревка оборвется под весом одного спрута, она наверняка оборвется под весом ведра и идола вместе.

– Ага! – подозрения Дизма, похоже, подтвердились. – Ты хочешь, чтобы я сбросил тебе веревку, а ты сделаешь себе крюк, чтобы выбраться.

Тарра изобразил возмущение.

– Что? Разве я уже не пытался выбраться, а веревка не выдержала? Однако идол довольно небольшой и весит меньше человека.

– Гм! Сколько веревки тебе нужно?

«Чтобы хватило тебя повесить!» – подумал Тарра, но вслух сказал:

– Примерно десять человеческих ростов.

– Что? – возмутился Дизм. – Да ты с ума сошел, хроссак! Я что, должен дать тебе вдвое больше, чем расстояние между нами? Нет, ты точно задумал сделать крюк!