Забери моё сердце - Татьяна Минаева

Константин кивнул.

- Пойду проверю её, - сказал он и, похлопав Вадима по руке, пошёл в комнату.

Сидя на неубранной постели Ярославы, Сергей рассматривал лежащего у него на ладони журавлика. Журавлик из бежевой салфетки… Немного поблёкший от времени и очень хрупкий. Бумага в некоторых местах истёрлась, стала тонкой. Он нашёл его, лежащего в прозрачной коробочке, среди прочих безделушек на книжной полке. Фотография с отцом, серебряный браслет с рубинами – очевидно, в комплект к серёжкам, журавлик…

Какое-то время он стоял и смотрел на него. Молча. Именно тот журавлик – как нить, пронзающая время. Сколько лет назад он сделал его? Сколько лет назад положил на её почти детскую ладонь? Уже, наверное, и не вспомнить точно… Так давно, словно это было даже не в прошлой жизни – в другой реальности. Там, где никто из них не знал, что ждёт их в будущем, где они строили планы, смеялись и ещё не оглядывались назад.

Сложив ладонь ковшиком, он осторожно провёл пальцем по бумаге и выдохнул. В доме проводили осмотр – кабинет перевернули вверх дном, вынесли компьютер, кучу бумаг. Комнату Ярославы тоже осмотрели, но дельного тут ничего не нашлось. И правильно – девчоночья спальня. Куча тюбиков на столике, большой шкаф с тряпками. Ничего не нашлось – только этот журавлик. Но он – его личная голгофа. Ещё одно напоминание о собственной ошибке. Только заниматься самобичеванием сейчас – дело бесполезное. Потому что пока он сидит и пялится в одну точку, Ярослава где-то там, не с ним. С теми, кому от неё нужна лишь подпись и, судя по всему, нужна быстро.

В комнату вошёл отец. Мрачный и решительный, остановился рядом, простоял несколько секунд, а после присел на край постели. Посмотрел на ладонь сына, на его профиль. Тёмная щетина, круги под глазами. Хлопнул по колену и проговорил:

- Над этой операцией работают наши лучшие люди. Но им тоже нужно время.

Серёга глянул на отца и сдержанно кивнул. Конечно же, он всё понимал. Установка места, проработка стратегии, плана, координация группы. Один раз они уже допустили осечку, повториться это не должно. Но от понимания легче не становилось. Потому что где-то там – девчонка с пьянящими глазами цвета выдержанного коньяка.

- Уже выяснили, куда они могли увезти её?

- Пока нет, - с сожалением отозвался Николай Иванович. – Судя по всему, лишних людей в курс не ставили. Но это дело времени.

Время… Серёга снова глянул на отца. Времени-то как раз у них не было. Вернее, не было его у Ярославы. Потому что в мусоре специалисты нашли несколько использованных шприцов и ампул. Что это значит, он даже представлять не хотел. Поняв, о чём он думает, Николай повторил сказанное до этого:

- Мы найдём её, сын.

- Она ведь Романова… - проговорил Серёга, пристально глядя отцу в глаза.

- Не важно, кто она. - Николай ответил ему точно таким же взглядом. – Главное, чтобы ты был уверен в ней, а она в тебе.

- То есть ты не против?

- Не против, - на неуловимый миг уголок рта Николая тронула усмешка, неимоверно похожая на усмешку сына. – Тем более, если внуков от тебя мы с матерью дождёмся только так.

Дом в самом деле был не тот – Ярослава знала это точно. Здесь она никогда не была. И занавески на окнах не те, и стены, и мебель. Попыталась сфокусировать взгляд на окне, но перед глазами плыло, и сделать это было трудно. Дурнота немного отступила, но тело по-прежнему оставалось непослушным, тяжёлым, ватным. Несколько минут назад в комнату заходили муж и дядя, но на этот раз она повела себя умнее – притворилась, что всё ещё без сознания. Вадим чертыхался, дядя пытался успокоить его и говорил так… странно. Она не поняла, почему именно странно, но что-то было не так. То ли тон, то ли сами слова. Впрочем, вряд ли на данный момент для неё это имело большое значение. В этот раз они поверили, но в следующий… Застонав, она потрогала пальцами рёбра. Бок тут же обдало болью. Яся поморщилась. Куда они её увезли? Когда? Сколько вообще дней прошло? И документы… Нет, документы она так и не подписала. Но сколько ещё удастся ей продержаться? Господи, хоть бы немного воды…

Тяжело дыша, Ярослава привстала на локтях. Руки тут же задрожали, и она едва не повалилась обратно. Заставила себя собраться, медленно повернула голову, пытаясь осмотреться. Выдохнула. Показалось, или шаги по коридору? Какой-то невразумительный шум… Сил больше не было, и она снова повалилась на подушку. Сглотнула, облизала разбитые пересохшие губы. А стоит ли ей вообще чего-то ждать? И сколько всё-таки прошло времени? Для неё оно смешалось в туман, где нет ни дня, ни ночи. Только пустота и серость. Час? Два? А может быть, несколько дней? Снова шум… Яся прислушалась. В голове гудело, но до слуха её донёсся чей-то выкрик.

- Туда! – разрезало тишину мужским голосом. Незнакомым, или ей только кажется.

Сердце, едва колотящееся, забилось быстрее, она сглотнула ещё раз и снова попыталась привстать. Передвинула ноги к краю постели, кое-как свесила их на пол. Она должна встать, тот, кто пришёл, должен знать, что она тут.

- Сюда, - попыталась крикнуть она, но из горла вырвался только едва слышный хрип. От боли на глаза наворачивались слёзы. – Я…

Яся закашлялась, застонала – рёбра, казалось, трещали. Пододвинулась ещё ближе к краю и едва только хотела спуститься на пол, чтобы добраться до двери, та распахнулась сама. Она увидела тяжёлые ботинки, чёрную форму, суровое мужское лицо – незнакомое, с похожими на тёмные провалы глазами.

- Она здесь, - едва заметив её, рявкнул мужчина куда-то в открытую дверь. – В сознании, но…

Дальше она уже ничего не слышала. Слабость накатила таким приступом, что она, не удержавшись, повалилась на постель. Застонала и почти сразу же почувствовала прикосновение. Тёплые руки, знакомые…

- Ярослава… - донёсся до неё бархатный шёпот.  – Яся…

Лица коснулись пальцы – скул, покрытых кровяной коркой губ, щёк, лба. Она попыталась разлепить веки. Длинные тёмные ресницы едва заметно дрогнули, из груди вырвался выдох. Глаза напротив – старинное серебро…

- Серёжа… - прошептала она, понимая, что проваливается в темноту. – Ты пришёл…

- Конечно, пришёл, - раздалось совсем издалека как-то сдавленно. Или ей показалось? Нет… не показалось. Прикосновение к телу. Его запах рядом, его тело, его руки. Ощущение невесомости. Она на его руках. Да, она на его руках…

Москва

Он сидел рядом с постелью и смотрел на спящую Ярославу. На ее осунувшемся, бледном лице отчётливо виднелись синяки и ссадины, губы потрескались. Сейчас, спустя несколько часов после того, как её доставили в больницу, выглядела она уже лучше, но всё же…

Тяжело вздохнув, Сергей опёрся локтями о колени и потёр виски. По идее, стоило бы радоваться, но радости он не испытывал – только тяжёлое чувство не то вины, не то досады за собственную глупость. Что и кому он доказал тем днём, не дав ей шанса ничего сказать, выставив её за дверь? Себе? Яну? Прошлому? Пыльное облачко, да и только… А результат вот он, перед ним. И хорошо ещё, что всё закончилось именно так. Потому что могло быть и хуже. Намного хуже, хотя об этом он не думал – не хотел думать, достаточно и того, что есть.