Толлеус, искусник из Кордоса - Дмитрий Коркин

– Я очень признателен тебе за такое щедрое предложение, – с некоторой торжественностью заявил искусник. – Но условия моего приглашения в Оробос не предполагают длительного пребывания здесь. Я участник Турнира големов и должен покинуть вашу страну после его завершения. – С этими словами старик виновато развел руками.

Минас стоически встретил отказ – ни тени эмоций не промелькнуло на его лице.

– Тогда, быть может, ты согласишься сейчас дать один урок нашим мастерам?

Вот теперь в душе бывшего настройщика началась настоящая борьба. «За» все так же выступала надежда узнать ответы на свои вопросы. Против нее, помимо патриотического воспитания, ополчились усталость, нехватка времени и необходимость экономии маны.

– Мы хорошо заплатим, – по-своему истолковал глава «Братьев» терзания искусника.

Толлеус все медлил, разглядывая носки своих башмаков. «Как сказал Минас, «Железные братья» – воины, а не целители. Они не те, кто мне нужен!» – наконец сделал выбор бывший настройщик.

– Прошу меня простить, но и от этого предложения я вынужден отказаться, – подняв голову, сказал он твердо, глядя прямо в глаза собеседнику.

Тот согласно кивнул:

– Что ж, воля твоя. Очень жаль.

На этом аудиенция закончилась. Архонт проводил гостя, но всю дорогу молчал. Искусник тоже не стал лезть с вопросами. Даже не узнал, где в Широтоне находятся другие чародейские школы.

Требовалось в конце концов расквитаться с опостылевшими заказами, набранными помощником на рынке. Была надежда управиться по-быстрому, ведь их осталось всего ничего, да и проблем они не обещали. Вот только немного смущала статистика: за предыдущие два дня старик выполнил четыре заказа – постоянно возникали какие-то трудности и проволочки. Такая низкая производительность внушала тревогу относительно сегодняшнего дня. Все же Толлеус горячо надеялся освободиться до полудня, поэтому с утра пораньше его повозка уже стояла возле укрепленной обители ллэра Люциуса.

Только если вчера ворота были распахнуты настежь, то нынче между створками оставалась лишь узкая щель, вдобавок арку входа перегораживала железная решетка. Караульные больше не прохлаждались в тени, а замерли на солнцепеке, понуро опираясь на алебарды. Стражники были другие, но как-то узнали старика и вежливо поздоровались. Оболиусу даже не пришлось объявлять имя гостя, как минутой раньше велел ему искусник. Один служивый дунул в рожок, а когда со стены свесилась голова в шлеме, зычно крикнул:

– Поднимай!

Почти сразу решетка поползла вверх. Второй, не дожидаясь, пока она поднимется достаточно высоко, поднырнул под острые железные прутья и плечом навалился на тяжелую створку, расширяя узкий проход. Справившись, он предложил гостю следовать за ним, оставив напарника на улице одного.

Поскольку ворота распахивать настежь не стали – Толлеусу пришлось протискиваться между створок, он без тени сомнения вновь оставил помощника сторожить повозку, бодро зашаркав вслед за провожатым, лязгающим на каждом шагу металлом. Стражник провел старика через внутренний дворик и сдал лакею, после чего умчался на свой пост. Слуга в смешном камзоле поклонился искуснику и сообщил, что господин интендант занят и нужно обождать, пока он освободится. После чего повел старика извилистыми переходами на кухню, где ему предложили скоротать время, не ограничивая себя ни в чем. Представив искусника поварам, лакей важно удалился, а Толлеус, пожав плечами, остался ждать.

Усевшись на деревянную лавку, он осмотрелся. Просторное, но темное помещение с низким потолком, с которого к тому же свисали в большом количестве копченые окорока, пучки лука и чеснока, связки каких-то сушеных трав. От огромного очага, извиваясь, подобно змеям, струился черный дым, уходя в отверстие в потолке. Дышалось в кухне тяжеловато, поэтому искусник тут же вытащил из жилета и напялил маску для легкого дыхания. С тех пор как он изобрел ее на болотах, маска из покореженной миски превратилась во вполне приличную вещь: сделанная из забрала рыцарского шлема, проложенная изнутри мягкой кожей, она отлично прилегала к лицу и со стороны выглядела пусть странно, но достаточно богато, чтобы не вызывать смех.

Ожидание затянулось, и когда через два часа давешний лакей вернулся за искусником, то застал его сытого, но далеко не в лучшем настроении. Повара с поварятами куда-то попрятались, и огромный очаг почти потух. Правда, в кухне стало куда светлее от маленького шара, ровным мягким светом заливающего все вокруг. «Чародей» развлекался охотой на крыс, регулярно высовывающих свои любопытные носы из всех углов. Подробностей видно не было, однако результат охоты – висящие под потолком на невидимых нитях, словно мухи в паутине, грызуны – говорил сам за себя. Слабые подергивания добычи бросали на стены странные тени, что при полном безмолвии выглядело достаточно жутко.

Враз оробев, лакей кашлянул и с дрожью в голосе пискнул:

– Господин Люциус эль Аравио ждет!

Слуга весь сжался, когда страшный гость повернулся в его сторону, сверкнув застывшим в металле лицом-маской. Однако ничего ужасного не произошло: старик лишь кивнул и последовал за своим провожатым на прием к интенданту.

Толлеус на самом деле пребывал не в лучшем расположении духа: время, драгоценное время бездарно утекало, пока он занимался ерундой! Всю дорогу, шлепая за лакеем и не замечая, как тот вздрагивает всем телом при каждом его слове, искусник что-то сердито бормотал себе под нос, жалуясь на задержку, на лестницы и на длинные коридоры. Так что конца пути оба ждали с нетерпением и дружно, с нескрываемой радостью перевели дух, когда все-таки прибыли на место.

Слуга потянул за железное кольцо, открывая перед Толлеусом тяжелую дверь в залу, и старик тут же понял, что его надежда на легкую работу не оправдалась. Интендант представлялся ему эдаким напомаженным щеголем, чей меч – сабелька в золоченых ножнах, пригодная лишь для парадов. В действительности искусника встретил немолодой, но очень крепкий и рослый мужчина с песочного цвета длинными усами, кисточками свисающими вниз. Явно бывший воин, о чем наглядно свидетельствовал шрам на щеке. А огромный двуручный меч длиной, кажется, с самого Толлеуса, явно побывал во многих сражениях и был под стать своему хозяину – такой же суровый и видавший виды. Старик на всякий случай осмотрелся. Вдруг он принял за интенданта его телохранителя или стражника? Но, увы, ошибки не произошло. Первые же слова полностью прояснили ситуацию и ввергли искусника в уныние. Люциус не стал ходить вокруг да около и, даже не поздоровавшись, перешел к делу. Кажется, его время и в самом деле было весьма ценно.

– Вы искусник с рынка? – наполнили залу басовитые раскаты голоса хозяина, казалось, заставив пламя свечей вздрогнуть.

На каменных стенах висели тяжелые гобелены со стершимися от времени изображениями каких-то ратных деяний, но все же эхо нашло себе твердую поверхность и через мгновение вернуло «а-а». Сам не зная почему, Толлеус поежился, когда испытующий взгляд нацелился на него. Атлет, дождавшись кивка старика, продолжил: