Переправа - Элли Гриффитс

Он хорошо поговорил на раскопках с этим Эриком Андерсеном. Разумеется, Эрик — старый хиппи, слишком старый, чтобы собирать волосы косичкой и носить кожаные браслеты. Но он сказал Нельсону кое-что интересное. Оказывается, под Солончаком погребен доисторический лес. Вот почему там иногда находят странные пни и куски древесины, даже принесенные из Северной Америки. Говорил Андерсен и о ритуалах. «Представьте себе похороны, — сказал он. — Сперва труп, затем доски гроба, потом камень на кладбище». Нельсон содрогнулся, вспомнив гроб Скарлетт — маленький деревянный ящик, совершающий последний путь.

Он вернулся с раскопок и неожиданно встретился с начальником. Суперинтендант Уайтклиф — профессиональный полицейский с высшим образованием, любящий льняные костюмы и туфли без шнурков. Возле него Нельсон чувствует себя неопрятным более, чем обычно. В нем еще со школы живет ощущение, что руки и ступни его слишком велики. Однако Нельсон не позволит начальнику его третировать. Он хороший полицейский, и Уайтклифу это тоже известно. Он не собирается быть козлом отпущения в этом деле.

— А, Гарри, — сказал Уайтклиф, давая понять, что Нельсон должен был бы встретить его здесь, хотя он и не предупреждал о приезде. — Уезжал по делам?

— Проверяю версии.

Он ни за что не добавит «сэр».

— Гарри, нам нужно поговорить. — Уайтклиф сел за стол Нельсона, тонко давая почувствовать собственное превосходство. — Требуется еще одно заявление.

— Нам нечего сказать.

— В том-то и дело, Гарри, — вздохнул Уайтклиф, — нам необходимо что-то сказать. Пресса жаждет нашей крови. Ты арестовал Мэлоуна, потом выпустил…

— Под залог.

— Да, под залог, — раздраженно сказал Уайтклиф. — Это не меняет того факта, что у тебя нет улик для обвинения его в этих убийствах. А он у тебя единственный подозреваемый. После репортажей с похорон этой маленькой девочки нужно показать, что мы не сидим сложа руки.

Похороны «этой маленькой девочки». Уайтклиф в аккуратном черном галстуке был там, соболезновал родителям Скарлетт. Но для него это просто работа, хорошая мина при плохой игре. По приезде домой его не выворачивало наизнанку, как Нельсона.

— Я не сижу сложа руки, — сказал Нельсон. — Вкалывал до изнеможения несколько месяцев. Мы обыскали на Солончаке каждый дюйм…

— Я слышал, ты разрешил там работать археологам.

— Вы видели, как они работают? — спросил Нельсон. — Изучают каждый дюйм земли. У них все спланировано, они ничего не пропускают, ничего не оставляют без внимания. Нашим экспертам до них далеко. Если там есть что найти, они найдут.

Уайтклиф улыбнулся. Насмешливая, понимающая улыбка вызвала у Нельсона желание ударить его.

— Гарри, похоже, ты увлекся археологией.

Нельсон хмыкнул.

— Там, разумеется, много чуши, но свое дело они знают, этого нельзя отрицать. И мне нравится, как организованно они ведут работу. Я люблю организованность.

— А что эта Рут Гэллоуэй? Кажется, она с головой ушла в расследование.

Нельсон насторожился.

— Доктор Гэллоуэй оказала нам большую помощь.

— Она нашла тело.

— У нее была теория. Я счел, что ее стоит проверить.

— Есть у нее еще теории?

Уайтклиф снова улыбался.

— Теории есть у всех, — сказал Нельсон, вставая. — Они ничего не стоят. Вот улик у нас нет.

И тем не менее он понимает, что от Уайтклифа не отвяжешься. Ему придется делать заявление для прессы, и что, черт возьми, он скажет? Мэлоун был единственным подозреваемым, и поначалу казалось, что они на верном пути. Он соответствовал тому, что Уайтклиф назвал бы «психологическим портретом преступника». Был связан с семьей Хендерсонов, был бродягой, помешанным на всей этой ньюэйджерской ерунде, как и автор писем. И на теле Скарлетт нашли множество следов ДНК. Только они не совпадали с ДНК Мэлоуна. Без этой улики Нельсон вынужден был его выпустить, обвинив только в пустой трате времени полицейских.

Скарлетт связали, заткнули ей рот, и она задохнулась. Потом кто-то отнес ее тело на место хенджа и там закопал. Означает ли это, что убийца должен был знать о хендже? Рут сказала, что существует тропа, ведущая прямо к захоронению Скарлетт. Значит ли это, что полиция должна была ее найти? Не наблюдал ли убийца за полицейскими, посмеиваясь над ними? Он знает, что убийцей часто бывает известный семье человек, кто-то близкий. Насколько близкий? Не убийца ли отправлял сообщения на телефон Рут? Наблюдает ли он и за ней? Нельсон содрогается.

Его наверняка будут винить, если он не найдет убийцу Скарлетт. И вскоре пресса непременно свяжет это убийство с Люси Дауни. Журналисты, разумеется, не знают о письмах, его смешают с грязью, если о них станет известно, но это его отчего-то не беспокоит. Для прессы у него времени нет — вот почему вопреки фантазиям Мишель его не назначат начальником полиции, — но он сделал все, что мог. Он хочет найти убийцу ради семей Люси и Скарлетт. Хочет упрятать этого мерзавца в тюрьму пожизненно. Люси и Скарлетт этим не вернешь, но по крайней мере справедливость восторжествует. Звучит с холодной библейской образностью, что удивляет его, но, если вдуматься, в этом и заключается работа полиции: защищать невинных, карать виновных. Святой Гарри Мститель.

Шум внизу заставляет его распрямиться. Он слышит голос дежурного сержанта. Кажется, тот кого-то увещевает. Может, пойти выяснить? Нельсон встает и направляется к двери. И неожиданно сталкивается со своим свидетелем-экспертом, доктором Рут Гэллоуэй.

— Господи! — Нельсон протягивает руки, чтобы поддержать ее.

— Ничего.

Рут отскакивает, словно он заразный. Несколько секунд они смущенно глядят друг на друга. Рут выглядит дико — волосы в беспорядке, пальто расстегнуто. «Господи, — думает Нельсон, — может, она ненормальная?»

— Извини, — говорит она, снимая промокшее пальто, — но я должна была приехать.

— В чем дело? — бесстрастно спрашивает Нельсон, отходя за свой стол.

В ответ Рут швыряет на стол книгу и лист бумаги, в котором он сразу узнает ксерокопию одного из писем. Книга ничего ему не говорит, но Рут раскрывает ее и показывает надпись на титульном листе.

— Смотри! — настойчиво произносит она.

Чтобы успокоить ее, Нельсон смотрит. Потом смотрит снова.

— Кто это написал? — спокойно интересуется он.

— Эрик. Эрик Андерсен.

— Ты уверена?

— Конечно, уверена. И его любовница это подтверждает. Эти письма написал он.

— Его любовница?

— Шона. Моя… коллега из университета. Она его любовница. Если угодно, бывшая. Так или иначе, она признается, что письма писал он, а она помогала ему.

— Господи. С какой стати?

— Потому что он тебя ненавидит. Из-за Джеймса Эгара.