Питерская Зона. Запас удачи - Дмитрий Манасыпов

– Есть хотите, бродяги? – Копатыч улыбнулся, шикарно продемонстрировав блестящую золотую фиксу. – Конечно, хотите. Фирменное блюдо, полагаю. Сейчас принесут. Хэт… успокойся. Серьезный разговор потом. Ты ж явно ко мне не просто так приблукал? Во-во, и я так же думаю.

И не поспоришь ведь. Да и усталость начала накатывать все сильнее. Ух, прямо не по себе. Ноги гудят, отбитые локти с коленями вообще ноют. А есть хочется. Фирменное блюдо, ну-ну. А Мара прямо ждет, о дела. Шашлык по-карски? Поросенок, запеченный с яблоками? Утка конфи в карамельном соусе? Да куда там.

Фирменное блюдо Привала просто и незамысловато. Два ингредиента. И все. Но зато какие… Особенно после дня перебежек, прыжков и ползанья на брюхе. То, что надо. Просто и со вкусом. Это макароны с тушенкой. А вы и впрямь думали увидеть здесь соленые рыжики, запаренные с хреном и зайчатиной?

Хотя даже такую простую вещь можно умудриться испортить. Превратить в кашу из теста и безвкусных волокон мяса. Размазню, не достойную стать даже кормом для свиней. И такое ведь возможно. Но здесь, в Привале, такого никогда не допускалось. У Копатыча все делалось «как надо». А надо на самом деле всего ничего.

Макароны из твердых сортов пшеницы. Хотя, чего уж, хороший повар сможет приготовить и те, что «с птичкой». Хотя тут нужен особый талант. Но хороший повар им обладает априори. Очень важно не просто пихать макароны в кастрюлю, нет. Сперва стоит поломать их пополам и положить рядом с закипающей водой. И постараться опустить быстро и без промежутков. Мешать, не давая им слипнуться, добавить соли. Пересолить макароны – это кощунство. Варить, это важно, надо без таймера. Смотреть и пробовать, интуитивно. Это не сложно. Очень важный момент: надо чуть недоварить. Чтобы оставались слегка твердыми. Получилось? Стоит закрыть крышку и заняться вторым, не менее важным моментом.

Говядина тушеная, расфасованная в металлические банки разного веса. Этикетки могут красоваться чем угодно, от обычной буренки на выпасе до племенного аргентинского быка. Это фиолетово. На правильной этикетке должен стоять ГОСТ. И он, ГОСТ, должен быть тем самым, от 1984 года, то есть 5284–84. Остальное – лажа. Та самая, где вместо говядины жилованной, уваренной в компании соли, перца, лаврового листа и топленого жира, будет что угодно. От перерубленных в крошку хвостов с рогами до самых настоящих склизких секелей. Разве можно в таком прекрасном блюде использовать секели? Вот и я думаю, что нельзя.

Вываливаем одуряюще пахнущую говядинку на сковороду и включаем огонь. Не надо нагревать ее раньше времени. Жир должен подтопиться и создать базу для поджаривания вот этих самых красно-коричневых волокон. Их стоит дополнительно размять той же ложкой, разделить крупные куски на более мелкие. Жир может шкворчать, плеваться, не страшно. Только не забывайте помешивать. Идеальным вариантом становится в меру подсушенное температурой мясо, слегка плавающее в небольшом соусе из вытопленного сока и почти испарившегося жира. Есть такое дело? Хорошо, заключающий штрих.

Добавляем уже остывшие макароны в сковороду и перемешиваем с тушенкой. Мешаем осторожно, распределяем мясо равномерно. Мешаем, мешаем, убавляя огонь, накрываем, давая макаронам потомиться и пропитаться тем самым соусом. И, перекурив для верности, поднимаем крышку. Вдыхаем полной грудью, довольно и по-мужски скромно улыбаясь, наваливаем побольше и радостно едим всю эту вкуснющую кучу углеводов, жиров и небольшого количества белка.

