Маруся. Провинциальные игры - Галина Гончарова

Крокодилы моралью и нравственностью не отягощены и способны на все. На то и крокодилы.

* * *

– Сволочь! Ах, какая мразь!!!

Женщина отбросила в сторону письмо и вытерла глаза. Потом еще раз, потому что тушь с речниц и пудра превратили лицо в клоунскую маску, а ей ни к чему так выглядеть… еще муж зайдет, заинтересуется…

Нет, ни к чему.

Письмо было перечитано еще раз, как будто это могло что-то изменить. Увы…

Ах, какая же сволочь!!!

Тяжело, когда тебя шантажируют. Когда всплывают твои давно похороненные секреты, когда прошлое оборачивается змеиным оскалом, кусает и отравляет настоящее своим ядом.

А ведь все начиналось так хорошо…

Она была молода и красива. Он был не так молод, но знатен, богат, маг, наконец… Да, она решилась вручить мужчине свою честь и любовь. И что? Кто бы ее осудил?

Действительно, кто?

Всего лишь весь высший свет, который почему-то считал, что сначала надо замуж выйти, а уж потом ноги раздвигать. А женщина поступила опрометчиво.

Весь ужас положения она поняла потом, когда под сердцем заворочался ребенок… ладно, еще не заворочался, но она поняла, что в тягости, и пришла с радостной вестью к любовнику.

И тот – отказался жениться. А к чему ему девушка без дара? Чтобы и дети такие же были? Нет, не пойдет… Кое-что он для нее сделал, устроил брак с человеком, который ни о чем не догадался, помогал по мелочам, а иногда и по-крупному…

Но и требовал.

Вот как сейчас, сблизиться с этой маленькой сучкой, Марией Горской-Храмовой… Ух, как же женщина ее ненавидела! За что?

За все!

За молодость, красоту, магию, детей – сама она так и не смогла родить второй раз, ребенок от мага выпил все ресурсы организма, хоть и не стал магом… да за все!!!

И дружить с ней?

Что ж.

Выбора не было, она постарается. А вот второе требование оказалось куда как страшнее. Ей предстояло рисковать, и ладно бы ей одной…

Но выбора не было.

Или риск и выигрыш – или позор, бесчестье, развод. Сразу же.

Вот и бесилась женщина, понимая, что ее загнали в угол. Но тут уж рыдай, не рыдай… Придется действовать.

Город колбасило.

Я оставалась в стороне от всех проблем, душевно общаясь только с церковниками. Ну и с баронессой Ахтырской.

И с губернатором.

Супруга и дочь генерал-губернатора тоже набились в гости, куда ж деваться. И их можно было понять.

Я – подходящего им круга. Нравлюсь я, не нравлюсь, а лучше дружить. Мало ли что?

Мало ли кто?

Дочке еще замуж выходить надо, вдруг в моем окружении кто-то подходящий да появится?

Я не спорила. Но остальные визиты ограничила очень жестко. В том числе и демидовские, хотя Сергей Владимирович и пытался пару раз прорваться ко мне. Но вытаскивать даму из спальни не комильфо, а я просила дворецкого отвечать, что плохо себя чувствую, болею и вообще…

Траур у меня.

Траур!

Моей сельскохозяйственной деятельности это никак не мешало. С рассадой я отлично работала и дома, а выезжать в лощину можно было раз в несколько дней. Главное, не устанавливать четкий график, чтобы не отследили и не выявили закономерность. И время тоже. Обычно я старалась уехать затемно, а возвращалась – как получится. Иногда раньше, иногда позже…

Церковники развернулись, и неподалеку от лощины строился храм. Маленький, вроде того, что я нарисовала, но в данном случае размер не самое важное. Какой он будет красивый, вот что…

Кстати, ко мне уже обратились. Не просто так, нет…

Поделочные камни понадобились.

Змеевик малахит, орлец… много чего им хотелось для украшения храма. Я честно сказала, что продам, если в цене сойдемся. И получила искренне удивленный взгляд отца Александра, который и пришел ко мне с этим предложением.

Деньги?

С церкви?

Куда мир катится!

С его точки зрения, мое согласие должно было выглядеть так: «Вот вам бумаги к управляющему, берите что захотите. А ежели подлец заупрямится или на деньги намекнет, так я его велю на конюшне пороть».

Ага, уже побежала!

Нет уж, господа рясоносные, хотите камни – платите. Пусть не полную стоимость, скидку я сделаю, но платить все равно придется. Я при советской власти воспитывалась, а не при церковной, у меня пиетета перед вами нет.

Попытки меня пристыдить тоже результатов не дали. Может быть, ругались бы мы долго, но тут пришло письмо от управляющего. Он писал, что наткнулись на громадную залежь малахита. И даже вырубили уже глыбу весом чуть не в десять пудов.

Вот тут-то церковники и заинтересовались.

Можно ведь и «малахитовую шкатулку» внутри храма оборудовать. И получится так…

Это будет не архитектура, а высокое искусство. И начать можно уже сейчас, в преддверии визита высочайшего гостя. Показать хотя бы начало строительства, похвастаться сделанным, попросить дополнительное финансирование… это во всех мирах одинаково.

Сошлись на цене ниже среднерыночной, но достаточно приличной. И работа закипела.

Впрочем, я в это серьезно не вникала. Пусть сами разбираются, сами камнерезов ищут, сами все делают. Мое дело простое. Поставка камня.

Остальное – не мои проблемы.

* * *

– Мария Ивановна, мое почтение.

– Сергей Владимирович, рада вас видеть.

Ага, как бешеную собаку. Караулил он, что ли? Не успела выехать со двора, как нарисовался, гад! И выглядел Демидов как-то плоховато…

Побледнел, осунулся, стал одутловатым, под глазами залегли круги…

Не знаю, как в нем все это сочеталось, но, на мой взгляд – он стал еще противнее и гаже, чем был. Но ведь и не пошлешь по матери!

– Мария Ивановна, я надеялся побеседовать с вами…

Я вздохнула.

– Сергей Владимирович, я плохо себя чувствую. Простите, я не принимаю последнее время…

Чувствовала я себя замечательно. Просто на кой черт вы мне все сдались? Есть несколько человек, которых я рада видеть, несколько – которых не могу выгнать, а остальные…

Нет меня!

Я сплю, я плохо себя чувствую, я в отъезде… да что угодно! Лишь бы вы поняли намек и вежливо укатились ко всем чертям! Демидов намека не понял.

– Я не отниму у вас много времени, Мария Ивановна.

– Я вас слушаю, – согласилась я. – Вы не возражаете побеседовать по дороге в лавку?