Богини: тайны женской божественной сущности - Джозеф Кэмпбелл

Как только Телемах уходит повидать Нестора, поклонники Пенелопы решают устроить ему засаду, чтобы убить, когда он вернется. Телемаху рассказали об этом, и потому он возвращается домой другой дорогой. Он оказывается в доме Эвмея, свинопаса, служившего у Одиссея.

Правда же, интересно, что отец встретится с сыном в доме свинопаса? Инициацией Одиссея руководила женщина, которая превращала мужчин в свиней, вину Ореста искупили кровью жертвенной свиньи. Свинья – это священное животное, связанное с тайнами подземного мира. Первым живым существом, узнавшим Одиссея, когда он прибывает в Итаку, был его старый пес, а потом – старая служанка Евриклея, которая омывала ему ноги и узнала Одиссея по шраму от клыка кабана. Помните: Адониса убил кабан, Осириса умертвил его брат Сет во время охоты на кабана в зарослях папируса, и у Одиссея есть отметина, нанесенная кабаном. Существует ассоциативная связь между кабаном и возрождением, душой и вторым рождением, с героем, который ушел и вернулся, – и это очень важно. Когда Евриклея узнает шрам и понимает, кто перед ней, она хочет что-то сказать, но Одиссей прикрывает ей рот и велит ей: «Не говори ни слова», потому что если его имя произнесут вслух, поклонники жены уничтожат его.

Рис. 111. Одиссей убивает женихов (краснофигурный скифос, искусство этрусков, Италия, 440 г. до н. э.)

В это же самое время Пенелопа соглашается на уговоры женихов и говорит: «Хорошо, я выйду замуж за того, кто сможет натянуть тетиву лука моего мужа Одиссея и пошлет стрелу через двенадцать колец». Снова цифра 12 – по числу знаков зодиака.

Все пытаются, никто не может сделать этого. Тогда какой-то бродяга, которого никто не узнал, говорит: «Дайте-ка я попробую». В выразительном описании этой сцены Одиссей берет в руки лук, проверяет, в каком он состоянии – не подточили ли его жуки или еще что. Он натягивает тетиву, прикладывает к ней стрелу и стреляет – и стрела проходит через двенадцать колец. Он делает шаг назад, берет другу стрелу и начинает убивать поклонников Пенелопы. Он теперь восстает, как солнце, а поклонники, как звезды вокруг Матери-Богини, стираются с небосклона.

С возвращением Одиссея поклонникам приходит конец. И Пенелопа говорит: «Милый, на твою долю, наверное, выпало много приключений».

Итак, я не знаю, кто интерпретировал Одиссею таким образом – как повествование об инициации. Но мне представляется, что так она прекрасно вписывается в то, что можно было бы назвать архетипичным путешествием в ночном море и возвращением для того, чтобы привести себя в соответствие с принципами женственности, которую со времен Троянской войны всячески принижали. Открытие Богини заново и ре-интеграция принципа женственности представляют собой нечто новое. В то время как такие мифы повествуют о том, что волнует человека и представляет для него проблему в данный момент, мы сталкиваемся с теми же самыми силами, которые теперь необходимо интегрировать в свои представления.

Кена-упанишада из Индии, созданная в VII в. до н. э. – примерно в то же время, что и Одиссея, – также повествует о возвращении Богини. Там говорится о том, что как-то раз индоевропейские боги стояли вместе и вдруг увидели, как по дороге к ним спускается нечто странное. И они задумались: «Интересно, что же это такое».

Агни, бог огня, говорит: «Пойду узнаю, кто это». Он идет и предстает перед лицом этой странной, загадочной силы, и эта сила спрашивает у него: «Кто ты такой?»

Агни отвечает: «Я – Агни. Я бог огня. Я могу сжечь все на свете».

Странная сила кидает ему соломинку и говорит: «Давай посмотрим, как ты сожжешь ее».

Агни не может сжечь эту соломинку. Он возвращается к остальным богам и говорит: «Я не знаю, что это такое. У меня ничего не получилось».

Тогда Рудра, повелитель ветра, говорит: «Я пойду. Позвольте мне сказать свое слово».

И вот Рудра идет, и эта странная сила спрашивает у него: «Кто ты такой?»

Он отвечает: «Я Рудра. Я повелеваю ветрами. Могу сдуть что угодно».

И странная сила кидает и ему соломинку и говорит: «Давай посмотрим, как ты сдвинешь ее с места».

Рудра пытается, но у него ничего не получается. Он возвращается к остальным богам.

Тогда появляется богиня майя. Это ее первое появление, впервые за все время существования ведической традиции, и она знакомит богов с Брахманом, высшим божеством. В ней заключена женская сила откровения, что мы и наблюдаем в Одиссее.

Рис. 112. Богиня (барельеф, античная Италия, V в. до н. э.)

Я попытался представить истоки и основные линии пересечения традиций почитания Богини-Матери в качестве основного божества в период с 7000 до 3500 г. до н. э. и совершенно противоположных культов индоевропейских захватчиков, появившихся около 4000 до н. э. Я не уделил достаточного времени описанию индоевропейской мифологии; нам необходимо реконструировать ее с помощью сравнительных методов, сопоставляя европейские и азиатские традиции – греческую с ведической, пришедшей из Индии, и т. д.

У земледельцев, проживающих в определенном регионе, как это было с теми, кто поклонялся Матери-Богине, поклонение может быть направлено на какие-то конкретные объекты: дерево, озеро, камень или какое-то конкретное место. Но у кочевников, например у семитских воинов или у арийцев, поклоняются тому, что вокруг и везде: бесконечному небу над головой, бескрайним просторам земли, ветру, луне, солнцу. Алтари переносят с места на место, устанавливают их и здесь и там – повсюду, и сам алтарь впоследствии принимает символическую форму, наводящую на мысли о космосе и движении в нем. Их божества не похожи на божества земледельцев, чьи боги рождаются, взрослеют, умирают, а затем переживают воскресение; в отличие от них, божества кочевников универсальны и живут вечно.

Корни кочевых народов – древние охотники, для кого основным связующим звеном с мифологическим миром и главным хранителем традиций был шаман. Шаманом становился тот, кто пережил собственную психологическую трансформацию, то, что мы сейчас называем шизофреническим расщеплением личности. Шаман погрузился в глубины бессознательного, вступил в контакт с богами и вернулся, овладев подлинным знанием.