Неистовая страсть - Вирджиния Браун

— Нет, Дженни, это слишком рискованно, пойми. И больше не проси меня ни о чем. — В следующее мгновение он распахнул перед ней дверь с матовыми стеклами.

Они прошли в свой номер, и Кейн тут же нацепил ремень с пистолетами. Дженни не удержалась от вопроса:

— А если шериф арестует тебя за ношение оружия?

— Тогда ему придется арестовать половину города, — пожал плечами Кейн и добавил: — Я не собираюсь появляться в «Аламо» или в «Длинной ветке» безоружным. В город прибыло по крайней мере три стада, так что к рассвету ковбои станут особенно воинственными.

Дженни ничего не сказала и молча протянула ему сапоги. Натянув их, Кейн поднялся и привлек девушку к себе.

— Не волнуйся, дорогая, я вернусь. Но сначала я должен узнать о банде Доусона все, что смогу.

Дженни прижалась щекой к его груди. Она не могла произнести ни слова. Если она скажет, что видела брата и велела ему скрыться, Кейн никогда не простит ей этого предательства. Но если она ему об этом не расскажет, а он каким-то образом сам узнает правду, то никогда не простит ей лжи. Нет, пока она ему не солгала, а только умышленно утаила от него правду. Впрочем, это ничуть не лучше лжи…

— В чем дело, Дженни? — Кейн, чуть отстранившись, заглянул ей в глаза. — С тобой все в порядке?

Она попыталась изобразить улыбку, однако у нее ничего не получилось.

— Да, конечно, все в порядке. Но я буду волноваться за тебя.

Кейн рассмеялся, снова привлек девушку к себе и крепко обнял ее.

— За последние двадцать семь лет, что я жил без тебя, дорогая, я прекрасно научился выживать. Так что надеюсь пожить еще.

Приподняв подбородок Дженни, Кейн впился в ее губы страстным поцелуем, пробудившим в ней уже знакомые ощущения.

— Жди моего возвращения, моя любовь, — прошептал он с улыбкой.

Несколько секунд спустя дверь за Кейном закрылась, и Дженни почувствовала, что на глаза ее навернулись слезы. Что же ей делать, если Джонни не уехал из города? И что ей делать, если он все же уехал? В любом случае она только оттягивала неизбежное.

Кейн толкнул вращающуюся дверь салуна «Одинокая звезда». В воздухе висел густой табачный дым, а под ногами поскрипывали шаткие половицы. В одном углу стояло пианино, а у стойки бара собрались вызывающе одетые девицы, с интересом разглядывавшие мужчин. Мелодия, наигрываемая пианистом, почти тонула в какофонии звуков, доносившихся со стороны стола в конце зала — там пьяная компания играла в покер.

Облокотившись о стойку бара, Кейн заказал пива. Медленно потягивая из кружки пенистый напиток, он сквозь прищур глаз всматривался в дымный туман в надежде отыскать знакомые лица. Он уже наведался в салун «Аламо», но ничего там не узнал. Возможно, ему все же следовало позволить Дженни к нему присоединиться. В конце концов, разве не для этого привез он ее с собой? Она могла бы опознать Доусона гораздо быстрее, чем он, но Кейн боялся за нее. Что ж, не зря Маклинток говорил, что мужчина не может одновременно ухаживать за женщиной и заниматься своими делами. К сожалению, Кейн слишком поздно понял, что шеф был прав.

Интересно, что скажет Маклинток, когда узнает, что его подчиненный Кейн Рэнсом устроил похищение девушки, а затем увез ее с собой, чтобы преследовать бандитов? Конечно же, Маклинток обрушит на голову своего подчиненного поток ругательств. И конечно же, назовет его идиотом. Что ж, он будет прав — Кейн нисколько в этом не сомневался.

С громким стуком поставив пустую кружку на стойку, Кейн заказал еще одну порцию пива. Бросив деньги бармену, он взглянул на свое отражение в зеркале за стойкой. Увидев, что к нему сзади приближается темноволосая женщина, он повернулся.

— Привет, красавчик, — проворковала она, раздвигая в улыбке ярко накрашенные губы. — Не закажешь ли одинокой даме чего-нибудь выпить?

Кейн швырнул на стойку еще одну монету.

— Если ты чувствуешь себя одинокой среди такого количества клиентов, то либо ты слишком разборчива, либо тебе не везет.

— Поверишь ли ты мне, если я скажу, что слишком разборчива?

Кейн со смехом покачал головой:

— Ни при каких обстоятельствах. Ты не производишь впечатления глупой, крошка.

Брюнетка запрокинула голову и громко рассмеялась.

— Ты тоже, красавчик! — Она взяла свой стакан и залпом осушила его. Затем перевела взгляд на Кейна и подмигнула. — Знаешь, они скупятся наливать побольше виски.

— Знаю. — Кейн кивнул. Бросив бармену очередную монету, он повернулся к собеседнице и спросил: — Ты давно здесь работаешь?

— В «Одинокой звезде»? Или вообще в Додж-Сити? — Покосившись на бармена, она сказала: — Виски, Сэм. Только на сей раз не жадничай. У этого красивого джентльмена глубокие карманы.

— Не настолько глубокие, как тебе кажется, — с усмешкой заметил Кейн.

— Зови меня Наоми. — Женщина снова улыбнулась. — Я живу в Додж-Сити уже два года и почти постоянно работаю в «Одинокой звезде».

— Почти постоянно? — переспросил Кейн. — Бьюсь об заклад, что ты многих здесь знаешь…

Наоми сделала глоток виски, затем уставилась на Кейна — Кого ты ищешь, красавчик?

— Боба Доусона.

Женщина на мгновение потупилась, потом, снова взглянув на собеседника, заявила:

— Никогда про такого не слыхала.

— Держу пари, что слыхала, — возразил Кейн. Положив на стойку бара золотую монету, он вполголоса проговорил: — Подумай минуту-другую. Если вспомнишь — деньги твои.

Наоми несколько долгих минут таращилась на золотую монету. Ее тонкие губы чуть заметно подрагивали. Наконец она деланно рассмеялась и воскликнула:

— Ах, красавчик, кажется, вспомнила! Да, теперь я припоминаю парня с таким именем. Смешно, правда?

— Было бы еще смешнее, если бы ты его не вспомнила, — констатировал Кейн. Взяв Наоми за локоть, он повел ее к столику в дальнем углу. — Давай потолкуем, милая. Мне хотелось бы узнать, когда ты в последний раз встречалась со стариной Бобом. Более того, готов биться об заклад, что в тот раз ему жутко везло в покер.

Меряя шагами гостиничный номер, Дженни не сводила глаз с позолоченных часов, стоявших на резном туалетном столике. Стрелки ползли по кругу с утомительной медлительностью. Час проходил за часом, а Кейн все не возвращался. И Дженни знала, что без него не сумеет уснуть.

Она в очередной раз подошла к окну и выглянула на улицу. Южнее железнодорожных путей мерцали яркие огни, и Дженни знала, что Кейн там, в самом опасном районе города.

Но неужели она должна оставаться здесь, в тишине гостиничного номера? Где ее твердость? Где ее характер? Ведь ее мать не побоялась пуститься в долгий путь из Миссури в Техас с двумя маленькими детьми… Да, ее мать была бесстрашной женщиной. Так неужели она, ее дочь, менее отважная?