Палитра его пороков - Анна Веммер

А с ее рисунками нужно будет что-то сделать. Те, что она нарисовала для него, Сергей не покажет никому даже под страхом смерти. Но есть ведь и другие, есть талант. Знакомств в сфере искусства у него немного, но, если напрячься, можно выйти на нужных людей. Вдруг у нее получится рисовать на выставки и аукционы?

Пока юная художница Евгения не стала мировой знаменитостью и спит с ним в обмен на помощь ребенку, придется придумать что-нибудь приятное, чтобы вечером при попытке затащить ее в постель его не избили мольбертом.

Цветы? Ресторан? Нет, веники он не переносит, а на ресторан вряд ли останутся силы. Зато существуют ювелирные салоны и курьеры, которые без проблем привезут подарок для маленькой Кисточки прямо в офис.

Он быстро просматривает сайт Тиффани. Вероника никогда не любила этот салон, называя его распиаренным дерьмом для малолеток. Наверное, поэтому Сергей о нем сразу и вспомнил. Кисточке такое пойдет: легкое, изящное, молодежное. Его внимание сразу привлекает браслет в виде чуть изогнутого тонкого золотого обруча с небольшим единственным бриллиантом. Несколько минут он колеблется. Такие дорогие подарки не входили в его планы. Хотя он уже скупил для нее половину художественного магазина и счет вышел куда больше восьмидесяти тысяч за браслет, но каждый такой подарок привязывал его к девушке. А привязываться очень не хотелось.

Ладно, он на нее накричал и теперь как-то должен извиниться. Вряд ли девчонка избалована дорогими украшениями. А потом, когда их отношения кончатся, сможет, если что, продать. Отличный способ успокоить самого себя. Очень наигранный.

* * *

К вечеру, когда кончаются встречи и поездки, он чувствует себя, как выжатый лимон. Отдавая последние распоряжения заму, понимает, что на бурное примирение с Женей сил уже не останется. Он просто приедет домой и ляжет спать.

Хотя нет, сначала отдаст симпатичную бирюзовую коробочку, а потом ляжет спать.

— Завтра буду с обеда, если не высплюсь, двину кони. Смета на ремонт чтобы лежала на моем столе. И еще пусть просчитают, что дешевле: отстроить новый корпус или отремонтировать этот. Держи связь с инспектором, как только станет ясна причина пожара, сразу мне смсни. Савельев что? Отправил кого-нибудь с ним говорить?

— Ничего пока. Отмалчивается, лечится. Но с нашей стороны нарушений ТБ нет, так что или мы выплатим все, что положено по закону или договоримся на какую-то более лояльную компенсацию. Лечение и так за наш счет, я могу предложить ему двойную оплату на время больничного и реабилитацию по показаниям врача на каком-нибудь море, но…

— Погоди пока. Дождись заключения. Если будет спрашивать и пробивать тему, скажи, чтобы писал на мое имя все пожелания, пока идет расследование, пусть лечится.

— Думаешь, это он? Сам поджег и сам подставился? Савельев что, дурак?

— Дурак, или нет, а счеты у него ко мне есть. Чем черт не шутит, следите там за ним. Еще мне нужно, чтобы все исследования, которые были в лабе, переделали заново. Платные за наш счет, стационарные врачи, надеюсь, уже сделать догадались. Так… что еще…

— Предлагаю напомнить Астахову, да и всему пиар-отделу, что надо бы снизить имиджевые потери…

Хороший он парень, этот зам. Хорошо, что Костя не согласился, когда Серебров ему предлагал должность.

— И звонил еще Семенов, насчет Константина Васильевича…

— С этим потом.

Сил и желания разговаривать с Костей сейчас точно нет.

— Все, свободен. Я домой.

Даже в отлаженном, работающем с японской точностью, механизме случаются сбои.

Дома хорошо. Нет, не так… дома лучше, чем на работе сейчас. Дома пахнет лазаньей на ужин, дома весело трещит камин. И пусть все вокруг тихо, но где-то в недрах огромного особняка совершенно точно уже отдыхает Рита, перемыв всю посуду, готовится ко сну в обнимку с кроликом Кисточкина девочка, а сама Кисточка… должна быть в гостиной, но ее там нет.

Сергей бы, может, и разозлился, если бы так не устал. Обиделась, похоже, спряталась и носа не кажет. Забить на нее или все-таки сходить, пообщаться на ночь глядя?

Сначала выпьет чайку и что-нибудь перекусит. Лазанья не зря так пахнет на весь этаж.

В кухне Сергей видит Риту, непривычно наряженную. На обычно сдержанной и скромной экономке длинное темное платье, в ушах жемчужные серьги, а к запаху потрясающего ужина примешивается легкая нотка духов.

— Рита, — смеется Серебров, — не забывай, что я — свободный мужчина в разводе, могу и не устоять.

— Все шутите, Сергей Васильевич. — Рита улыбается. — Рада, что вы в хорошем настроении.

— Куда это ты такая нарядная?

— У меня встреча выпускников. А после мы с одноклассником хотим вспомнить молодость и сходить в любимый ресторан. Он до сих пор, оказывается, работает. Такси приедет через десять минут.

— Отменяй.

— Сергей Васильевич, я ведь отпрашивалась…

— Рита, Рита… — Он делает большой глоток прямо из бутылки молока. — Ты со мной пятнадцать лет, а все никак не изучила. Отменяй, говорю, возьмешь машину. Рома отвезет, Рома привезет, Рома выполнит любой каприз.

— Да ну что вы, — смущается экономка, — не стоит…

— Стоит, Рит, — с нажимом говорит Серебров. — Поверь мне. Возьми водителя, позаботься о своем комфорте и безопасности.

Если пожар не был случайностью, он не хочет рисковать.

— Кстати, где Евгения? — словно между делом спрашивает Риту. — Она сегодня не работала?

— Не ругайте девочку, ей с полудня нехорошо. Лежит, даже обедать и ужинать не стала, бедняга.

— Что такое?

Кисточка не похожа на женщину, которую ссора с мужчиной доведет до болезни.

— Да ничего особенного. Так, типично женское недомогание. Я сделала ей успокаивающий чай.

Помолчав, Рита добавляет:

— Хороший у нее ребенок. Ласковая девочка, заботливая, играла весь день тихо, водичку маме таскала. Мне даже уезжать неудобно, но, вроде как, вы дома, да и Константину Васильевичу я сказала присмотреть…

О да, этому только волю дай, присмотрит от души.

— Поезжай, развлекайся. Я дома до обеда, так что не торопись.

Когда Рита уходит, Серебров долго колеблется прежде, чем подняться к Кисточке. В определенные моменты девушек стоит не трогать — в целях сохранности собственной головы. Но с другой стороны — вдруг она лишь соврала Рите, чтобы не рассказывать об истинных причинах своего состояния?

Однако на всякий случай он достает из ящика с аптечкой грелку и таблетки.

В комнате темно, даже из детской никаких отблесков или шума телевизоров. Из открытой двери на Кисточку падает слабый свет. Она действительно лежит, свернувшись клубочком, и выглядит неважно: бледная, сонная. Когда он заходит, приподнимается, но морщится и снова откидывается на подушки.