Наследница первой очереди - Лилия Фандеева

Времени нет – пострадавших привезли. Иди, работай, дятел». Она без всякого стеснение открыла двери: «Сеанс окончен. Все на выход. Пациентов привезли», – сказала она троице, а потом и мне:

– Что вам всем не хватает? У тебя дома жена молодая, а ты на шлюху пялишься, которой всё равно кто её трахает.

– Себя вспомни.

– Сравнил хрен с пальцем. Я была свободной, а ты вдовец. Почему нет? Даже если я была в восторге от тебя, теперь другое дело. Мне за Полину обидно. Тебя за одни подобные мысли уже можно ненавидеть. Она знает о твоей давней связи, и думаешь, будет спать спокойно? Что она в тебе нашла? Ей Марк больше подходит – молодой, здоровый, беспроблемный и не такой кретин, как ты. Тебе дочь свою не жаль, если терпение Поли закончится, и она пошлёт тебя подальше?

– Поля не бросит Арину, а я не предам её. Да, я кретин, но я люблю твою сестру.

– Как можно любить одну, и хотеть при этом другую?

– А кто тебе сказал, что я хочу Светлану Антоновну?

– Что так? Ты мог быть там одним из них.

– Вот потому, что одним, а не единственным, как раньше, –

вспоминал Подольский полуночный разговор. «Кому я врал Крис или себе? Светлана мало изменилась за шесть лет. Я увидел её в клинике, и внутри ничего не дрогнуло, был уверен, что возврата в прошлое никогда не будет. Это она меня бросила, вышла замуж тайком, поставив перед фактом. Но в последнюю неделю заходила под разным предлогом и с одним предложением. Всего, чего я хотел – обнадёжить её, а потом отказать и наказать. Да, именно этого я и хотел. А что было бы, если не устоял? Кретин! Придурок! Меняю часы на трусы, лишь бы потешить своё самолюбие. Думаю, о прошлых обидах и не думаю о сегодняшнем дне», – говорил Дмитрий вслух, глядя в окно.

Новый 2019 год Дмитрий и Полина встречали вдвоём, устроив романтическую ночь, а на два следующих выходных отправились к Фёдору Петровичу в лес. Прошли полгода. Отношения в семье были доверительными, заботливыми, нежными. Поле исполнилось двадцать девять лет, Дмитрию – сорок, Арине – шесть. Отметили и год совместной жизни. С этого времени Полина начала чувствовать недомогание, усталость, головокружение и тошноту. Купила тест на беременность, но он выдал отрицательный результат.

– Митя, что мне делать, чтобы понять, что со мной?

– Сдай для начала кровь на анализ, а там посмотрим. Это может быть всё, что угодно от банального переутомления до серьёзного заболевания. Не паникуй раньше времени.

Полина сдала кровь на анализ, но не в своей клинике.

Результат её огорошил. Всё указывало на начальную стадию лейкоза.

– Полина Сергеевна, вам рано паниковать. Всё не так плохо. Решите сами, когда начать лечение и найдите донора заранее. Так мы сможем вам помочь быстрее.

Вернувшись на работу, Полина позвонила Кристине.

– Крис, у меня проблемы и помочь можешь только ты. Если откажешь – я пойму.

– Что я должна сделать?

– Крис, у меня лейкоз и мне нужен донор костного мозга. Я тебя не тороплю. Подумай, почитай, посоветуйся с отцом, но не распространяйся об этом. Не хочу, чтобы меня жалели.

– Поля, не реви. Я всё сделаю, что от меня зависит. Куда нужно подъехать? Сейчас главное, чтобы я подошла. Прорвёмся, сестра!

Вечером она протянула результаты анализа Дмитрию.

– Я поговорила с Кристиной, она согласна сдать анализ на совместимость. Ты справишься с Ариной один, если я лягу в клинику, или мне позвонить маме?

– Поля, мы справимся. Позвоним Ольге Ивановне, когда это будет необходимо, – он говорил как-то неуверенно и старался не смотреть на жену. Слов утешения она не услышала.

Сдав повторно кровь вместе с Кристиной, она с нетерпением ждала результатов, а нервы были на пределе. Дмитрий с утра подбадривал жену, а вечером приходил поздно и спать ложился в другой комнате, придумывая бредовые причины. Пожалуй, Поля за неделю пролила слёз больше, чем за все двадцать лет. Добило её утреннее сообщение на телефон Дмитрия, оставленного им после завтрака на кухонном столе. Отправителем была Светлана. Когда позвонил врач, она ехала в клинику за приговором.

– Полина Сергеевна, у меня для вас две хорошие новости.

– Кристина может быть донором?

– Не сможет. Более того, она вам не сестра.

– Как же так?

– Вы не дочь своего отца. Что вас смущает в их случае?

– Тогда о каких хороших новостях вы говорили?

– Я должен перед вами извиниться. Произошло чудовищное недоразумение. Перепутали пробирки с кровью. Вы абсолютно здоровы и это подтвердил повторный анализ.

– А кто, в таком случае, болен?

– У нас есть пациент Орловский Павел Степанович, 29 лет. И его анализы не могут быть идеальными. Доктор и подняла вопрос. Вы сдавали кровь, согласно данным, в один день с разницей в десять минут. Не надо плакать, Полина. Вам это противопоказано. Вы сдавали кровь на ХГЧ, а результат показал беременность.

– Тест показал отрицательный результат.

– Возможно, уровень его был слишком мал. Хотите, я вас отведу к нашему специалисту? Так я как-то реабилитирую клинику в ваших глазах. – Марина Николаевна, посмотрите мою пациентку.

– У вас что-то случилось? Вы расстроены?

– Нет! Я радуюсь. Мне только что изменили диагноз «Лейкоз» на «Беременность».

– А вы действительно беременные. Смотрите: эта горошина – ваш малыш. Срок пять-шесть недель. Будете рожать?

– Буду. Две приятные новости за один день – это круто.

Она вышла из клиники, взяв домашний адрес Орловского Павла и, сев в машину, вспомнила о Кристине. Она не знала, что скажет незнакомцу, но сейчас ей хотелось помочь всему миру. «Если Кристина мне не сестра, но донор мне не нужен, оставлю свою осведомлённость здесь и никогда не вспомню о ней. Кому нужна правда?» – решила она, въезжая во двор старого дома.

Парня она узнала сразу по яркой бандане на голове, именно его Полина видела в клинике.

– Привет, – Полина заглянула ему в глаза.

– Привет. Ты кто?

– Орловская Полина Сергеевна. Знакомое имя?

– Мне жаль, что тебе пришлось пережить такие неприятные моменты.

– Давай на чистоту. Я хочу помочь, но это зависит от тебя. У тебя есть родственники?

– Были. Нас в семье было трое: старший брат, я и сестра. Разница в возрасте два года. Детство я плохо помню. Попали в детский дом, когда я только окончил первый класс. Это был 98 год. Серёге было десять, а Тане шесть. Через год нас взяли в разные семьи. Семья военного удочерила Таню, Серёгу увезли за границу, а меня взяли под опеку. Шесть лет