Встретимся в следующей жизни - Аля Морейно

— Значит, можем приехать пораньше, покатаешься с инструктором.

Никита сумел меня удивить. Предложение было необычным и заманчивым, будоражило любопытство.

— Давай попробуем, — мой голос звучал не очень решительно. Сабуров расценил это по-своему.

— Не бойся, с лошади ты не упадёшь. Если что, инструктор тебя подстрахует.

— Я и не боюсь, просто неожиданно как-то.

Я всё-таки открыла дверцу и забралась на сидение.

— В субботу утром я заеду. Надеюсь, ты не против поездки в моей машине?

С ним в машине? Вдвоём? В воздухе появились панические нотки. Вдохнув его, я заволновалась ещё сильнее. Но ехать двумя машинами было бы совсем глупо, пришлось соглашаться.

Сабуров явно на меня плохо влиял. После разговора с ним душа превратилась в винегрет, будто её мелко нашинковали и как следует перемешали.

Страшно. Ощущение, словно земля под ногами превращалась в зыбучий песок. Но Рита права — нужно было брать себя в руки и воевать со своими страхами.

Встретиться с человеком из прошлого — стресс, вызывающий потребность бежать от него подальше. А когда этот человек нравится — стресс вдвойне. "Сбежать нельзя остаться". И где поставить запятую?

В субботу Сабуров заехал за мной и мы отправились за город. В машине ехали молча. Я делала вид, что увлечённо разглядываю пейзажи за окном. Никита мне не мешал.

Когда прибыли на место, первым делом пошли в конюшню посмотреть на лошадей. Они оказались намного выше, чем я их себе представляла! Но такие красивые животные!

В полдень у меня был назначен урок с инструктором. С опаской вошла в манеж. Девушка уже ждала меня. Уловив моё состояние, она попыталась меня успокоить:

— Не волнуйтесь. Ягода — наша самая спокойная лошадка, мы и деток на ней катаем.

Могла ли я быть уверена, что она меня не обманывает? А если Никита специально подговорил её, чтобы подсунуть мне норовистого коня? Вдруг я сяду в седло, а он меня тут же скинет на землю?

Тем не менее, после короткого инструктажа я забралась в седло. Ягода и впрямь оказалась спокойной, зря я волновалась. Но ощущения были странные. Сначала никак не удавалось поймать равновесие и удерживать баланс. Каждое движение лошади казалось экстремальным и пугающим. Спина ныла от перенапряжения. Но в конечном итоге мне удалось найти нужное положение — и езда верхом начала доставлять удовольствие. Мы даже рискнули выбраться за пределы манежа и прогуляться вдоль ближайшего леса.

Сабуров в седле явно чувствовал себя, как рыба в воде. То ли это было заложено в нём генетически, то ли он много времени проводил на коне, но смотреть на него было сплошным удовольствием. Он, словно почувствовав на себе мои восторженные взгляды, норовил выпендриться. А я не могла отвести от него глаз. Он был совершенен!

Некстати в голову прокралась мысль: скольких девушек он сюда привозил? Она мне совсем не понравилась. Неужели это ревность?

После прогулки мы пообедали и немного побродили по окрестностям. С непривычки ноги гудели, и я мечтала лишь о том, чтобы где-нибудь присесть. Никита же был полон сил и энергии. Усадив меня наконец на трибуне для зрителей, отправился готовиться к забегу.

Я ничего не понимала в скачках. Сабуров пытался мне объяснить основную терминологию, но она почему-то плохо удерживалась в голове. По дистанции были расставлены барьеры, с виду похожие на невысокие кусты. На трибунах было довольно много зрителей. Все нетерпеливо ждали начала.

Наконец двери открылись, ударил гонг — и лошади побежали, взмывая над препятствиями. Зрелище завораживало. Болельщики возбуждённо кричали, подбадривая жокеев. Я тоже болела за Никиту, но стеснялась громко кричать. Сложила руки на груди и вытянула шею, неотрывно следя за Сабуровым.

Очень хотелось, чтобы он выиграл! Но увы, его лошадь финишировала второй. Впрочем, он совсем не огорчился или не подал виду.

Большая часть участников оказались его друзьями. Когда всё закончилось, нас ждал банкет в местном ресторане.

— Никита, я совершенно не одета для ресторана!

— Не бери в голову, тут особый ресторан, сюда не приходят в платьях. Идём.

И всё равно я чувствовала себя не в своей тарелке.

Сабуров подвёл меня к группе мужчин и женщин возле входа в ресторан. Они что-то оживлённо обсуждали.

— Дамы и господа, знакомьтесь. Моя девушка Кира. Прошу любить и жаловать. Она сегодня тут впервые, немного стесняется.

— Никита, ты перегибаешь палку! — зашипела я ему на ухо, слегка пнув в бок. — С каких это пор я твоя девушка?

— С сегодняшнего дня, — он обхватил рукой меня за талию и притянул к себе.

— А ты, оказывается, тот ещё нахал.

— Да, помню, я — неуравновешенный мажор. Будешь меня уравновешивать?

— А если я скажу "нет"?

— Тогда я тебя украду, прикую к батарее и не выпущу, пока не скажешь "да".

Домой возвращались в тишине. Очень устала. Эмоции не помещались в теле. Внутри всё кипело, бурлило, искрило.

Короткий жизненный опыт не помогал организму справиться с этим ураганом.

Весь вечер Никита не выпускал меня из рук. Места его прикосновений горели огнём. На талии, спине, коленях. Одежда, казалось, была прожжена до дыр. Жар от его дыхания до сих пор чувствовался на шее, ушах, макушке. Острота ощущений резала меня на части.

Я плавилась. Сходила с ума. Хотелось ещё. Чтобы не отпускал, чтобы не убирал раскалённых рук.

Но страшно. Довериться. Перестать ждать подвоха. Расслабиться. Пустить в душу.

Машина плавно остановилась. Никита нарушил тишину:

— Я бы очень хотел напроситься на кофе.

— Кофе по ночам пить вредно, — ляпнула первое, что пришло в голову.

Голос дрожал. Ураган в груди стремительно закручивался в торнадо, вызывая панику. Мне из него не выбраться!

— Ты права, его пьют по утрам, когда ночь заканчивается, — Никита улыбнулся, но ничуть не разрядил обстановку.

Я хотела продолжения. Но была не готова. Мне нужна была передышка. Слишком много сегодня эмоций. Ещё чуть-чуть — и они меня сожгут заживо.

— В другой раз, — прозвучало умоляюще и не убедительно.

— Кира…

Наши глаза встретились. Между нами словно пропустили ток.

— Я ждал четыре года. Подожду ещё. Хочу, чтобы ты осознанно выбрала меня. И осталась со мной навсегда.

Прошлое пугало. Между нами случилось что-то, причинявшее ему боль даже сейчас. Я чувствовала её, но вспомнить, что тогда произошло, не могла и не хотела.

— Никита, мне пора. Спасибо за сегодняшний день. Было очень здорово.