Судя по мелькающей вилке, Мара полностью разделяла мою точку зрения на восполнение сил. Да уж, надо торопиться, а то того и гляди и мою порцию схомячит.

Копатыч подсел точно к тому моменту, когда пришлось расстегивать ремень и довольно откидываться на спинку. И закуривать сигарету, входящую в паек Привала. Очуметь просто, как хорошо…

– Хэт, – местный со смаком хлебал чай из огромной кружки, – рассказывай, какая помощь нужна.

Вот такой он, Копатыч. Сидит напротив, перекошенная в плече глыба, борода торчит вилами, нос картошкой, глазенки хитро блестят. И вроде такой же, как я или Мара, а… другой. Изменившийся. Дышащий медленнее, глубже и сильнее. Широченная грудь поднимается раз в минуту, надувается, выпячивая бочкой, и опадает секунд двадцать.

И видит тебя насквозь, как компьютерная томография, право слово. Вон, хитрец старый, сразу понял, что к чему. Сейчас торговаться начнет. Точно вам говорю. Ну, так и вышло. Контейнер с «хрусталиком» поставил на стол сразу. Чего тянуть?

Копатыч на него только покосился. Местным открывать и заглядывать внутрь не надо. Они артефакты нутром чуют. Местный хмыкнул, постучав пальцем по столу. Учитывая размеры сросшихся ногтей, вышло как у немалых размеров быка.

– Полагаю, Хэт, что это ты мне не за патроны предлагаешь. Патроны, думаю, ты у меня в долг попросишь.

– Дядя Копатыч, ты зришь в корень. Впрочем, как и всегда. Постоянство, сам знаешь, признак стабильности.

– Ты, племянничек липовый, это там, за Границей, расскажи кому надо. Колись, прохиндей, чего тебе от старика надо.

С ответом пришлось потянуть. Не из-за интриги, вот еще. С духом не мог собраться. Задавать вопросы о цели ходки в Зоне не принято. Но, опять же, смотря о чем речь. А Границей местные называют Периметр. Для них он и впрямь граница. И за ней для них мертвая земля. Туда им никак.

– Мне надо по тоннелям добраться до «Волковской».

Копатыч почесал бородищу. Смотрелось жутковато. Как медведь решил умыться, знаете ли. Всегда думал – как он в носу ковыряется, если надо, а? Но спрашивать не решался. Полагаю, что есть у Копатыча для этой цели или агрегат, или специально обученный носоковырятель, не иначе.

– По тоннелям метро? До «Волковской»? За один хренов «хрусталь»?

– Большой «хрусталь». Большой и серьезно заряженный «хрусталь». На целый холодильник, между прочим.

– Ну да, – Копатыч отхлебнул, – на тот самый холодильник, где я всякие интересные тушки храню для ученых. Он точно подойдет и для вас, голубки, и для того из моих парней, кто поедет до «Волковской».

Ага, значит, не врали те редкие бродяги, что таки оказывались в метро. Есть у Копатыча техника для всяких нужд. Отлично, просто чудесно, не вечер, а праздник какой-то.

– Копатыч…

– Помолчи…

Местный барабанил по столу. Стол поскрипывал и потрясывался. Мара опасливо отодвинула тарелку подальше от края.

– Значит, так, сукин ты кот… – Копатыч порылся в кармане своего невообразимо огромного жилета с тысячью и одним карманов и нашел необходимое. Самую натуральную «Коибу», кубинскую сигару в футляре с профилем незабвенного Че. И выждал.

Прикурить ему дала Мара, понявшая условия игры и плевать хотевшая на пацанские понятия. Откуда у нее возник в руках плазменный резак, хотел бы я знать? Не было его в «Солянке». Сколько еще сюрпризов у мадам за декольте?

Копатыч оценил, благодарно кивнул и окутался дымом. Как будто здесь и без того не хватает чада перегоревшего жира, копоти нещадно полыхающих гильз с солярой и клубов от нещадно смоливших бродяг и местных.