Влюбленная вдова - Кейси Майклз

— То есть, — поспешно поправился он и, выскочив из-за стола, взял руки Эбби в свои, — я хотел сказать, что не ожидал, что месье Парфэ подстрижет вас так коротко!

— Остриг словно овцу, да? Ну и Бог с ними, с волосами! Ох, как без них хорошо! И голова сразу стала такой легкой! Если бы вы только знали, как я устала от их тяжести! — Высвободив руку, Эбби уселась на стул, который поспешно придвинул ей Гиллет. — Надеюсь, хотя бы к сладкому я успела? Салли Энн по секрету сообщила мне, что на десерт должна быть клубника. Никогда раньше я не пробовала клубники.

Эбби изо всех сил старалась казаться невозмутимо-спокойной — словно сидеть за столом со своим мужем и человеком, который, собственно говоря, и втравил их обоих в этот так называемый «брак по расчету», было самым обычным делом.

Однако, как Эбби ни старалась, она не могла забыть о том, что стала совсем другим человеком. Сейчас в ней уже трудно было узнать ту женщину, которой его светлость виконт всего несколько дней назад предложил стать его женой. Впрочем, она и чувствовала себя совсем по-другому.

Та женщина одевалась в уродливые старые платья, Волосы она гладко зачесывала назад, скалывая их в тугой пучок на затылке.

А молодая жена виконта щеголяла в платье из розового шелка, такого тонкого, будто его сшили из лепестков живых роз, красиво подчеркивавшем белизну ее плеч. Тонкую шею обвивало колье из бриллиантов, и такие же камни сверкали и переливались у Эбби в ушах.

Виконт не верил своим глазам.

Волосы его жены были подстрижены коротко, как у мальчишки. Не больше двух дюймов в длину, они спереди спадали почти до самых бровей, а аккуратно завитые кончики красивыми волнами завивались над ушами. Остальная масса волос игривыми кудряшками спускалась на открытую белую шею Эбби.

Судя по всему, она была абсолютно уверена в себе. Уверена, что сможет держать себя в руках, когда виконт представит ее лондонскому свету в качестве своей жены.

Жаль только, что в присутствии мужа у нее тут же начинали дрожать колени.

Утешало ее лишь то, что и он в ее присутствии сразу терял самообладание.

— Вы и в самом деле выглядите великолепно, Эбби, — проговорил Кипп, дождавшись, когда Гиллет с торжественным видом поставил перед хозяйкой огромное блюдо с клубникой, украшенное шапкой взбитых сливок. — Честное слово!

И снова мысленно обругал себя. Господи, что он такое несет?! Впору сбежать из-за стола от такого стыда и, укрывшись в темном углу, пустить себе пулю в лоб! Да что с ним такое в самом деле?! Конечно, медоточивым его не назовешь, раньше у него всегда для подобных случаев находился для дамы вполне приличный комплимент — когда умелый, когда не очень, — но вежливость всегда была его отличительной чертой.

Тогда почему сейчас язык у него словно налит свинцом? Самое время показать, на что он способен, а он повторяет одно и то же как попугай!

Правда, и она производит теперь куда более приятное впечатление, чем раньше, — в этом не может быть ни малейших сомнений. Однако никакое платье и никакая прическа не смогут превратить ее в сногсшибательную красавицу, при одном виде которой любой мужчина немеет и вообще ведет себя как болван. На своем веку Киппу довелось повидать немало красавиц, а сколько из них успели перебывать в его постели, он уже и сам давно забыл.

Тогда почему он не может оторвать от нее глаз?

Он все еще мучительно ломал себе голову, пытаясь найти ответы на вопросы и уже понимая, что дело это безнадежное; да и что тут можно ответить, когда даже ее глаза, похожие на влажные от росы лесные фиалки, вдруг почему-то стали вдвое больше и занимают чуть ли не пол-лица?

Подняв бокал с вином, Кипп осушил его одним глотком.

— Благодарю вас, милорд. Знаете, а вы были правы, когда настояли на своем! Месье Парфэ и в самом деле настоящий художник. И прическа чудесная — как раз то, что нужно, — кивнула Эбби. Потом положила в рот сочную ягоду и с блаженным видом закрыла глаза. Стон удовольствия сорвался с ее губ. Крохотный кусочек взбитых сливок остался у нее на губе, и она машинально, как кошка, слизнула его языком. — О-о, как вкусно!

Кипп со стуком поставил на стол пустой бокал.

А Брейди, который молча стоял в стороне, наблюдая эту сценку между мужем и женой с интересом режиссера, поставившего спектакль, которому суждено стать звездой сезона, негромко кашлянул в платок и, невнятно пробормотав какие-то извинения, поспешно выскочил из комнаты.

— Софи просила передать свои наилучшие пожелания — и от Брэма, разумеется, — вам обоим, — сказал Брейди, повернувшись к Эбби, в то время как они под руку обходили огромный зал. Эбби ликовала — больше не нужно стоять рядом с Киппом, улыбаясь и приветствуя казавшуюся нескончаемой вереницу приглашенных. Но спустя какое-то время мужу пришлось оставить ее одну, чтобы поговорить с кем-то из гостей.

Представив себе очаровательную герцогиню Селборн и окружавшую ее ауру доброты, Эбби радостно заулыбалась:

— Какая милая! И ничуть не гордая! Можно подумать, мы с ней знакомы много лет! Я послала ей записку, где поздравила с рождением сына. И знаете, что она ответила! Что очень рада за виконта, потому что теперь он наконец нашел кого-то, кто будет за ним присматривать. Я так понимаю, его светлость дал ей знать о своей женитьбе? Мне кажется, она принадлежит к тем людям, кто всегда искренне переживает за своих друзей, правда? И заботится о них.

— Да, только другой на вашем месте скорее назвал бы это навязчивостью или желанием совать свой нос в чужие дела, — улыбнувшись, ответил Брейди. — Но слово «забота» мне нравится больше. Уж не обессудьте, моя дорогая, но должен заранее вас предупредить, что нынче вечером я не спущу с вас глаз, потому что мне велено завтра прямо с утра отправить Софи подробный отчет об этом бале. Иначе говоря, мне придется расписать все буквально по минутам. Будь ее воля, она бы и Брэма сюда отправила — на тот случай, если я что-нибудь упущу. Но он отказался наотрез. Сказал, что ни за что не оставит ее одну, пока она окончательно не оправится. А по словам Софи, ждать этого осталось недолго. Она и так уже рвется из дома, твердит Брэму, что только мужчина может думать, будто после рождения ребенка нужно целый месяц валяться в постели. Такова уж наша Софи! Что на уме, то и на языке. Он сокрушенно покачал головой, а потом снова расплылся в улыбке.

— Брэм, конечно, бесится, и я его понимаю.

Эбби тоже улыбнулась. Но улыбка вдруг намертво примерзла к ее лицу, потому что как раз в этот момент она заметила нечто ужасное. Какая-то рыжеволосая красавица, одетая в сногсшибательное платье, заметив в толпе Киппа, прямиком ринулась к нему. Подбежав к виконту, она положила руку ему на рукав и заулыбалась, не сводя с него влюбленных глаз. Ее лицо показалось Эбби знакомым… когда-то она уже видела эту женщину. Точно! В день пикника — в тот самый день, когда Кипп сделал ей предложение!

— Брейди! — чуть слышно прошептала она, незаметным кивком показав, куда ему следует смотреть. — Имя этой леди, будьте любезны!