Божественное правосудие - Дэвид Бальдаччи

Калеб мрачно воззрился на нее.

— Ладно, какая теперь разница. Все равно мы едем на верную смерть.

Он скорчил гримасу и с хрустом вгрызся в сочный жареный окорок.

В приемной суда было пусто. Стоун с минуту подождал, рассматривая коробки у стены, затем снял одну сверху и заглянул внутрь. Коробка была набита юридическими документами. Видимо, это была та партия документов по перерегистрации угледобывающих компаний, о которой упоминал судья Мосли. В лежавшей на штабеле грузовой декларации значилось восемьдесят коробок.

Услышав шаги, Стоун быстро вернулся к большому столу посреди комнаты. Буквально через минуту из внутренней двери вышла Ширли Кумс, уткнув глаза в ворох бумаг у себя в руках. Она оторвалась от документов и вскрикнула, увидев неподвижно стоящего Стоуна.

— Вы меня напугали!

— Вы секретарь суда?

— Помощник судьи, — ответила она с презрительной холодностью. — Вот уже четыре года. Что? Не похожа?

— Я был у Вилли. Он идет на поправку.

Ширли стала раскладывать бумажки у себя на столе.

— В ближайшее время я к нему съезжу.

«Свежо предание».

— Перед зданием стоит «кадиллак» с престижным номерным знаком.

— ЗЕОС?

— Да.

— Это машина судьи Мосли.

— А что значит ЗЕОС?

— «Здесь едет окружной судья».

Сказала она это таким тоном, будто Стоун полный идиот, раз сам не догадался.

— Кстати, вы нашли что хотели в трейлере Вилли?

— Простите?

Стоун пояснил:

— Думаю, вы оставили там пузырек тайленола. Я захватил его с собой, но потом потерял.

Он с минуту остро смотрел на нее, затем потер затылок.

«Почему же она хитрит?»

Ширли распахнула глаза.

— Я там ничего не оставляла.

— Точно?

— Точнее некуда. Я принимаю ибупрофен. С тех пор, как случился этот ужас с тайленолом.[16]

— Вилли считал, что в пузырьке еще оставались таблетки, но когда я этот пузырек нашел, он был пуст. А теперь еще и пропал. Кому-то понадобился.

— Понадобился пустой пузырек? Для чего?

— Ну, там мог быть остаток…

— Остаток чего?

Стоун не сомневался, что Ширли лжет. Ее выдавали нервная мимика и дрожь в голосе. Наверняка это она. Мать пыталась отравить родного сына.

«Ну, или тот, кто бросил меня в змеиную яму, — что явно не под силу Помощнице Судьи на высоченных шпильках и с „Пэлл-Мэллом“ в дрожащих пальцах».

— Не стоит верить всему, что говорит Вилли. Мальчик вечно под кайфом.

— Он кайфовал от стимулятора, а не от депрессанта. Врачи обнаружили у него в крови оксикодон. А это депрессант.

— Вилли частенько несет всякий бред. Забыл, чем закинулся.

— Или кто-то хотел создать такую видимость.

— Как вас следует понимать? — вскинулась Ширли.

— Возможно, кто-то хотел, чтобы убийство приняли за передозировку.

— Кому ж понадобилось убивать Вилли? — спросила она с издевкой. — Какой смысл? Непохоже, чтобы у него водились деньги.

— Для убийства бывают и другие мотивы.

— Например? — Она уже чуть не рычала.

— Вилли сказал, что сделал предложение Дебби Рэндольф. Вам об этом известно?

От такой новости лицо Ширли вспыхнуло. Она полезла в сумочку за сигаретами и зажигалкой.

— Нет. Вилли не считал нужным делиться с родной матерью.

— Но Дебби, я полагаю, вы знали?

— В Дивайне все знают всех, — пробормотала Ширли, закуривая.

— Кого-то в городе могла не устраивать их помолвка?

Она глубоко затянулась и выпустила клуб дыма.

— Вам-то какое дело? Вы вообще нездешний. Вы нас знать не знаете. И то, что вы помогли Вилли, вовсе не значит, что я должна отвечать на ваши идиотские вопросы.

— Я думал, вы поможете мне, поскольку кто-то пытается убить вашего сына.

— Мистер, никто не пытается убить Вилли.

— Хотя он едва не умер и категорически отрицает, что принимал ту гадость, которую обнаружили у него в организме? Вы даже не удивлены.

Она глянула на стену, у которой были сложены короба: десять в ряд, шесть рядов в высоту.

— У меня много работы.

— Отлично. Помощь нужна? Беру недорого.

— Уходите. Немедленно.

Стоун повернулся и вышел.

Как только он ушел, открылась внутренняя дверь и в комнату вплыл судья Дуайт Мосли. Без галстука, с засученными рукавами.

— Ширли, здесь кто-то был? Мне показалось, ты с кем-то разговаривала.

— Сама с собой, судья. Сама с собой. Знаете, на меня иногда находит.

— Да знаю, знаю.

Улыбнувшись, он скрылся за дверью.

Ширли нервно курила, глядя в одну точку.

Джо Нокс в одном белье лежал на тоненьком прямоугольнике поролона, выдаваемом здесь за матрац, и в сотый раз пытался распутать клубок событий.

Карр ускользнул от федералов, прикинувшись хромым деревенским дурачком, и смылся. Ему пришлось сойти с поезда, и он оказался в этой глуши. Наводя справки, Нокс выяснил, что в тот самый вечер отсюда как раз ушел автобус. Карру весьма и весьма повезло. Где он сейчас, Нокс не имел ни малейшего представления. К этому времени он может быть уже черт знает как далеко.

Нокс сел, рывком натянул брюки, надел носки и сунул ноги в мокасины. Затем умылся, пальцем почистил зубы и пригладил пятерней волосы. Если бы мог он предположить, что преследование затянется, захватил бы смену одежды и туалетные принадлежности в небольшом чемодане, с которым обычно ездил в командировки.

Нокс влез в рубашку и проверил мобильник. Никаких сообщений. Впрочем, в этих горах индикатор антенны показывал всего одно деление.

Хейес — режиссер-постановщик этой драмы, а Нокс — его верный служебный пес. Впрочем, определение «верный» сейчас уже под большим сомнением. Жуя резинку, Нокс глазел в окно мотеля «У Скипа». Регистрируясь вчера вечером, он, как ни странно, столкнулся с самим Скипом — немногословным старцем, который так стремительно схватил наличные со стойки, что скорости рук позавидовал бы боксер полусреднего веса. Старый Скип определенно не верил в преимущества пластиковых карт.