Реквием «Вымпелу». Вежливые люди - Валерий Юрьевич Киселёв

другой эффект от моих действий…А мне нужно то оружие, которое стреляет дальше, чем имеющееся у них… Чтобы я в этих горах и долинах мог бы доставать их, а они меня – нет. Я же не имею права терять личный состав… Да и мне самому зачем подставляться? Эй, рафик Джамрон! – обратился Боря к оперативнику из МГБ. – Надо вам речь сказать о том, что мы отомстили за голову солдата. Прямо на фоне этого дыма, который мы видим из «крепости», скажите, что жизнь каждого солдата для всех нас очень важна, и мы будем… Короче, сами знаете, что говорить, у вас есть шанс стать оратором, – подчёркнуто уважительно наставлял подсоветного Борис.

Джамрон собрал батальон и стал выступать перед солдатами. Бойцы, конечно, были воодушевлены такими событиями, в которых они приняли участие и где им не пришлось подставлять под пули свои головы и стрелять, а Борис отвёл нас в сторону и сказал, удивляя ещё раз своей дальновидностью и мудростью:

– Я специально дал этому афганцу сейчас перед батальоном выступить, – стал шептать Борис мне с Юрой, – ну, во-первых, это его информация о крепости, и что именно Дин Мамад убил солдата и водрузил его голову на заборе… Это именно он сообщил эту информацию. А, во-вторых, и это главное! Это должна быть его победа, а мне в таком виде слава не нужна. Завтра все будут рассказывать о победе Джамрона над Дином Мамадом, а мы с вами как бы в стороне останемся. Это правильно? Хотя и мы свою телеграммку об этой операции отправим… Как думаете, господа «каскадёры»?!

На боку у советника вдруг заработала радиостанция. Сначала прошёл тональный вызов, затем зашумел, зашипел эфир, и оттуда послышался голос:

– Рафик Борис! Это Абдул Сатар. Наблюдаем по горному хребту большую группу людей. Расстояние от нас километров двадцать… Приём!

– Ага! Это мои наблюдатели, оставленные в тылу, – пояснил нам Борис. А в рацию бросил:

– Вы можете определить, куда они идут и кто такие? – приставив переговорное устройство от радиостанции к голове, дал распоряжение Борис. – Приём!

– Рафик Борис! Рафик Борис! Идут в сторону кишлака Дарай Юсуф… Кто такие? Наверное, на помощь в крепость двигаются… Приём!

– Ну вот, – уже обратился Борис к нам, – зашевелились. Быстро у них связь работает. Идут на выручку Дину Мамаду… Ну, и нам здесь оставаться уже смысла нет. В кишлак не пойдём… там нам тоже делать нечего. По схронам лазать не будем. Искать на свою голову приключений. Эй! Джамрон, кончай митинг, снимаемся! Пошли домой!

Обратно мы двигались также быстро и дружно. Где бегом, где быстрым шагом. Расстояние домой – всегда короче, чем дорога в гости. Примерно первую половину пути проскочили быстро. И солдаты, и мы были ещё возбуждены от произведённого недавно налёта. В голове всё время стояла картинка от летающих от стенки к стенке ракет внутри крепости и сносящих всё на своём пути. Эта феерия смерти была и ужасная, и завораживающая…

– Слушай, а что ты сделал с ракетами, что они сразу не взрываются? – спросил я Бориса.

– Эх ты, сразу видно, что не артиллерист… Да тут всё элементарно… Я с ними ничего не делал. Просто расстояние до крепости было чуть больше километра. Правильно? – спросил Боря. – Для «Града» это очень мало. Установка стреляет до 20 километров. Поэтому там есть маршевый заряд, который срабатывает после запуска ракеты и тащит её до цели. Пока маршевый заряд не выработался полностью, сам снаряд на боевой взвод не становится… Вот они на маршевом заряде там и порушили всё… Я, честно говоря, сам не ожидал такого. Ах, мне бы пару расчётов настоящего «Града» в мои батальоны! Я бы им, по крайней мере здесь, в провинции, обстановку значительно улучшил…

А на самом деле, если говорить о том, что происходит здесь, в Афганистане, то мы к полной победе народной власти уже совсем подошли. Ещё пару шагов, и мы исламские комитеты загоним так далеко в горы, что они сами там уже никому не нужны будут…

– Эта борьба очень долгая, – вставил я свою фразу, – вон у нас в Средней Азии советскую власть до сороковых годов устанавливали. Больше двадцати лет прошло. Я знаю, потому что мой дед с двадцать пятого года за басмачами в Туркестане гонялся. Вы знаете, что банду самого главного басмача Ибрагим Бека удалось уничтожить только в 1938 году? Так наши офицеры и солдаты там жили постоянно, а не ездили в командировки, как мы… Так что до победы народной власти здесь ещё очень, очень далеко.

– Да, главное здесь не в том, кто лучше воюет, – включился в наш разговор Инчаков, – а у кого длиннее «скамейка запасных».

Глядя на наши удивлённые лица, Юра рассмеялся и добавил:

– Рекрутирование… База, откуда исламисты черпают новых бойцов для своих отрядов. Вот где главная борьба должна происходить. Война может вечно продолжаться, если солдаты на неё будут поставляться. Вон у тебя дед воевал… А я знаю, что басмачество в Средней Азии и в пятидесятых процветало, и в шестидесятых присутствовало… А ты говоришь, к сороковому победили…

– Да не я говорю. Дед мой говорит, – возразил я.

– Дед твой, насколько я знаю, – сказал Юра, – в сорок пятом, после войны, демобилизовался. И что там происходило в горах Средней Азии, уже не знал. А ещё дальняя история – это Кавказская война России. Помните такую? На неё всё наше русское офицерство ещё сто пятьдесят лет назад попало и против горцев воевало. А «свободолюбивые горцы», так у нас сейчас говорят, не желали, чтобы русский царь ими управлял. Так вот, та война сорок лет длилась… А здесь?

– Так и здесь уже восемь лет прошло…

– Всё правильно. Ещё лет тридцать, и все до одного афганцы на русском говорить будут, и станет Афганистан советской республикой. А мы совсем старыми будем. Вон Боря, наверное, минимум генералом станет.

Мы шли и болтали о всякой всячине, волнующей нас. День становился жарким и знойным. Солнце стояло высоко и припекало так, что вспоминалась теперь желанная утренняя прохлада. Наша «артиллерия», которую тащили несколько ишаков, была совсем не обузой, легкие фермы почти совсем не имели веса, а снаряды были все израсходованы. Поэтому и передвижение батальона вперёд практически ничто не задерживало.

Замеченная нашим охранением ещё утром большая группа людей на горизонте, якобы спешившая на помощь в крепость, так и осталось в стороне. Мы, честно сказать, так и не поняли, то ли они шли по своим, другим бандитским делам, то ли это было связано с нашим налётом на укрепрайон,