Вторая попытка Колчака - Вячеслав Коротин

– Вот прямо матерные? – флегматично поинтересовался Непенин.

– Нет, разумеется, извините, что донёс мнение Главковерха о Балтийском флоте так, как его понял.

– Что не так, Николай Оттович? – делано изумился начальник службы связи флота. – Наша лодка утопила вражеский крейсер. Китицын и его офицеры представлены к награждению Георгиевскими крестами. И пусть только попробуют им этих крестов не дать! Статут ордена: «Уничтожение более сильного корабля противника» выполнен.

– Я не удивлюсь, если Пуанкаре пришлёт этому старлею крест Почётного легиона, – усмехнулся вице-адмирал Канин. – Колбасники перебросили с Западного фронта на Восточный несколько дивизий, и французы могут передохнуть. А нашим армейцам отдуваться. Так что могу понять великого князя…

– А вот это вы зря, господа, – Непенин продолжал спокойно попыхивать сигарой в своём кресле. – Гнев – второй из смертных грехов после гордыни – этому учит нас церковь. И не случайно, ибо народная мудрость говорит: «Не принимай решений во гневе». Ибо решение, принятое на эмоциях, почти никогда не будет разумным. Разве не так?

Возражать никто не стал.

– Так вот, – продолжил начальник службы связи, а реально службы «плаща и кинжала» Балтийского флота, – разозлили мы кайзера изрядно, сейчас он, наверняка, мечет громы и молнии в своих адмиралов и генералов и жаждет покарать подлых русских и англичан. Причём, я надеюсь, жаждет покарать в самом ближайшем времени. А это значит, что немецкая операция будет спланирована в спешке, со многими огрехами, чем нам и надлежит воспользоваться.

– Ладно, господа, что сделано, то сделано, – мрачно бросил Эссен. – Давайте подумаем, как оборонять Рижский залив. В Либаве немцы сосредоточили весьма серьёзные силы, более чем вдвое превышающие потенциал всего нашего флота. В прямом столкновении нас просто размажут. Не исключено, что тевтоны собираются форсировать даже вход в Финский залив. Но это крайне маловероятно. Скорее всего, их цель Ирбены. Поэтому, в первую очередь, готовимся к обороне входа именно в Рижский залив.

– Какими кораблями я могу располагать, Николай Оттович? – поинтересовался контрадмирал Бахирев, как раз и назначенный командующим силами Рижского залива.

– По проливам уже отправлены «Цесаревич» и «Слава», Первая бригада крейсеров, ну и эсминцы Александра Васильевича, – кивнул на Колчака комфлота.

– Ещё «Амур», «Енисей» и несколько малых заградителей, – дополнил адмирала доселе молчавший Александр. – Ну и три канонерки: «Храбрый», «Кореец» и «Хивинец».

– Извините, Михаил Коронатович, – развёл руками Эссен, – Моонзунд пропустил только старые броненосцы. Даже для «Андрея Первозванного» и «Павла Первого» глубины слишком малы.

– Есть ещё аэропланы, – вставил Непенин. – Полтора десятка.

– Разумеется, – кивнул комфлотом. – Но, уверен, у немцев их будет больше.

– Это всё, чем мне предназначено сдержать удар германских дредноутов? – несколько удивился Бахирев.

– Ещё тральщики, сторожевики, пять подлодок, не более. Увы!

– Я могу направить в море восемь лодок, – поднялся Подгурский.

– Нет-нет, Николай Люцианович, – немедленно пресёк порыв командира бригады подплава Эссен. – Только пять. Из них три английские. Мы можем атаковать из-под воды только со стороны открытого моря – в заливе глубины совершенно неприемлемые для этого. Причём и это очень рискованно – немцы наверняка предпримут всё возможное для противолодочной обороны. К тому же, субмарины нужны ещё и для обороны главной минно-артиллерийской позиции – нельзя сбрасывать со счетов возможность атаки немцами устья Финского залива.

