Паранджа страха - Самия Шарифф

— Теперь главное — направить все усилия на предстоящий развод. Чем быстрее ты его получишь, тем раньше я смогу начать жить с тобой и защищать тебя.

— Надеюсь, Абдель сдержит слово, все формальности по разводу выполнят быстро. Что станет с моими детьми, если со мной случится несчастье? Эта мысль убивает меня. Ты нужен мне, Хусейн!

Позвонил Абдель и сообщил о дате заседания. Его назначили на десять часов утра седьмого октября. Верный себе, он потребовал уступить ему всю мебель, которую я покупала на его имя. Ну и пусть забирает. Свобода стоила дороже.

Возможность развестись и выйти замуж за Хусейна давала мне второй шанс. Господь посылал мне защитника.

Сейчас, когда пишу эти строки, я понимаю, до какой степени мусульманский менталитет проник в мое сознание. Я искала защитника и даже не рассматривала варианта жить самостоятельно. Ситуация, складывавшаяся в Алжире, становилась все опаснее для меня и моих детей. По утрам, когда мои девочки уходили в школу, я не находила себе места от волнения и впадала в панику, стоило им опоздать домой хоть на минуту. Как-то Нора вернулась домой запыхавшаяся и сообщила, что ее преследовал какой-то странный человек.

— Я пошла быстро, но он тоже ускорил шаг. Когда я побежала, он побежал за мной. Я решила, что он хочет похитить меня и отвести в горы к террористам. Хорошо, что до дома было недалеко.

— Думаю, будет лучше, если вы посидите дома, пока к нам не переедет Хусейн. Он сможет отводить тебя в школу. Что скажешь?

— Скажу, что хочу уехать из этой страны. Мне страшно находиться здесь.

— Пока это невозможно, Нора. Сама знаешь, мы пытались. Как только представится случай, мы уедем без малейших колебаний, поверь!

Некоторое время мы сидели, прижавшись друг к другу. Как же я хотела, чтобы поскорее наступило седьмое октября — день, когда я и девочки освободимся от моего гнусного прошлого, хотя бы его части. Так хотелось перевернуть страницу этого жуткого брака, этих лет, наполненных ненавистью и страхом, побоями и насилием. Я должна была навсегда освободиться от человека, который разрушал меня как личность и столько лет насиловал мое тело.

Наконец настало благословенное седьмое октября 1994 года. Я с детьми находилась в зале ожидания, когда вошел Абдель. С его появлением нахлынули те ужасные воспоминания, которые он олицетворял. Бросая на нас ненавидящие взгляды, он старался смутить нас, но цели так и не достиг.

Я едва сдерживала себя от гнева и отвращения, которые он во мне вызывал. Нора стояла опустив глаза, а Мелисса вцепилась мне в руку. Хусейна не было. Мы решили, что его присутствие могут счесть предосудительным. Заседание началось ровно в десять. Я хотела, чтобы все поскорее закончилось. Наконец настала наша очередь.

Не церемонясь, Абдель наговорил судье кучу непристойностей обо мне и о моей родне.

— Я хочу, чтобы мне отдали всю мебель, которую я сам покупал, господин судья. Вот счета на мое имя.

Нора подняла голову и посмотрела отцу в глаза.

— Извините, господин судья, — сразу произнес он, — но я передумал. Я хочу взять только машину. Все остальное пусть забирает моя супруга, в том числе и детей.

Я была ошеломлена — я не понимала его поведения.

Что означала эта быстрая смена решения, после того как он обменялся взглядом с Норой? Менять свои решения в чужую пользу было не в правилах Абделя.

Чего он боялся? Вряд ли это можно назвать запоздалым раскаянием. Я знала, что совести у Абделя не было и не будет. Его поведение объяснялось чем-то другим, и я решила, что рано или поздно узнаю это от Норы.

Главное, что все нужные бумаги были подписаны, — развод состоялся.

Ко мне возвращалось второе дыхание. Ко мне и к моим дочерям. Абдель — мой уже и юридически бывший супруг — покидал зал. Чем дальше он отходил от меня, тем чище становилось вокруг. Внезапно он обернулся и сделал уже знакомый жест: провел пальцем по шее. Эта угроза оставила меня совершенно равнодушной, настолько была велика радость, чтобы обращать на это внимание. Теперь я официально разведена и стала единственной, полной опекуншей своих детей. Экс-супруг подписал официальный отказ от права навещать их, и я наивно полагала, что эта бумага позволит моим девочкам в случае необходимости беспрепятственно выехать из страны. Несколько позже я узнала, что они навсегда остались детьми своего отца, несмотря на то что он отказался от своих прав. Какая ужасная страна!

Домой я летела словно на крыльях, спеша позвонить Хусейну, чтобы поделиться радостной новостью.

— Я так счастлив, Самия! Наконец-то ты сможешь вздохнуть свободно. Теперь никто не помешает нам пожениться.

— И чем скорее, тем лучше! — ответила я, как никогда осознав, что влюблена.

— Что ты скажешь насчет конца этой недели?

— Я готова, Хусейн. Я так хочу быть рядом с тобой!

Мы решили заключить религиозный брак в следующую пятницу, а через неделю зарегистрировать его в мэрии.

В Алжире брак заключается дважды: религиозный и гражданский. Церемонии проходят не одновременно.

Религиозный брак освящается имамом либо в мечети, либо дома в присутствии двух благочестивых мусульман, соблюдающих религиозную практику, один из которых выполняет роль свидетеля, — как правило, это человек, достигший почтенного возраста. Юридический брак фиксируется в мэрии путем записи, которая позволяет мужчине вписывать своих будущих детей в семейный реестр. Женщина должна представить свидетеля, которой носит туже фамилию, что и она, или же дать письменное разрешение отца.

В пятницу Хусейн явился в сопровождении имама и троих друзей. Пожилой человек представлял моего отца. Я ждала начала церемонии в присутствии дочерей и соседки. Только в момент благословения я окончательно поверила своему счастью. Когда имам прочитал необходимые стихи из Корана, соединил руки Хусейна и моего свидетеля, я стала женой перед Богом и людьми.

Больше я не была одинока в борьбе с жизненными трудностями.

Та ночь стала для меня первой ночью любви. Первый раз в жизни присутствие рядом мужчины переполняло меня страстью и трепетом. Я училась любить и быть любимой с мужчиной, которого не надо бояться. Какое это было счастье — засыпать и просыпаться с человеком, который любит и любим!

Моя жизнь значительно улучшилась. Я ждала Хусейна со службы и больше не вздрагивала, когда в замочной скважине поворачивался ключ. Меньше я стала беспокоиться и за Нору — теперь Хусейн отвозил ее в школу.

В следующую пятницу мы с Хусейном пошли в мэрию, чтобы заключить юридический брак, однако служащий отказался это делать.

— Госпожа, вас должен сопровождать отец либо вы должны предоставить подписанную им доверенность, разрешающую вам вступить в брак.

— Почему? — недоумевал Хусейн. — Ей уже больше тридцати лет, она официально разведена.