В твоих сильных руках - Джилл Шелвис

— Давай поговорим, — настойчиво повторил он.

— Банк отказал нам в рефинансировании. — Мэдди стало тошно только от того, что она произнесла эти слова вслух, — впрочем, возможно, дело было в тяжелой пище, которой она набила желудок. Она бросила виноватый взгляд в сторону кухни. — Я еще не говорила Таре и Хлое, но нам придется отменить заказ на межкомнатные двери. Очевидно, придется поставить новые окна, когда их привезут, отремонтировать крышу и потолок, и еще я покрашу стены — вот и все. А твой клиент того и гляди упадет со стула, пытаясь подслушать, о чем мы говорим. Тебе надо идти.

— Мэдди!

О Боже, этот низкий хрипловатый голос, полный подлинного сочувствия, от звука которого она сейчас рассыплется на миллион крошечных кусочков. «Не здесь, — строго велела она себе. — Ты не утратишь самообладания на публике еще раз». Кроме того, в этот раз некому вылить на нее кофе, чтобы привести в чувство.

— Мне пора, — с трудом сказала она. Ей нужна перезагрузка, вот и все.

Высвободившись из рук Джекса, Мэдди встала и вышла из кафе.

Мэдди направилась прямиком в офис на пристани. Если корабль идет ко дну, надо по крайней мере привести в порядок счета.

Менее чем через минуту она услышала, как открылась и захлопнулась входная дверь, щелкнул замок, и вот она уже смотрит в карамельные глаза Джекса. Сердце пропустило удар.

— А как же твоя встреча? — задала она вопрос.

— Внезапно отменилась.

Он ее отменил. Боже. Она дорого ему стоит — во всех смыслах слова.

— Джекс…

Он присел на край стола и посмотрел ей в лицо.

— Можно взять второй залог под недвижимость. Или обратиться в другой банк. Или к вашему нынешнему кредитору, который скорее…

— Если мы пойдем к кредитору, он поймет, что у нас проблемы.

— Мэдди, это рынок, тут у всех проблемы, не только у тебя. Это не повод ставить точку. — Его голос звучал очень серьезно. — Я могу помочь…

— Нет. — Она тяжело сглотнула и помотала головой. — Спасибо. Невероятно мило с твоей стороны, что ты просто думаешь об этом, но…

— Боже правый, ну когда ты только перестанешь рассчитывать лишь на себя? Ты не одна, больше не одна.

Внезапно осознав, что никогда прежде она так сильно не раздражала Джекса, Мэдди уставилась на него. Он пристально смотрел на нее, полный решимости.

— Мэдди, помнишь, как ты перечисляла мне свои недостатки?

— Джекс…

— Помнишь?

— Да, — натянуто произнесла она, ненавидя себя за то, что ей стало дурно при первых же признаках его раздражения. «Он не ударит меня, — твердила она себе. — Он никогда не ударит меня».

— Держу пари, ты до сих пор включаешь ночник, чтобы не спать в темноте. И я знаю, что ты все еще не переносишь, когда у тебя на тарелке смешивается еда. — Джекс поднял голову. — Что там еще было? Что ты самая упрямая женщина на свете. — Джекс развернул Мэдди так, чтобы видеть ее лицо. — Я могу помочь, — сказал он. — Со второй ссудой или обращением в другой банк.

От его слов у Мэдди застрял ком в горле, так что она едва могла дышать.

— Я не хочу сейчас об этом думать.

— А о чем хочешь?

— Возможно, о том, чтобы поесть немного чипсов.

Он кивнул, ничего не имея против того, чтобы хоть чем-то поднять ей настроение.

— Только вот они не очень сочетаются со взбитыми сливками.

— Верно, — ответила Мэдди. — А еще я могла бы связать очередной кривой шарф.

Великолепный, сексуальный мужчина помотал головой, и Мэдди испугалась, что он собирается продолжить разговор, который ей совсем не хотелось вести. Но ей и не пришлось это делать.

— Могу предложить кое-что получше, — очень тихо произнес он. В глазах его пылал огонь.

При этих словах все внутри ее задрожало. Он был достаточно близко, так что закрывал своими плечами — достаточно широкими — яркий свет лампы.

И ему было под силу заставить все неприятности отступить, достаточно было только прижать ее к себе. Это единственное, что ей было нужно в настоящий момент.

Джекс провел рукой по ее ногам, поднялся выше и остановился на талии.

— Ты напряжена.

— Да. — Мэдди прикусила нижнюю губу, но слова, которые она хотела сдержать, все равно вырвались наружу. — В прошлый раз ты мне помог снять напряжение. Ты вообще неплохо чинишь все, что разладилось.

— Да. Все, что пожелаешь, Мэдди.

Вот! Вот что отличало его от других мужчин из ее прошлого. Для него ее желания всегда на первом месте. Они знают друг друга всего две с половиной недели, а он готов сделать для нее все, что угодно. Осознание этого факта поразило Мэдди до глубины души. Отчаянно боясь поверить в это, она отбросила эту мысль в сторону, полностью забыв о ней, когда руки Джекса скользнули ей под свитер и через минуту сняли его.

Мэдди осталась лишь в простом белом бюстгальтере. Но, одеваясь этим утром, она не думала, что днем ее будут соблазнять. Взгляд Джекса спустился к ее груди, и глаза его потемнели. Простота бюстгальтера нисколько не покоробила его. Это хороший знак. Мэдди втянула живот, но Джекс на него не смотрел.

Он поднял голову и заглянул прямо ей в глаза.

— Ты очень красивая, Мэдди, — сказал он и поцеловал ее.

Да. О да, вот от этого ей действительно станет лучше. Джекс стал целовать ее сильнее, и Мэдди сунула руки ему под рубашку, чтобы коснуться теплой кожи.

— Здесь? — спросила она шепотом.

— Нет. — Он поднял ее со стула и посадил на стол. — Здесь. — Его глаза пылали страстью. Он развел ее колени в стороны и прижался к ней своей возбужденной плотью. Мэдди расстегнула пуговицу на поясе его джинсов, потянулась к молнии, и в этот момент Джекс схватил ее за руки.

— На этот раз — медленно, — прошептал он и, отпустив ее руки, начал нежно гладить ее тело и пощипывать соски. — Нам некуда спешить.

Да, вот только она хотела, чтобы у нее не было времени думать. Ей требовалось забвение. Немедленно. Возможно, она и не собиралась получить его таким образом, но Джекс сам предложил, и она согласилась. Целиком и полностью.

Мэдди расстегнула молнию на его джинсах и…

— Мэдди.

Она подняла голову, пытаясь сказать, чтобы он даже не думал ее останавливать, — и тут он поднес руку к ее лицу.

Совершенно непроизвольно она отпрянула.

Джекс замер. На мгновение, одно-единственное ужасающее мгновение, она сделала то же. Затем закрыла глаза и опустила голову, переполненная смущением, тревогой и отчаянием.

— Прости, мне жаль. Понятия не имею, почему я так дергаюсь. Правда.

Спокойно и безмолвно он склонился над ней и положил ладонь на ее затылок.