Вернуться и вернуть - Вероника Иванова

Итак, трое и один, который почти уже упёрся спиной в стену дома. Оттеснили беднягу... Хлипкий он какой-то для уличных драк — и росточком не вышел, и пропорции фигуры отнюдь не героические. Впрочем, куда меня-то понесло с критическими замечаниями? На себя сначала посмотреть нужно. Хотя... Смотрю. Каждый день. И прекрасно понимаю, что самолично не способен напугать даже армейского новобранца... Парень не вооружён, что ли? Плохо: с этой стороны поддержки ждать не приходится. Однако, зачем мне что-то ещё, кроме собственного идиотизма? Только спокойно, Джерон! Спокойно, дружелюбно и расчётливо.

Правая рука скользнула под шарф. Где вы, мои хорошие? Ага, на месте... Ну-ка, идите туда, где должны быть, чтобы...

Как у меня с траекторией движения? Проще говоря: иду в нужном направлении или отклонился от идеального маршрута? Да нет, вроде всё правильно: двое прямо по ходу, первый — ближе на пару шагов, второй — дальше и чуть правее. Третий... Третий остаётся справа и за спиной, но тут уж ничего не попишешь: начинать с него означало бы заранее поставить под удар успех всей задуманной авантюры.

Когда до цели оставалось совсем немного, я задал себе вопрос. Последний. Зачем лезу туда, куда не просят? И сам себе ответил: просто так. Во-первых, не люблю нечестные расклады. Во-вторых, Ксаррон словно нарочно довёл меня до пика формы, то есть, существенно снизил роль рассудка в процессе принятия решений. В-третьих, сам же подсунул мне такую милую штуку, как...

— Куда прёшь, полудурок? — поинтересовался номер один в моём плане.

Ответа вопрошающий не получил, но вовсе не потому, что мне вдруг опротивели правила приличия, просто... Не хотелось сбивать дыхание. Поэтому вместо того, чтобы сотрясти воздух словесами, я, не замедляя шаг, выбросил вперёд правую руку, из пальцев которой, разворачивая кольца, прямо в глаза грубияну полетел «сомкнутый кулак» чиато[24].

Костяные бусины заняли положение в строгом соответствии со своими размерами и весом, пропуская вперёд горсть самых тяжёлых товарок, вонзились в удивлённое лицо моего противника и тут же поспешили вернуться назад. Мужик взвыл, хватаясь за глаза... точнее, за то, что мгновение назад было его глазами, и на ближайшее обозримое будущее перестал быть для меня помехой.

Номер два, стоявший чуть сзади и заметивший полёт тела, похожего на змеиное, тем не менее, не успел понять, чем может грозить встреча с незнакомым типом оружия, и ринулся ко мне. Поскольку нападающий держал нож в правой руке, усилия по выводу из строя очередного любителя поковыряться в чужих кошельках и телах требовались минимальные: петля чиато обвилась вокруг запястья и протащила парня за собой — ровно до того места, с которого я одним удачным ударом смог выбить ему локтевой сустав. Подозреваю, что боль была сильной: мой противник заорал прямо-таки нечеловеческим голосом, но на этом его роль не заканчивалась. Я продолжил движение, проводя парня по дуге себе за спину в качестве живого щита — на тот случай, если третий противник уже сообразил, что происходит и решил атаковать. Может быть, он и успел сообразить, но... Ещё в процессе поворота до моего слуха долетели сдавленный возглас и звук падения. Неужели загнанная в угол жертва решилась принять участие в сражении? Нет, всё так же прижимается к стене, округлившимися от восторга глазами разглядывая...

Фрэлл! Да по какому праву?!

Над третьим — поверженным без моего участия — искателем приключений стоял волк. Широкогрудый, поджарый, суровый. Стоял, передними лапами упираясь в грудь лежащего человека.

Прежде, чем начинать строгую отповедь, я двинул локтем по загривку парня, который всё ещё стонал между мной и остальными участниками побоища. Тело, на некоторое время разлучённое с сознанием, осело на утоптанный снег. Так, что у нас с новоявленным слепцом? Сидит у стены и подвывает. Отлично! Ни одного убитого: можно поздравить себя с очередным успешным встреванием не в своё дело. А некоторые... Они у меня сейчас получат.

Я открыл было рот, но с настроения меня сбило звонкое:

— Это твоя собачка?

— Нет, не моя. Моего... брата. Двоюродного.

— А можно её погладить?

— Не «её», а «его». И вообще, это — волк.

— Правда? Настоящий?

Тьфу! Даже выругаться не получится. При дамах, как известно, крепко выражаться нельзя, а спасённый мной подросток как раз и оказался... дамой. Только будущей.

Я сложил чиато пополам и подошёл к замершему под волком мужчине.

— Твои приятели несколько пострадали. Надеюсь, ты о них позаботишься и не будешь доставлять неприятности мне и...

— Пойдёшь за нами — сдохнешь! — спокойно подытожила девчонка, и я понял, что мог бы не держать себя в руках. В смысле ругани.

Мужик попытался кивнуть. В положении лёжа этот жест выглядел весьма забавно, но смеяться мы не стали, потому что где-то рядом раздалась трель сигнального рожка Городской Стражи. Заводить разговор с капитаном патруля не входило ни в мои скромные планы, ни в планы девчонки, потому что она предложила:

— Идём!

Я свистнул:

— Киан! За мной! — волк оставил свою законную добычу, покорно подчинившись приказу.

Путь до перекрёстка был преодолён в глубоком, исполненном достоинства молчании и весьма степенно, но как только мы завернули за угол, девчонка скомандовала:

— Побежали!

Что ж, бегать — так бегать.

Примерно полторы сотни шагов — очередной тёмный проулок — направо — ещё сотни две шагов — неприметная калитка в глухой стене, скрывающая за собой узкий, многократно изгибающийся проход — минут пять менее напряжённого темпа и... Мы очутились в совершенно незнакомой мне части Виллерима, а точнее, перед низкой массивной дверью, внушающей трепетное уважение и к тому, кто возвёл представшие взгляду стены, и к тем, кто за ними живёт.

— Куда мы пришли? — переведя дыхание, спросил я.

— Это мой дом, — вот так, коротко и ясно. Мы с Кианом переглянулись, и, ввиду вынужденного отсутствия других кандидатур, право вести дальнейшие переговоры было предоставлено мне.

— А поточнее?

— Двор Длинных Ножей, — с гордостью пояснила спасённая.