Время жестоких чудес - Артем Лунин

– Алек исповедовался мне. Ему были сны о Силе. Снились до сих пор, хотя он был достаточно взрослый, чтобы родители уже приглядели ему невесту.

Матис поразмыслил.

– Странно, конечно, однако в том, что касается человека, необычное скорее норма, чем исключение. Какова была природа этих снов?

– Частицы прошлого, то ли фантазии о будущем, то ли предвидение – в малой степени, по обрывкам ничего нельзя сказать. Но главный мотив его снов о Силе – собственно Сила…

– В смысле – Сила? – сварливо переспросил стратиг.

– Сила. Могучие чувства. Огромные возможности. – Патэ замялся. Стратиг смотрел ему в глаза. Патэ Ламан переводил взгляд с одного собеседника на другого, рот его медленно приоткрывался.

– Вы намекаете на… – осторожно начал стратиг.

– Да, намекаю. – И патэ Киош произнес всего два слова.

Молчание повисло в комнате. Наконец Матис пошевелился, неверным движением поднял руку, потер шрам.

– Проводник и все твари его… – сказал он и добавил еще несколько столь же сильных высказываний. – Как жаль, отчаянно жаль, что Ар Атме Палл запрещает серьезное обучение представителей недавно покоренных племен на воинов и священников! Не будь этого дурацкого закона… – Стратиг тряхнул головой, возвращаясь от мечтаний к насущным проблемам. – Как поживают те двое, которых наш перспективный едва не того?

– Вполне. На ноги они встали гораздо раньше, чем Алек. Что касается психики, частичное или полное стирание воспоминаний не понадобится. Детский разум гибок. Они придут в норму.

…И была поздняя осень, время учения. У подростков и детей воличей больше не было времени на скуку. Днем Дерек гонял мечтовских безо всякой жалости. Их заставляли подолгу стоять с мечом в вытянутой руке под хлещущими холодными ливнями или повторять тысячу сто одиннадцать раз приемы сражения копьями, а потом Майнус преподавал ухватки дэжкейди, фременской борьбы без оружия.

Традиции Фременов были живы, этому искусству учили и девушек. Алеку по странному стечению обстоятельств в со товарищи часто доставалась Лина. Как выяснилось, то, что ты теперь вой, вовсе не значило, что ты сильнее тех, у кого чистые пальцы. Отец Лины был войем и погиб, мать и дядя воспретили ей учиться оружному бою, но по дэжкейди среди ровесников ей было мало равных. Алек ходил в синяках.

…И была белая зима, спокойная и очень холодная. Короткие дни, бесконечные ночи. Охотники ходили по лесам, собирали замерзших птиц. Ночами вокруг деревень собирались волки, прыгали в серебряном лунном свете, купались в снегу, пели, просились к огню. Ночами в стылых сенцах жаркие шепотки – милуются парочки, чей венок не унесли воды рек. Девушки, которые отпустили венки в реки, уже давно не девушки, но жены, многие ждут детей… Те же, кто оставил осенний залог на зиму, будут только целоваться, терпеливо ждать весны…

А те, кто напрасно прождал венка, будут тихо плакать в подушки.

Рико стоял на крутом берегу незастывшей речки, смотрел в темное небо и думал о них. Раньше молодого войя только забавляло, что по нему сохнут пригожие девицы. Сейчас он испытывал нечто похожее на стыд…

Он часто сюда приходил, чтобы поразмышлять в одиночестве, и наконец нашел имя тому, что происходит с ним.

Узел Судьбы – временная точка, желания, решения и действия в которой определяют, каким будет будущее. Узел никогда не оставляет вовлеченных в него людей прежними.

Узел Судьбы может быть разным. Гибель человека или рождение. Пощечина или удар меча. Улыбка или брошенное в сердцах словцо, разделенное веселье или горе. Мелкое событие, нечаянная встреча, пустой разговор. Или – один взгляд.

Осенью он не ждал ничего, только был горд и счастлив тем, что победил в состязании лучников. Ему поднесли награду, он опоясался богато вышитыми ремнями, посмотрел в глаза девушки и понял, что пропал.

Принял же сие он гораздо позже. До праздника перелома зимы почти уверил себя, что с ним ничего не происходит. Любви нет, ясно вам? Я не верю в любовь.

В этот праздник соседние деревни воличей гостили у Тэнниа.

Рико знал, что она приедет. Он услышал дыхание девушки, когда поезд гостей был еще на полпути.

Парень стоял в толпе встречающих и видел, как со вторых саней дружно соскочили четверо парней. И один из них повернулся, протянул руку, помогая сойти девушке. Она улыбнулась и приняла помощь.

Эта улыбка была приговором для Рико. Ясный сверкающий зимний день вдруг показался ему исполненным мертвого мороза Холода. Он повернулся и, ничего не видя перед собой, расталкивая людей, побрел домой…

Были пиры, только чуть более скромные, охоты, совершаемые ради густых зимних мехов, игры и состязания. Напрасно засматривались на ладного молодца красавицы родной деревни и приезжие девицы. Он отдал сердце девушке из Мечты. Красивая, стройная, карие глаза, рыжеватые странно коротко остриженные волосы. Звали ее Катрин…

У Рико все валилось из рук, он словно не жил это время, и неудивительно, что однажды в игровом поединке получил «серьезную царапину».

Так назвала Катрин его рану. Она бинтовала ему руку, легко касаясь теплыми пальцами. Рядом бестолково суетился какой-то мальчишка, пребывающий в состоянии восторженного ужаса оттого, что сумел зацепить Рико – самого Рико! – а парень наслаждался ее присутствием и одновременно думал с тоской, что девушка теперь сочтет его слабаком. Кати завязала узелок и вдруг ласково взъерошила ему волосы.

– Не кручинься, – сказала, – с кем не бывает…

А парень смотрел в ее глаза и тонул, тонул, тонул…

Кати участвовала в молодых забавах чаще в роли судьи, наблюдателя и, если надо было, целителя. А надо было часто.

Они подружились. Рико был на седьмом небе от счастья, пока не понял, что девушка держит его за братишку. Причем за младшего.

Он попытался объясниться, но красавица отклонила дар и сказала, что обещалась другому.

В довершение всего Тания, девушка, которая раньше ему нравилась, сошлась с парнем из Мечты.

Звали его Макшем…

Алек стоял на крутом берегу закованной в лед реки и смотрел в стылое небо.

На юноше была только грубошерстяная зимняя рубаха, полотняные штаны и унты. Раз за разом испытывал он себя, выходя на мороз в легкой одежде, согревая свое тело внутренним жаром.

– Светлого дня…

Юноша неторопливо повернулся. Он давно почувствовал приближение Джо, но «заметил» его только тогда, когда тот поздоровался.

– Мне на тебя даже смотреть холодно, – пробормотал друг. Скорее всего холодно ему было по другой причине – сам он был одет еще легче, морозные струи ветра хлестали голую грудь. – Купаться не собираешься?

Алек покачал головой. Какое-то время они стояли молча, наблюдая за идущей с севера тучей.

– Будет пурга, – обронил Джо и завертел головой. Алек тоже почувствовал приближение кого-то незнакомого.