Драконы ночи - Татьяна Степанова

И такое непотребство находилось в древнем храме, где молились и воскуряли фимиам, все это было выставлено на всеобщее обозрение еще две тысячи лет назад. И это тоже называлось великой цивилизацией. И цивилизация ЭТО допускала. Так почему же сейчас в наш век…

Новости закончились, по телевизору начался эстрадный концерт. Олег Ильич тяжело поднялся с кресла. Скоро, наверное, вернется от массажиста Марина. Она пеняет ему, что он не ходит на массаж, не ходит в сауну. Мало гуляет с ней в этом чертовом парке, не ловит последнее осеннее солнышко на пляже – опять же вместе с ней, точнее, под ее неусыпным надзором.

В прошлый раз она рылась в его вещах. Устроила ему скандал, когда он без ее ведома уезжал в город. Она отыскала красные трусики-стринги нулевого размера, которые он купил для…

Девочка, мальчик – как мало разницы в НИХ в этом возрасте. Они все, независимо от пола, способны дарить наслаждение, сами того не ведая, сами о том не подозревая.

В этом тухлом городишке пропал мальчишка. А потом его нашли в яме, в лесу.

Где-то на этаже в соседних номерах гудел пылесос. Там шла уборка. Олег Ильич взял со столика ключ, пожалуй, надо прогуляться, дать горничной возможность все здесь прибрать, привести в порядок.

Он открыл дверь. И увидел Дашу Борщакову. Девочка, раскинув руки ласточкой, как маленький канатоходец, шла по узкой кайме ковровой дорожки. Она во что-то играла сама с собой. Может быть, в цирк?

Пятно солнечного света из окна номера упало на ковер. Даша остановилась, увидев возникшего перед ней в дверном проеме Олега Ильича. А у него сперло дыхание в груди, и сердце забилось, заухало. Девочка была одна. Темные волосы ее были распущены по плечам. Она действительно во что-то играла, улизнув от Маруси Петровны, занятой беседой по телефону со своей старой приятельницей. Она играла и для игры закуталась в вязаный кардиган – мамин или бабушкин, уютный и просторный. Полы его волочились за ней по полу, когда она шла вот так, вся вытянувшись в струнку, раскинув руки в стороны, стараясь не оступиться на своем воображаемом цирковом канате.

– Дашенька, – прошептал потрясенный Олег Ильич. И не узнал своего голоса – обычно вальяжный его тембр обратился в какое-то козлиное «мэ-э-э». – Дашенька… ты это что… ты здесь?

Девочка опустила руки, потом спрятала их за спину. Она стояла в центре солнечного пятна. Олег Ильич увидел ее раскрасневшиеся щеки, ее глаза, челку, упавшую на лоб.

– Ты одна? – проблеял он. – Хочешь… ко мне в гости? Посмотрим телевизор? Мультики?

– Мультов никаких нет, был «Летучий корабль», кончился, а по дивидишнику я уже все пересмотрела, надоело, – вздохнула Даша и доверчиво направилась в номер. Ей было скучно. И немного грустно. Хотелось в школу. Хотелось гулять на детской площадке. И хотелось с мамой куда-нибудь поехать – прокатиться на машине. Детская память так устроена: плохое быстро забывается. ПРО РИСУНОК Даша помнила, но одновременно уже почти перестала вспоминать.

– Вы тут живете? – спросила она деловито, по-взрослому. – Ничего себе. А это чья шляпа?

– Моей же… моя. – Олег Ильич мягко воровато коснулся Дашиного плеча.

ОНА была в его номере. Они были наедине. Она была само совершенство и соблазн. Он наклонился к ней, вдыхая запах ее волос. И тут вдруг… «ОНА ВЫРВЕТ ТЕБЕ СЕРДЦЕ. ОНА – ЕЕ МАТЬ ВЫРВЕТ ТЕБЕ СЕРДЦЕ СВОИМИ РУКАМИ, ЕСЛИ ТЫ ТОЛЬКО ПОСМЕЕШЬ…» – это произнес кто-то невидимый над самым его ухом.

