Парижская тайна, или Истина в вине - Наталья Андреева

– Может, когда поднялся на башню?

– На глазах у часового?

– Вы меня в чем-то обвиняете, Дмитрий Александрович? – холодно спросила экономка. Самообладания она не теряла.

– Я пытаюсь выяснить, как дело обстояло.

– Ничем не могу вам помочь: на кухню никто не заходил, ни я, ни муж снотворного в виски не подсыпали. Нам это ни к чему.

Пока продолжался допрос, Михаил смотрел на Зигмунда. Вот кто мог подсыпать снотворное часовому! Запросто! Кто ближе Зигмунда к кухне? И к спиртосодержащим напиткам? И мотив налицо. За дочь отомстил. За унижение. Или его жена. Выключили часового и разделались с Тарановым. Спланированное убийство. А экономка врет. Еще бы! Никто же не знает, что у Ники с Тарановым был роман! Или… Воронов знает? Он же ее допрашивал! Но как хорошо держится Эстер Жановна!

И поразительное спокойствие Елизаветы Петровны удивляет. Та пила теперь кофе с просветлевшим лицом. Словно бы случилось то, чего она ждала, и теперь ей стало легко на душе! Словно она избавилась от кошмара. Или это следует приписать ночи любви, которой она таки добилась? Надо с ней поговорить.

Такая возможность ему вскоре представилась. Воронов дал ему карт-бланш.

– Я хочу знать, кто это сделал, – сказал тот, отозвав Михаила на пару слов. – Убил Таранова.

– А если все-таки несчастный случай?

– Это удобно всем, но…

– Человек упал с башни, накачавшись спиртным. Сорвался ночью, в темноте. Хотел рассмотреть, что там внизу, и…

– Сразу видно: ты работал в милиции, – резко оборвал его Воронов. – Первое, что вы стараетесь доказать: он сам. Или сама. А когда не удается, хватаете, кого попало и сажаете в тюрьму.

– Ох, как вам насолил следователь! Нельзя же всех под одну гребенку! Ведь экспертиза покажет наличие в крови у Таранова изрядной дозы алкоголя! Мы все пили. И пили много. С пятницы, с вечера. Вино, водку, пиво…

– Таранов пил только вино.

– Но ведь пил!

– Он себя контролировал. И вообще: кого ты выгораживаешь?

– Мне надо допросить Елизавету Петровну. Поговорить, – поправился Михаил.

– Почему ее?

– А вы заметили, какое у нее лицо? Счастливое.

– Я бы не сказал, что счастливое. Но… радостное, ты прав!

– Вот поэтому.

– Действуй, – кивнул Дмитрий Александрович.

– Елизавета Петровна, когда мы едем? – спросил Михаил, подойдя к нанимательнице.

– Едем?

– Ну, да! Домой!

– А разве… Разве Дмитрий Александрович нас отпускает? – Она посмотрела на хозяина замка. Тот занялся Никой, они о чем-то тихо говорили.

– Я же сказал, что не задерживаю своих гостей дольше, чем до вечера воскресенья. Сегодня воскресенье, – откликнулся Воронов.

– Еще пара часов, и разъезжаться будет некому, – буркнул Сивко. – Нас всех здесь укокошат.

– Не говори ерунды, Федор, – бросила Елизавета Петровна, поднимаясь. – Пойдем, Миша. Я тоже хочу тебе кое-что рассказать.

Федор Иванович провожал их взглядом, нахмурясь.

– Еще кофе? – торопливо спросил Зигмунд. Слишком торопливо.

– Да, свари мне крепкий, – велел хозяин. – Эстер Жановна, не пора ли подумать о завтраке?

– Господи, – всхлипнула Ника. – Неужели кто-то будет есть?

А вчера она говорила об убийстве Бейлис так равнодушно! Видимо, в сердце рыжей девушки теплилась любовь к красавцу миллионеру. И все, что Ника в последнее время делала, она делала ему назло. Внимание хотела привлечь, заставить ревновать. Оплакивает свои разбившиеся надежды. Какое искреннее горе!

– Идите, Эстер Жановна, – велел хозяин. – И все-таки займитесь завтраком.

– Хорошо.

Таким образом, в коридоре он и Елизавета оказалась вместе с экономкой, а потому оба молчали. Так и дошли до дверей спальни Елизаветы Петровны.

– К вам, ко мне? – спросил Михаил.

– Лучше уж к тебе.

– Хорошо.

«И с чего же мне начать?» – невольно вздохнул Михаил, покосившись на Елизавету Петровну. Эта женщина хорошо умеет держать удар, раскрутить ее на чистосердечное признание будет не так-то просто.

– А у тебя здесь бардак, – размеренно сказала она, оглядев его спальню. И насмешливо: – Что, ночь была бурной?

– С чего вы взяли? – пробормотал Михаил.

– Все мужики одинаковы, – усмехнулась она. – И все, как один, кобели.

Он перехватил ее взгляд: Елизавета Петровна смотрела на бриллиантовое колье, валяющееся на тумбочке. Торопливо сказал:

– Я взял его на сохранение, вещь дорогая.

– Отличное место, особенно если учесть, что комната не запирается.

– Но…

– Хватит врать! – оборвала его она. – С кем ты спишь, это твое личное дело. Только думать надо мозгами, а не этим самым местом. Дурак ты, Мишка, – в сердцах сказала она. И вздохнув, уселась в кресло. – Что стоишь? Садись!

– Дозволяете, значит.

Он сел на кровать. Что она имеет в виду? Почему дурак? Спросил:

– Я вижу, вы больше не боитесь?

– Чего?

– Смерти. Здесь же убивают.

– Этого больше не случится, – спокойно сказала Елизавета Петровна.

– Почему?

– Правосудие свершилось. Отныне я спокойна.

– А не хватит темнить? За что убили Таранова и кто убил? Я вижу, вы знаете.

– Может, и знаю. Все кончилось, Миша, – грустно сказала она. – Я в твоих услугах больше не нуждаюсь. Мне было приятно с тобой работать, но…

– Но другого раза не будет, так?

– Так, – кивнула она.

– Я вас разочаровал?

– Когда я ехала сюда, думала, у нас с тобой что-нибудь получится.

– Уж не предложение ли вы собирались мне сделать? – рассмеялся он.

– А что в этом странного?

– Вы всегда так выходите замуж?

– А что в этом странного? – повторила она.

– И когда свадьба? – в упор спросил он.

– Какая свадьба? – удивилась Елизавета Петровна.

– Вы переменили свое решение не из-за того, что я переспал с Никой, а потому что получили то, чего хотели. Вы ведь из спальни Воронова шли ночью, когда мы столкнулись в холле на третьем этаже. Начали с осмотра винного погреба, а закончили спальней. Обычное дело. Вы умеете своего добиваться. Так когда же свадьба? Или вы просто развлеклись? Потешили уязвленное самолюбие? Я слышал, что у вас когда-то был роман, но Дмитрий Александрович предпочел вашу подругу.