Территория души. Книга 2 - Наталья Батракова

— Да ты самая безгрешная из всех, кого я знаю!

— Значит, плохо знаешь, — не согласилась Вера, разложи продукты на столешнице. — Оказалось, я не умею прощать.

— Все сильные люди не умеют прощать, — заметила Анна. — Они даже мелочи тяжело прощают, что уж говорить о большем.

— Нет, дорогая, — Вера подняла голову и задумчиво посмотрела куда-то в темноту окна. — Как раз сильные прощать умеют. Обида, гордыня и неумение прощать — удел слабых… Как там Костя? — сменила она тему разговора.

— Расстраивался, что ты не желаешь с ним общаться. Переживает, не может понять почему.

— Почему? До сих пор стыдно людям в глаза смотреть, а когда начинают жалеть или сочувствовать, еще горше становится.

— Понимаю, — вспомнив бывшего мужа, ответила Анна. — Но ведь Костя друг!

— Прежде всего, он — друг Николая.

— Но, насколько я помню, он был и твоим другом.

— Он — мужчина, Анечка, и этим все сказано. В делах душевных мужчины лучше понимают мужчин, женщины — женщин. Поэтому делить Костю, а уж тем более перетягивать его на свою сторону я не имела и не имею никакого морального права. С этим ты согласна?

— Не знаю… Я как-то не задумывалась. Когда мы разводились с Игорем, у каждого был свой круг друзей, который с ним и остался. Правда, бывшие однокурсники какое-то время метались, но потом все успокоились. Так что, не знаю, — повторила она.

— Знаешь, — возразила Вера. — Когда ты расставалась с Костей, мы для тебя тоже остались за чертой, потому что ты считала нас его друзьями. А зря…

Женщины замолчали. Каждая задумалась о своем: Анна вспоминала тяжелый период отъезда, когда по собственной воле отгородила себя от всего мира, а Вера о том, как сожалела, что не поехала в Минск и не помогла двум близким ей людям понять, что они значат друг для друга.

— Наверное, ты права… — Анна оторвала взгляд от разделочной доски, на которой нарезала овощи, и посмотрела на нее извиняющимся взглядом. — Прости меня, пожалуйста. Возможно, если бы я с тобой тогда поделилась, все и вышло бы по-другому. Но такова судьба…

— Судьба… Вот и моя судьба повернулась ко мне своей самой неприглядной стороной.

— А теперь ты можешь рассказать, что у вас произошло? — осторожно попросила Анна.

— Тебе могу… Теперь уже могу, — поправилась Вера. — Всеначалось со здорового мужского честолюбия…

Долгое время Николай Дербенев интересовался политикой постольку, поскольку она касалась его дел.Но чем выше он поднимался по лестнице успеха, тем чаще все та же политика норовила вмешаться в его жизнь. Чем более глобальный проект он задумывал, тем более мощные связи приходилось завязывать для претворения его в жизнь. А так как в душе он был человеком азартным и не привык отступать от задуманного, связи разрастались, как щупальца: из министерства в министерство, к самой верхушке правительства. А в один прекрасный момент все те же люди, которые ему помогали и были заинтересованы в его успехе, предложили идти в депутаты.

Не долго думая, Дербенев согласился, но впервые в жизни Вера не поддержала решение мужа, потому что прекрасно знала его основное качество: он привык вершить конкретные дела. Он, вообще, был человеком конкретным. Если говорил «да», оно ни при каких условиях не могло трансформироваться в «не знаю», а уж тем более в «нет». И что ему было делать в Раде со своей категоричностью? А уж тем более он не любил быть обязанным кому-то. Но если его изберут, значит, он кому-то обязательно будет должен, и не только электорату! «Ну почему он не понимает, что это поле деятельности не для него!» — долгими ночами, мучаясь от бессонницы, переживала Вера.

Но чем сильнее она противилась, аргументирование высказывая свою позицию, тем чаще у нее появлялось чувство, что Николай ее просто не слышит. И тут до нее дошло: он поставил очередную цель и идет к ее достижению со всем присущим ему напором, и те кто его не поддерживает, просто перестают для него существовать

Возможно, дело было в чем-то другом, возможно, настал очередной кризисный этап семейной жизни, но Вера решила полностью устраниться от избирательной кампании. Сфотографировавшись в семейном кругу для агитационных листовок, она организовала группу юридической поддержки, назначила среди них ответственного и вместе с Машей улетела в Швейцарию…

… — Вера, а где можно покурить? — перебила ее рассказ Анна.

— А вот курить надо бросать.Я, пока обследование проходила, всякого наслушалась.

— Какое обследование?

— Да так… В среду лягу в больницу, все станет ясно. А ты бросай курить, пока не поздно. Я с этим делом еще в Швейцарии завязала.

— Согласна, что пользы курение не приносит, но уговаривать меня бесполезно. А бросить курить я тоже могу в один день, — Анна усмехнулась, припомнив отправленную в мусорку пачку сигарет после известия о беременности. — Была бы веская причина.

— Так почему ты уехала с Машей? — вернувшись с балкона, напомнила она наклонившейся над плитой Вере.

— Если быть более точной, то именно из-за Маши я и уехала… Наша девочка впервые в жизни влюбилась по-настоящему, и все это едва не завершилось трагично… Маша с подружками отмечала сдачу курсовой в ночном клубе и познакомилась там с молодым человеком. Выходец из Украины, тридцатилетний бизнесмен приехал в командировку из Германии. Ну, и завертелось… Попросилась в Германию, мы удивились, потому что прежде на летние каникулы она собиралась в Штаты лететь, но отпустили. Она нас никогда не обманывала, не огорчала, отличница. Вернулась и поставила в известность, что выходит замуж. Мы сначала растерялись, но решили не перечить и для начала познакомиться с молодым человеком, но через две недели Маша попала в психосоматическое отделение… Попытка суицида. Я за ночь поседела, до сих пор в холодный пот бросает, как подумаю, что мы могли ее потерять.

— Ужас какой! — Анна приложила ладонь к губам и покачала головой.

— Ужас, — согласилась Вера. — Накануне она получила письмо по e-mail от его жены. Оказывается, пока она жила у него дома, жена с детьми отдыхала у родственников. Вернулась, соседи доложили, что был не один… Бизнес его был основан на деньги тестя, дом ему не принадлежал, единственное, что было его — двое детей-близняшек. Насколько я знаю, ему удалось помириться с женой.

— Бедная девочка…

— Оформила академический, только стала отходить, а тут Николай со своей избирательной кампанией… Не до выборов мне было! Возможно, не случись такое с дочерью, я бы и переборола себя, приняла его решение, но тогда… Институт психологии у нас через дорогу, вот мне и посоветовали увезти ее куда-нибудь подальше. Ну, а Николая я оставила на Галину.

— Расскажи о ней, — попросила Анна. — Костя говорил, что ты сама отобрала ее с выпускного курса.

— Не совсем так, — сделав огонь на плите поменьше, Вера присела на высокий стул напротив. — Все начиналось как обычно: выпускники ищут себе место работы, всем хочется остаться в Киеве, а не ехать по распределению в Тмутаракань. Галя появилась в девяносто третьем, я только-только открыла свое дело… Настойчиво звонила каждый день, спрашивала секретаря о вакансиях, а однажды дождалась меня у крыльца офиса и со слезами на глазах попросила ее выслушать. Маленькая, худенькая, огромные заплаканные глаза… В тот момент в моей душе что-то дрогнуло: девочка потеряла родителей и осталась совсем одна на белом свете… В общем, пожалела я ее.