Я ПОСМЕЮ. Я ДЕЛАЛ ЭТО И ПРЕЖДЕ И СДЕЛАЮ СЕЙЧАС. Я НЕ МОГУ… НЕВОЗМОЖНО ПРОТИВИТЬСЯ… Я ХОЧУ, Я…

Олег Ильич рывком приподнял Дашу под мышки и усадил на постель. Полы взрослого кардигана раскрылись. Он увидел ее коленки – она была в шортиках и в футболке. Девочка в шортиках, а может, мальчик с длинными волосами, с ресницами в полщеки? Маленькие детские сандалии. Эти миниатюрные сандалии привели Олега Ильича в неистовство.

– Знаешь, что мы сейчас с тобой сделаем? – прошептал он, уже почти не владея собой.

Даша удивленно уставилась на него. Олег Ильич наклонился, дыша ей в лицо. И тут дверь номера, который он впопыхах позабыл запереть, распахнулась, и на пороге возникла Марина Ивановна.

Увидела Дашу, сидящую на постели, увидела своего мужа – на коленях. А в коридоре уже слышались шум шагов, возбужденные громкие голоса: «Девочки нигде нет, ищите ее везде!»

Издав горлом совершенно невообразимый звук – то ли стон, то ли вопль ярости, Марина Ивановна как фурия налетела на мужа, рванула его, обмякшего, застигнутого врасплох, за ворот рубашки-поло, поднимая с колен. Буквально отшвырнула прочь. Потом, улыбаясь дрожащими губами, сказала девочке: «Там тебя мама ищет. Я скажу, что ты у нас».

Она открыла дверь и громко оповестила коридор, лифт, весь растревоженный поисками отель, Ольгу Борщакову, Игоря Хохлова, Романа Шапкина, Катю, Анфису, поднявшихся в спешке на второй этаж из холла:

– Дашенька у нас! Не волнуйтесь, она была с нами. Я встретила ее в коридоре и пригласила в гости, мы с мужем… мы очень любим детей.

Вроде бы все обошлось. Вроде бы ничего ТАКОГО и не случилось. Одна в большом отеле, Даша Борщакова вполне могла проявить известную детскую самостоятельность и заглянуть в гости к кому-то из постояльцев. Марина Ивановна Зубалова, открыв на шум дверь своего номера, сказала, что девочка у них.

Даша вышла, Ольга Борщакова взяла ее за руку.

– Спасибо, что присмотрели за ней, – поблагодарила она Марину Ивановну. – Извините за беспокойство.

– Что вы, ничего.

Вроде бы обычный разговор двух женщин. Только у одной – у матери – лицо серое от пережитого страха, а у другой взгляд какой-то уклончивый, фальшивый.

Позади Кати засопел Роман Шапкин. Он смотрел на Олега Ильича, стоявшего спиной к двери, лицом к окну. Когда они всей командой уводили Дашу, он даже не обернулся.

Катя и ЭТО мысленно положила в свою копилку наблюдений. Но, в общем-то, она была рада, что все так быстро выяснилось с этой «пропажей». Супруги Зубаловы выглядели людьми солидными, Анфиса вон их «счастливой парой» окрестила. И потом, они же были в номере вместе, когда пришла Даша, – так сказала сама Марина Ивановна.

– Ну, фея, пойдем, потолкуем с тобой об очень важном для меня деле, – Шапкин, совершенно как к взрослой, обратился к девочке, когда они все направились к лифту.

– А почему это я фея? – спросила Даша. Она доходила Шапкину до пояса.

– Да ты то исчезаешь, то появляешься, словно волшебная палка у тебя в руках, – Шапкин усмехнулся. – Мне вот не поможешь этой своей палочкой волшебной?

– А у тебя неприятности? – Даша как-то сразу стала с опером на «ты», хотя была девочка воспитанная и приученная взрослым говорить только «вы».

– Не то слово, Даш, сущие кранты.

Она дернула его за руку: