Ночь, безмолвие, покой - Лариса Соболева

– Получится один монстр, – закончил криминалист. – А так целых четыре.

– Нет, что-то в них знакомое есть, – произнес Никита. – Где-то я видел похожую рожу, видел недавно… Не помню.

– Это типаж, Никита, стандартные лица рецидивистов, – сказал Эдуард Дмитриевич. – Типажи разнятся носами, лбами, подбородками, физическим сложением, а суть лезет наружу, суть их и объединяет.

– Ваша теория сомнительна, – возразил криминалист, видно, по молодости не знал, что с начальством спорить нельзя, начальник почти божество, а божество не бывает неправым. – Если бы это было так, людей сажали бы только за физиономии.

– Ты еще докажи, что человек преступник и совершил преступление, – отмахнулся Эдуард Дмитриевич, присматриваясь к зэкам. – А ты, Никита, верно подметил, они действительно слегка похожи друг на друга, но очень мало, братьями их не назовешь.

– Ваш свидетель утверждал, будто видел на диком пляже одного из них, – хихикнул криминалист, не доверяя показаниям бомжа. – Правда, ни на одном конкретно не остановился, да и что он там мог разглядеть в темноте при свете фар? Только время потратили без толку, несколько дней провозились.

Пока криминалист с начальником дискутировали, Никита пытался воссоединить лица на мониторе в одно, чтобы получить образ человека, которого те напоминали. Но возрастная разница, различные прически и цвета волос, разные комплекции мешали процессу восстановления памяти, мало того, они все больше разобщались и уже не казались похожими.

Никита тряхнул головой и встал со стула, подхватив пиджак, висевший на спинке. Он успел переключиться с уголовников, действительно, оказавшихся бесполезной тратой времени, на Алису с брюнеткой и обдумывал, как преподнести все это Эдуарду Дмитриевичу без щекотливой детали. Да как ни старайся, обойти неприятный факт не удастся, фотки ведь не пропустишь, они имеют стратегически важное значение для брюнетки.

– А у меня новость, Дмитрич, по Валеркиному делу, – сказал Никита, надевая пиджак. – Кстати, Осипы и Осиповичи нашлись?

– Осипы в нашем городе не проживают, давно немодное имя, – вздохнул Эдуард Дмитриевич. – Зато Осиповичи есть, немного, но есть. Всех проверим. Пошли ко мне, новость доложишь.

Не откладывая в долгий ящик, а прямо в коридоре Никита пересказал диалог Алисы и загадочной интриганки. Эдуард Дмитриевич небольшой остаток дороги молчал, а открывая ключом дверь кабинета, поинтересовался:

– Серьга где?

– Да вот она. Я ее в бардачке вожу.

Никита достал из кармана спичечный коробок, отдал уже в кабинете и устроился на стуле, скрестив на груди руки. Эдуард Дмитриевич нацепил на нос очки, взял сережку двумя пальцами, повертел, опустив уголки губ вниз, и, не отрывая взгляда от блеска камней, процедил:

– Фотографии дай.

– Нет с собой, – нахмурился Никита. Так и знал, что потребует! Небось охота посмотреть на лобзания, сам-то уж забыл, как это делается.

– А ты привези, – не отказался от фото тот.

– Лиса не дает, – буркнул Никита.

– Серьгу отнесешь на экспертизу?

– Я проконсультировался у ювелира, это не бижутерия. Белое золото, изумруд и брюлики. Вначале серьге я меньше всего придал значения, а оно вон как вышло.

– Что собираешься делать?

– С серьгой? Попробую поймать на нее интриганку с вашей помощью, конечно. Думаю, она кое-что знает о Валеркином убийстве.

Положив в коробок сережку, Эдуард Дмитриевич пальцем пододвинул его к Никите, снял очки и, потирая лоб, задумчиво произнес:

– Что-то больно мудрено.

– Что именно? – задал Никита провокационный вопрос, потому что сам почуял некую ловушку, что ли, точно не объяснил бы. Ему было крайне любопытно мнение Эдуарда Дмитриевича на этот счет.

– Да все, – фыркнул тот. – Начиная с внезапного появления этой женщины, выпрыгнула как черт из бутылки. Потом ее обвинение тебя в убийстве и твой слабенький мотив, который она представила. Плюс слезливый рассказ о муже, измена с Валерой, кража им сережки, его шантаж. Наконец, сама серьга… Многовато.

– Серьга ей позарез нужна, в этом как раз я не сомневаюсь. Полагаю, все остальное она придумала, чтоб Лиса помогла забрать у меня серьгу.

– И компрометирующие фотографии с потолка взяла? – ехидно спросил Эдуард Дмитриевич.

– Фотки она припасла как козырь против меня, чтобы разозлить Лису. Ей это удалось.

– Еще бы! – хмыкнул Эдуард Дмитриевич, глянув на него с укором. – Ну, c Алисой ты сам выкручивайся, а вот брюнетка… Больно много наплела. Скорей всего вчерашняя штучка не причастна к убийству Валеры, но знает достаточно, чтобы бояться попасть в свидетели.

– Это не все, вот почитайте.

Он положил перед ним мятый вкладыш, Эдуард Дмитриевич пробежался глазами по строчкам и недоуменно выпятил губу:

– Я ничего не понял.

– Этот парень подарил Валерке диск с записью «Болеро» Равеля.

– Не понял, – повторил Эдуард Дмитриевич. – То есть диск, судя по записке, должен был помочь что-то разгадать Валере?

– Совершенно верно. Только не диск, а «Болеро».

– Музыка?!! – поднял брови Эдуард Дмитриевич, вдобавок его маленькие глазки стали большими и круглыми глазищами. – При помощи музыки разгадать?.. Ну и ну! Сколько живу на свете, а такого не слыхивал. У этого товарища Загадкина мозги не глючат?

– Если вы обратили внимание, он пишет: «Я ухожу…»

– Обратил, обратил, – закивал изумленный Дмитрич.

– Следовательно, его нет в живых. Предположительно имя парня Лев, Валерка упоминал это имя при Алисе, говорил, что мальчик умер. Поэтому я просил вас выяснить в морге, кто поступал к ним из самоубийц с именем Лев.

– А этот ребус почему не показал?

– Сам не так давно обнаружил его, едва не выбросил. Валерка и тут схитрил: диск положил в сейф, а в пластмассовую коробку вложил два склеенных вкладыша, текст был между ними. Ну и со временем как-то не получалось. Я к чему веду: вчерашняя штучка – из этого ребуса, а в записке сказано: «Загадки-то нет, ты повелся как лох и уходишь все дальше и дальше». Может, брюнетка нарочно встретилась с Лисой, чтобы мы тоже уходили все дальше и дальше, как в свое время Валерка?

– Знаешь, ничему не удивлюсь после вот этого, – двумя ладонями указал он на записку. Неожиданно Эдуард Дмитриевич потянулся за коробком, открыл и уставился в него, не трогая серьгу. – Эксклюзив, говорит? Отнеси-ка ребятам, пусть сфотографируют и пошарят по каталогам.

– А если серьги сделаны частным путем?

– Тем более. Ювелиры оставляют у себя снимки своих изделий, которые подтверждают их марку. Объявления помещают в Интернет, благодаря чему клиенты стекаются со всех концов.

– А если куплены за границей? Наши женщины предпочитают желтое золото, на Западе – белое. Тогда в каталогах их может не быть.