Она его слабость - Чарли Белая

Я притянула Марка к себе, стала покрывать его шею поцелуями. С тихим рычанием, словно проиграв в борьбе с самим собой, Марк прильнул своими губами к моим. А потом все закружилось, завертелось. Пока мы были в объятиях друг друга, не было ненависти, обиды, недопонимания. Всю ночь не могли оторваться друг от друга, будто стараясь отсрочить наступление утра, которое неизбежно принесет с собой боль и разочарование.

Я не знаю, в котором часу я проснулась, но редкое зимнее солнце уже вовсю светило в окно. Я открыла глаза и увидела пустую подушку рядом с собой. Марка не было. Я увидела его, стоящим неподалеку. Брюки уже были на нем. Рубашка тоже, но еще не застегнутая. Глядя на меня, он вдевал пуговицы в петли.

- Проснулась! - констатировал Марк. Тон холодный, какой-то отстраненный. Лицо абсолютно ничего не выражало. Губы плотно сжаты. В глазах-полное безразличие. Меня ужаснула холодность Соколовского. Как будто не было между нами ночи любви, как будто не он наслаждался моими ласками, как будто он не заставлял меня пылать от желания. Я привстала в постели, стыдливо прикрыла наготу простыней. Заметив это, мужчина ухмыльнулся, но промолчал.

Я смотрела на Марка и понимала, что через пять минут он уйдет. Развернется и без сожаления оставит меня здесь, так ничего мне и не объяснив. Ка могло так случиться, что еще вчера утром я была счастливейшей из женщин, а сегодня мое сердце разрывалось на части. Я чувствовала, как с каждой прошедшей минутой, боль и отчаяние все больше наполняют меня. Если я сейчас на заставлю его поговорить, он уйдет. И все. Моя жизнь закончится на этом.

- Марк, давай поговорим! - попросила я тихо. Мне приходится чуть ли не упрашивать Марка обсудить со мной ситуацию, в которой мы оказались. Да, это унизительно, ведь я точно была ни в чем не виновата. Но мне пришлось попрать свою гордость, потому что отчаянно хотела понять, что случилось. Я любила Марка всем сердцем и отказывалась верить в то, что он просто развлекался со мной. Невозможно настолько правдоподобно сыграть все те чувства, которые я читала на лице Марка то короткое время, что мы были вместе. Он не говорил мне слов любви, но я чувствовала, что он меня любит. Так мне тогда казалось, но сейчас…

- О чем ты хочешь поговорить, Каролина? - кинул на меня быстрый взгляд Марк, застегивая последнюю пуговицу на рубашке.

- О нас!

- О нас? - насмешливо переспросил Марк - О чем ты? Нас никогда не было!

Марк подошел к креслу и взял свой пиджак. Он не стал его надевать, а просто перекинул через согнутую в локте руку. Я дернулась от его слов и от безразличного тона, которым эти слова были сказаны.

- Тогда ты… - пробормотала я, чувствуя, как мое сердце начало быстро колотиться от унижения и обиды. Я, продолжая удерживать руками простыню, отвернулась к окну, не желая, чтобы Соколовский заметил, как в моих глазах блеснули слезы. Он не увидит моих их! - Тогда ты первоклассный актер! Аплодирую стоя!

Я не видела лица Марка, делая вид, что меня заинтересовал вид из окна.

- Честно говоря, мне плевать, что ты обо мне думаешь! - ровным голосом сказал Соколовский - Я тебе никогда и ничего не обещал. Но ты решила, что особенная? Что лучше других? - бросил мне в спину злобные слова Марк. Хорошо, что я сидела к нему спиной, и он не видел того, какую боль причиняли его слова - Прости, но ты для меня значишь не больше других, что были до тебя в моей жизни. Спасибо за несколько ночей, проведенных в моей постели. Но на этом все! Ты мне больше не интересна!

