Орешек для трёх Золушек - Наталия Миронина

– Но не получилось, – грустно усмехнулась Зинаида Алексеевна. – А я вот имею свой домик, но нет у меня желания его украшать. Было, да прошло. Не с кем его разделить, так грустно.

– Это пройдет. Ты же знаешь, на месте ничего не стоит. Что-то где-то изменится, и ты почувствуешь интерес к тому, что сделала когда-то.

– Леля, я всегда хотела нормальной жизни. Семьи. И все для этого делала. Где я просчиталась?

– Нигде. Только ты, как и я, как и Софа, считала про себя, для себя, о себе. А есть другие. Им это не надо, и винить их в том нельзя.

– Да, только очень тяжело осознавать, что планы, которые ты строила, рассчитывая на двоих, нужны только тебе.

Вяземская поморщилась. Она понимала, что Лопахина пытается объяснить себе случившееся в ее жизни, но сейчас надо было заниматься делами.

– Слушай, бросай все эти разговоры. Потом, потом мы к ним вернемся, а пока скажи мне, у кого ты будешь заказывать продукты? Не хочешь Юрию Петровичу позвонить? Ну, конечно, всего у него нет, но для особых случаев…

– Леля, ты его забыть не можешь, – рассмеялась Лопахина, сразу позабыв о своих мыслях.

– Глупости. – Щеки Вяземской заалели.

– Что ты стесняешься, хороший мужик, даже трогательный. Только подойдет ли он тебе?

– Зина, ты что?! – непритворно ужаснулась Вяземская. – Я же о другом! Мне сейчас надо свои проблемы решать! А ты о мужике…

– Тебе-то он зачем нужен?

– Тапочки. Ты помнишь, мы у него тапочки войлочные обували? Я хочу, чтобы в каждом номере такие были. Понимаешь, конечно, надо посчитать, но от кое-чего можно отказаться. Например, здесь везде огромные полотенца. Ну да, шикарно, но неудобно. Сохнут они медленно, менять их надо каждый день – стирка, расходы и прочее. А положи одно большое и несколько маленьких – сами и постираем здесь, сами и погладим. Сами и положим. Уже экономия. Большие только в прачечную сдавать, где гладильные валики есть. Так вот, если эти полотенца убрать, тапочки вполне можно положить в подарок.

– Хорошая идея. Тут вообще можно здорово сэкономить. Я тоже это заметила. Все делалось с размахом, но без сообразительности. А Юрию твоему позвоню. И надо будет к нему поехать. Посмотреть хозяйство, узнать детали и договориться о сотрудничестве. Кроликов он, видите ли, не хочет разводить, а вот нам крольчатина в самый раз будет. Дорого он не возьмет за нее, а в русском меню каких только блюд из зайчатины не предлагают!

– Тогда звони и поедем. Мне очень хочется быстрее комнаты оформить. И цветы эти. Они страшные такие. Как в плохой районной поликлинике.

– Хорошо, сейчас звоню Юрию.

Лопахина пощелкала телефоном и уже через минуту громко кричала:

– Вы узнали меня, Юрий Петрович?

Вяземская вышла в зал ресторана. Совсем недавно здесь проходил ужин, вечер, посвященный открытию, и вот теперь все так стремительно катилось к краху. Ольга Евгеньевна вздохнула – Никиту Звягинцева было очень жаль. У человека имелась мечта, он не только думал о деньгах, ему хотелось сделать что-то масштабное, что привлекло бы в город людей. Вяземская очень хорошо понимала Никиту и потому еще тяжелее переживала теперешние его неудачи.

– Так, поехали, нас ждут! – Лопахина выскочила из своего кабинета. В руках у нее была сумка.

– Как? Сейчас?! Ты что, я же не одета как надо…

– Леля, это не свидание. Это работа. Тапочки тебе нужны или комплименты Юрия Петровича?

– Тапочки, что ты спрашиваешь?!

– Тогда поторопись, надо только Софе сказать.

Впрочем, сказать им ничего не удалось – через приоткрытую дверь неслась немецкая речь, похожая на брань. Увидев подруг, Кнор так замахала руками, что те попятились и захлопнули дверь.

– Нет, что это за манера так себя вести! Тоже мне – примадонна! – возмутилась Ольга Евгеньевна. В душе Вяземская обрадовалась, что Кнор не узнала, куда они отправляются, и не отпустила ехидных шуточек.

– Зря ты так. Все наши усилия будут напрасными, если Софа не сможет ничего сделать. Она взяла на себя самую трудную задачу – обеспечить отель гостями. Без них ни твои тапочки, ни мои кастрюли не нужны. Так что не будем на нее обижаться и ей мешать.

Юрий Петрович встречал их у ворот. Одет он был в яркий спортивный костюм и дубленую жилетку с меховым подбоем.

– Слава богу, что не в шортах! – пробормотала Лопахина, а Вяземская покраснела и произнесла:

– Юрий Петрович, у вас даже декабрь уютный и красивый, – она указала на рябину с красными кистями, оранжевые тыковки перезрелого шиповника и белые ягоды зимника.

– О, а я из рябины варенье сварил. Вас обязательно угощу! – Хозяин с нежностью посмотрел на Вяземскую. Та покраснела еще больше, и Лопахина, дабы чего непредвиденного не случилось, сразу приступила к делу.

– Юрий Петрович, нам кое-что надо обсудить.

– Проходите, проходите! – Тот поспешил на крыльцо, распахнул дверь, и женщины почувствовали смолистый запах сосновых поленьев.

– Ах, – только и сказала Ольга Евгеньевна, размотав свои теплые платки, сняв шубу и сунув ноги в войлочные тапки.

– Да, я сначала березовые полешки кладу, а потом обязательно одно сосновое. Оно дух дает.

В комнате было тепло, ароматно, и стол стоял уже накрытый.

– Присаживайтесь, я вас покормлю.

– Что вы, мы не голодные, – стала отнекиваться Вяземская.

– Хорошо, тогда просто угоститесь вкусненьким, – не переча, согласился Юрий Петрович, и на столе в мгновение ока появился огромный поднос с закусками.

– Жаль, наливочки вашей нельзя, я за рулем опять! – сокрушалась Лопахина, а хозяин приговаривал:

– Я вам с собой дам, дома согреетесь, а вы, Оля, пейте и пробуйте! И вы, Зинаида Алексеевна, тоже.

Подруги переглянулись и вздохнули. В этом доме, может, не так красиво – вон кастрюля на подоконнике зачем-то стоит, и полотенце на видном месте, у телевизора, брошено, – но здесь чисто, тепло, уютно и очень надежно.

– Юрий Петрович, скажите, вы имеете какие-нибудь документы? Ну, как фермер? Или…

– А как же? Имею, конечно, я и налоги плачу, и в пенсионный… Как же вы так могли подумать?! Я на рынок приезжаю как частный предприниматель, и мясо у меня берут как у фермера. И в лабораторию я его сдаю. Больше скажу: я и с ресторанами работаю. Меня знают. Вы думаете, я так просто, сам по себе?! Нет, ко мне многие обращаются, и я любому могу показать все сертификаты.

Юрий Петрович говорил и посматривал на Вяземскую. Было очевидно, что это в большей степени предназначалось ей. Ольга Евгеньевна поощрительно улыбнулась:

– А мы и не сомневались. Мы ехали, и я говорила Зине, что вот у Юрия Петровича все есть. С ним можно работать.