Бестиарий. Книга странных существ - Александра Давыдова

– В смысле? Давай ерунды не будем говорить. Чайку врежем, и расскажешь, кто тебе такую чистоту навел. Может, я бы тоже к себе наняла. А то моего благоверного никто что-то никак чистотой не проклянет. Устала за ним грести.

– Навел чистоту… – явно не вслушиваясь в мои слова, повторила Лерка. – Только не мне, а на меня. Как порчу.

Я почти силой усадила ее на стул. Засыпала чай в совершенно чистый чайничек, залила шепчущим кипятком. Несколько капель свежей заварки упали на стол, но, когда я поставила перед дрожащей Леркой чашку и повернулась, чтобы вытереть их, от капель не осталось и следа.

– Когда ты успела? – я и сама не знала, каким должно быть окончание фразы. Что «когда»? Когда успела вытереть капли или когда стала настолько повернутой на уборке?

– Это не я, – мрачно сообщила Лерка, словно к чему-то прислушиваясь. Я тоже невольно замерла, оглядывая с тревогой ее небольшую квартиру-студию, где все было как на ладони. Видимо, я побледнела, потому что Лерка вскочила и подставила мне стул.

– Сумка… Шарф… – Мысли прыснули врассыпную. Моя сумка, которую я только что бросила на пол, аккуратно стояла, застегнутая, на открытой полочке в шкафу, а шарф переместился с тумбочки на вешалку. Туфли кто-то задвинул под обувницу, идеально симметрично.

– Только не кричи. Он не любит, когда кричишь, – глухо подсказала Лерка. – Он от этого начинает двигать мебель и мыть плинтус.

– Это бара… домо… – никак не получалось подобрать правильное слово. Барабашка стучит и пугает. Домовой, конечно, приглядывает за домом, но… это все домашняя нечисть. А тут какая-то… чисть.

– Не знаю, кто. Я тоже думала, домовой. Он сначала нормальный был.

– Был? Хочешь сказать, это у тебя давно? Мы ж неделю назад виделись!

– Ну, я раньше, когда что-нибудь найти не могла, говорила в шутку… – Лерка смущенно замялась. – Ну… говорила, барабашка, поиграл и отдай.

– Часто говорила? В твоем-то бардаке, – я достала из бара начатую бутылку коньяка и плеснула обеим в чай.

– В общем… да. А потом вещи стали не пропадать, а как бы… находиться. То есть, например, ищу ключи там, где бросила, а потом раз – они на гвоздике для ключей. А я их туда никогда не вешаю. Мама вешала. Отец вешал. А я так и не научилась. Это же как рефлекс. Слышишь?

Она настороженно подняла палец, и мы обе прислушались. В холодильнике едва слышно что-то шуршало и двигалось.

– Продукты сортирует, гнида психованная, – пробормотала Лерка со злостью. – Все отмыл и вычистил, так все равно что-нибудь найдет и начнет скрести.

– А может, это мыши? – ляпнула я, все еще не в силах поверить.

– Угу, мыши-психопаты, повернутые на уборке. О, эксперимент хочешь? – Лерка исподлобья глянула на холодильник и, словно неудачно повернувшись, уронила со стола чайную ложку.

Мне показалось, я только моргнула. Прошло меньше секунды. Ложка исчезла. Словно бы на грани слуха почудился шум воды. Но тоже всего часть мгновения, не дольше.

– Вымыл и в ящик убрал! – с каким-то отчаянием произнесла Лерка. – Я открываю шкафы, он закрывает. Платье достану, не успею отвернуться, уже висит в шкафу. И ведь не видно его. Так хоть знать бы, где эта дрянь сейчас копошится. А то все время кажется, что он за спиной.

– Может, тебе батюшку вызвать? – предложила я, чтоб хоть что-то сказать. Все это никак не укладывалось в голове.