– Прошу прощения, Николай Оттович, – Бахирев воспользовался секундной паузой в обсуждении. – Вы сказали, что «Андрей» и «Павел» не смогут пройти в Рижский залив по Моонзунду. Но у них осадка такая же, как у «Славы». К тому же, перед проходом с них можно снять часть боезапаса и угля. Потом погрузить всё обратно. Ведь их присутствие усилит наши силы почти втрое.

– Они длиннее «Славы» на двадцать метров, – пришёл на помощь командующему Колчак. – Этим линкорам не пройти повороты в фарватерах.

– К тому же, – поддержал Эссен, – если они схлопочут хоть одну подводную пробоину, назад уже не вернутся. А получить снаряд под ватерлинию в предстоящем бою можно запросто. И если допустить захват немцами залива, что вполне возможно, то повреждённые корабли придётся просто затопить, чтобы они не стали трофеями.

– Размер сил, выделенных для обороны Ирбен и Рижского залива, не обсуждается, – встрял начальник штаба Кербер. – Во всяком случае, глобально. Центральная минно-артиллерийская позиция нуждается в прикрытии с моря, Михаил Коронатович. И берега архипелага тоже. Так что к выделенным вам судам мы можем добавить разве что несколько сторожевиков, старых эсминцев, ну и ещё одну канонерку, не более.

– А зачем мне этот хлам, – вскинулся Вяхирев. – Как я могу защищать Ирбены и всё прочее, имея только два броненосца против семи у противника? С перспективой появления восьми дредноутов у немцев…

– Шести, Михаил Коронатович, шести, – снова вмешался Непенин. – Меркушов утопил «Шлезвиг-Гольштейна», а «Лотринген» лежит на грунте в Либаве.

– Изначально вам нужно только препятствовать тралению заграждений между Колкой и Церелем, – поспешил успокоить контр-адмирала Эссен. – И если это удастся, то ни немецкие броненосцы, ни даже их дредноуты вам не страшны.

– Партия траления у немцев опытная, – продолжал сомневаться командующий силами обороны Рижского залива. – Ладно! Попробуем.

* * *

Тральщики… Пахари моря. Служба у них крайне неблагодарная и очень рискованная. Они не топят корабли противника, они только расчищают путь своим линкорам, крейсерам и миноносцам. А гибнут за милую душу, что от мин, что от огня противника, который защищает свои минные заграждения, заставляя метаться под огнём и, опять-таки, налетать на вражеские мины…

Хорошо ещё, если кораблики будут выделены хоть сколько-то приличные, а то обычно в силы траления отправляется всё, что не особенно жалко, – всякие буксиры и мелкие, реквизированные государством по случаю войны пароходики.

На этот раз под началом корветтен-капитана Люггера находились относительно приличные корабли – старые миноносцы, переоборудованные под тральщики, но дебют получился неудачным – в первый же час траления в Ирбенах подорвался и затонул «Т-158». Русские поставили мины на самые разные глубины, благо уровень приливов-отливов на Балтике позволял это делать.

Ко всему вдобавок, сначала появились «Храбрый» с «Хивинцем» и начали шерстить из своих пушек немецкую партию траления (минус «Т-154»). А потом подошли «Слава», «Цесаревич» и «Адмирал Макаров». Под их огнём тральщики вообще не имели возможности работать и поспешили отойти. При этом трём пришлось отходить в Либаву на ремонт. Первый день сражения за Ирбены остался за русскими.

На следующее утро германские «тэшки» пошли выковыривать мины из волн под прикрытием броненосцев, ныне называемых линкорами, наравне с дредноутами, «Брауншвейг», «Проссейн», «Эльзас» и «Ганновер» – эти линейные корабли вчетвером вполне могли противостоять двум русским и даже превосходили их по огневой мощи. И не просто противостоять – давить! Пусть пушки главного калибра у них были и поскромнее на дюйм, но этих пушек вдвое больше…