Я сделала несколько глубоких вдохов, из последних сил сгребая волю в кулак. Прикрывая грудь простыней, повернулась через плечо к Марку, красивому и жестокому мужчине, так безжалостно разбивающему мне сердце в эти минуты после бурной ночи любви. Но я не хочу быть одной из многих девушек, которых он использовал и бросил. И не буду ею. Клянусь!

- Ты слишком много на себя берешь, Соколовский! - говорю я, ехидно улыбаясь-Ну с чего ты взял, что я вообще что-то от тебя хотела? Да, ты красив, хорош в постели. Это так. Но ты последний мужчина, с которым я хотела бы связать свою жизнь! Только не ты!

Я удивилась тому, как ровно прозвучали мои слова. Голос ни разу не дрогнул. Хотя каждое слово, сказанное Марком, было словно кол, безжалостно вбиваемый прямо в сердце. Я встала с кровати и начала не спеша одеваться. На Марка больше не смотрела, потому что боялась, что не выдержу и разрыдаюсь. Я чувствовала на себе его взгляд. Он не сводил с меня глаз вплоть до того момента, пока я не надела туфли. Отыскала взглядом сумочку, раскрыла ее и сделала вид, будто что-то пытаюсь там найти. Мне нужно было ка-то занять свои руки, чтобы не было видно, как они дрожат. Я внимательно всматривалась в содержимое сумки, смотрела куда угодно, лишь бы не встречаться глазами с Соколовским. Потому, что если он увидит мои глаза, то поймет, что прямо в этот самый момент я предпочла бы умереть, чтобы перестать чувствовать боль. Он и так меня достаточно унизил.

Громко хлопнула дверь. Я вздрогнула от этого звука. Марк ушел. Ну вот и все! Конец! Я покачнулась, потому что ноги вдруг перестали меня держать. Только сейчас я поняла, каких невероятных усилий мне стоило сохранять внешнее спокойствие и не зареветь в голос при Соколовском. Я прислонилась спиной к стене. Я не могла и не хотела больше себя сдерживать. Поползла по стене вниз, оседая на полу. Мои плечи сотрясали рыдания, по щекам текли слезы. Мне хотелось кричать от боли.

Прошла неделя с тех пор, как я в последний раз виделась с Марком. Невыносимо долгие семь дней. А если быть точнее - невыносимо долгие семь ночей, потому что днем я еще кое-как жила, отвлекаясь на работу, посещение фитнес-центра и курсы по вождению на автомобиле. Мой личный кошмар начинался ночью, когда я внезапно просыпалась и не могла больше уснуть, потому что мысли о том, что мы с Марком больше не вместе не выходили из головы. Мне казалось, что с каждым прожитым днем боль должна становиться все меньше. Но этого не происходило.

Я благодарила Бога за то, что мы с Соколовским не пересекались. Не знаю, как бы отреагировала, столкнись я с ним где-нибудь в агентстве. Я еще не успела свыкнуться с мыслью, что больше не имею права его обнять, поцеловать еще щетинистую щеку, вдохнуть запах его парфюма.

Говорят, с глаз долой - из сердца вон. Со мной пока это не работало. Конечно и времени прошло совсем немного. Ведь даже стены агентства каждый день напоминали о Марке. В любой точке здания я ощущала незримое присутствие Соколовского, что не позволяло моей боли притупиться, а потом однажды и вовсе затихнуть . Если это вообще возможно в моем случае.

Однако в моих силах было сделать так, чтобы не находиться ежедневно в стенах агентства, где каждая деталь не позволяла забыть того, кто разбил мне сердце.

Я написала заявление по собственному желанию и отнесла его на подпись Галанину. За две недели отработки я как раз завершу проект для «Реклайм тайм», выполню свои обязательства и на этом все! Перелистну эту страницу своей жизни.

Дмитрий Владимирович заметно расстроился, когда узнал о моем решении уволиться. Сказал, что мы с ним отлично сработались и ему будет непросто найти мне замену. Немного поуговаривал остаться. Но я была непреклонна. О причине моего ухода ничего не спросил. Кажется, он понял, что к чему. Впрочем, как и все в агентстве.