– Угу, и кришнаитов с бубнами, – саркастически парировала Лерка. – А потом мне бригаду вызовут и в дурку упекут. Баба с манией уборки. Люсёна, ты же умная и адекватная. Придумай, как быть. Квартиру пока продать не могу, в наследство никак не вступлю. От своей в съемную ехать – дико. Да и с работы опять поперли. Я ж четвертый день не спавши, вчера запуталась в расчетах, ну и… вот.

– А не спишь тоже из-за него? Шумит?

– Да пес с ним, шумом. Шуми на здоровье, фиг ли, – рассердилась Лерка. – Ладно, кровать трижды заправлял обратно, пока я в ночнушку переодевалась. Легла спать, он что-то в шкафу раскладывал. А проснулась… Люсь, ты знаешь, я крепко сплю. В общем, проснулась: лежу навытяжку, на одеяле не морщинки, волосы уложены, руки так крестом на груди. Как у покойника. Блин, я так перепугалась. Вскочила. Стала орать, чтоб шел на хрен и оставил меня в покое. Оборачиваюсь – кровать застелена, и тапки у кровати ровненько стоят. И не могу больше спать. Можно я у тебя немного поживу? Может, если выспаться, придет в голову что-то толковое. Я уже ничего не соображаю. Словно в тумане все.

Лерка отчаянно потерла слипающиеся глаза, всхлипнула и потянулась за салфеткой. Вытащила, комкая, одну, рассыпала остальные. Злясь на себя, принялась дрожащими пальцами запихивать обратно. В отчаянии ударила по столу, поняв, что не справится не то что с происходящим, даже с салфетками. Стоило ей уронить ладони на колени, и невидимая рука – рука ли? – тотчас расправила бумажные квадраты и, аккуратно сложив уголком, пристроила обратно в салфетницу.

– Слышишь, тварь? Ты достал уже!

Лерка вскочила, швырнула салфетницу в угол. Идеально симметричные белые уголочки спланировали самолетиками на пол. Не находя выхода гневу, выдернула из кухонного стола ящик. По полу покатились ложки, вилки.

– Лер, я нам такси вызову, – она не слышала и, кажется, вовсе забыла о том, что я рядом, а я не знала, как ее остановить, да и стоит ли. Если бы кто-то мне не давал спать четверо суток, не знаю, что бы я сделала и до какого состояния дошла.

Переходя от шкафа к шкафу, Лерка открывала дверцы, вываливала без разбора на пол содержимое. А за ней шел кто-то невидимый и с упрямой методичностью возвращал все на место.

– Меня нельзя упорядочить, тварь ты этакая! Люсёна, объясни ему, что ни хрена не выйдет! Есть то, что нельзя убрать! Так невозможно жить.

Я трясущимися руками набрала с ее телефона номер такси и назвала адрес. Я боялась даже пошевелиться. Сообщение о том, что машина подъехала, пришло через пятнадцать минут. Лерка, обессиленная и измотанная истерикой, сидела на полу посреди идеально чистой комнаты, и кто-то невидимый прядь за прядью расчесывал и укладывал ей волосы.

– Лера, – я боялась подойти. – Идем.

Она кивнула, попробовала встать, но без сил снова опустилась на пол. Мне казалось, он схватит меня. Я готова была закричать от любого прикосновения, но нужно было что-то делать. Я подошла и потянула Лерку за руку, попробовала взвалить на себя, но из нее словно все кости вынули.

Я все тянула и тянула, не осознавая, что не смогу не то что дотащить ее до машины, даже подвести к двери. Крикнув что-то бессмысленно ободряющее, я рванула вниз и как-то умудрилась уговорить таксиста подняться со мной и помочь забрать «больную подругу».

Дверь была закрыта, но не заперта. В холодильнике что-то шуршало. Лерка лежала на кровати. Неподвижная, идеально причесанная и одетая, с фарфорово-бледным лицом – она походила на большую куклу, на синеющих губах которой ветер оставил маленькое перышко от лежащей рядом аккуратно взбитой подушки.