Так было, так будет - Дмитрий Николаевич Меренков

преподаватель биологии и ботаники в средней школе посёлка городского типа Зелёный Гай.

Овдовел в 2015 году, дети: Валентина Абросимова, 1980 года рождения и Пётр, 1982 г. Р. Проживают отдельно. Пенсионер.

Резолюция куратора: Человек с двойным дном. Память недоступна для зондирования, кроме области текущих событий. Вероятно, пишет книгу, из его глубинной памяти скачали 6-ю главу повести, которую сочинял в уме, нигде не фиксируя. С такого рода блокировкой доступа к памяти сталкиваемся впервые. Очевидно, мы упустили определённые моменты развития землян.

Прошу о выявлении подобных отклонений докладывать вне очереди. Мнемозапись, сделанную вашими коллегами из центрального аппарата, прилагаю. Для учёта в работе с контингентом.

Ненаписанная книга

В году этак семьдесят девятом учитель ботаники Дмитрий Фёдорович Мальцев после уроков пришёл домой и — Здравствуйте деточки! Горит сигнальная лампочка на электросчётчике в прихожей. Лампочек там две, одна светится, когда датчик грабительские киловатты накручивает, другая — когда приходит срочное сообщение. И это куда хуже счёта за электричество!

Жена на звук открывающейся двери выскочила из кухни, руки в муке, лицо красное, вороньего крыла волосы толи мука испачкала, толи седина украсила. Глазки не ко времени весёлые, озвучила своё настроение: «Петька приедет!» Она сигналку не видела.

Дмитрий Фёдорович больше знал об окружающем мире, поскольку лампочку разглядел и уже понял, что поиграть с внуком в этот день не получится. Раздосадованный экстренным вызовом, ничего объяснять не стал, буркнул «Лариса, я в подвал». И всё!

Постарело весёлое личико сразу лет на десять, даже мука с волос осыпалась. Прошлым летом так же в подвал спустился, а вышел через два дня с дыркой в спине, пластырем залепленной. Врать пришлось внукам, что у деда радикулит и «На ручки» ну никак. Дети о чём-то догадывались, но молчали.

Пока открывал потайной люк подземного хода, срисовал сигнал «Экстра» ещё в трёх электроприборах. Технари насовали с десяток индикаторов, даже слова из очерёдности миганий складывались. Типа морзянки.

Люк захлопнулся, книжный шкаф вернулся на место и включились дежурное освещение вместе с речевым информатором системы «Морфей».

Сонный Бог

Система «Морфей» для организации деятельности КГБ в Особый период (Мировая война) была внедрена в далёкие 5-ти десятые, задолго до появления «Интернета» и компьютеров вообще. С тех пор неоднократно модернизировалась и технически соответствовала мировому уровню развития электроники. С приходом в 1991-м эффективных менеджеров в управление государством, плотно обмазанные грязью ГКЧП прежние руководители КГБ, успели перевести «Морфей» на баланс ВНИКИ мясомолочной промышленности, имевший негосударственные источники финансирования. Спасли от предателя-председателя Бакатина (тот самый, который сдал америкосам схему прослушки Посольства США). Однако, вывод системы из-под «государева ока» Ельцина привёл к её к частичной приватизации. Руководство ФСБ начало использовать «Морфей» в оперативных целях. Это было понятно — страна не воевала лет 50-т, какой там Особый период! А потом стало привычным. Как всякая приватизация, эта имела свою цену. Заплатить её пришлось с наступлением Особого периода в 2022-м году.

Голос информатора, синтезированный из щебетания Ларисы, пустился в объяснение ситуации. За многословием, вызванным спешностью и, похоже, недостатком опыта, нарисовались картина происшествия и команда «Фас!»

Картинка 8. Вечерним московским поездом ехали: Объект разработки, по рубрикатору «Шпионаж в пользу иностранного государства», оперативный псевдоним «Янус» с женой «Клио»; сотрудники наружки (эНэН) — пара под легендой молодожёнов плюс связник; руководитель операции. Его сняли с поезда по болезни. Вагон 6-ой. Ключ пароля для связника — слово «Гитара».

Слова «Вам надлежит принять команду» сопровождались извинениями. И обещанием знака «Почётный чекист». Дмитрий Фёдорович был настолько засекречен, что даже псевдонима не имел. В региональных Управлениях КГБ хранились на Особый период — 3-ю Мировую Войну — небольшие модули связи. По идее с началом военных действий модули активировались командой из Москвы, дублировали сигнал и транслировали на приёмники «спящих агентурных ячеек». Приёмники будили «спящих» или, выражаясь профессиональным языком, активировали агентуру, излагая задания. На первое время.

Вполне возможно, что всё было устроено по-другому. Имея дело с КГБ уверенность оставьте за порогом.

Дмитрий Фёдорович обо всём этом не задумывался, в 70-х Советский Союз казался вечным, а Приказ — руководством к действию. Он щёлкнул замком двери трансформаторной будки, декорировавшей выход из подземелья, и потопал к вокзалу. Времени до прихода московского было в обрез, о билете и речи не велось. Пролезть без очереди в билетную кассу — абсолютно нереально. Всё решали секунды, и сообразительность. Поезд Номер 509 уже тормозил перед станцией.

Вокзальные репродукторы дали ему стоянку 10 минут. «Пятьсот весёлый» — так прозвали почтово-багажный московский из-за неторопливости, прибыл на 6-й путь. У дверей вагонов кучковались обелеченные граждане и гражданки, предвкушая возможность хоть на время спрятаться в мире, где от пассажира ничего не требуется. Тебя увезут и привезут, уложат спать и напоят чаем, разбудят перед станцией назначения. Нет более открытых людей, чем попутчики, и ты наслушаешься много интересного. Если у тебя есть билет.

«Путей у Господа много» — любил цитировать Библию Дмитрий Фёдорович, имея ввиду многообразие выходов из безнадёжных ситуаций. В данном случае «Выход» открывался через распахнутую дверь вагона-ресторана. Его директор Каталина Сергеевна на остановках в ночное время выгодно продавала туземцам огненную воду. Будучи естественным монополистом, она и вела себя как позднее «Газпром», в рамках вседозволенности. Когда звякнуло стекло её вагона, поражённое огрызком бетона щербатого перрона, Каталина метнулась в нутро ресторана. Опустевший тамбур принял взлетевшего по ступенькам метателя камней и пропустил в соседний вагон. Однако, вошёл туда не провинциальный школьный учитель, суетившийся на перроне, а солидный мужчина с тяжёлым взглядом следователя по Особо Важным Делам. Состав лязгнул сцепкой вагонов, дёрнулся и покатился в ночь. Сквозь полумрак спящих плацкартных, мужчина дошёл до купейного 6-го (номер вагона и пароль сообщил информатор ещё в потайном ходе). Открывая очередную вагонную дверь углядел в коридоре молодого человека, уткнувшегося лбом в холодное чёрное окно. Откровенная безнадёга позы никак не гармонировала с дорогим джинсовым костюмом и кроссовками. «Такому красивому парню пение под гитару подошло бы больше, чем сопли на стекле!» — выдал пароль (ключевое слово Гитара) Дмитрий Федорович. Повелительным кивком головы указал на тамбур.

Парень оказался толковым и кратко обрисовал ситуацию. Объект с женой и пара разведчиков в третьем купе. Их задачу не знает. Опер из Киева отстал от поезда. Ехал в шестом купе, вещи там. Задача парня — сдать объекта наружному наблюдению в Москве. Дмитрий Фёдорович понял главное — до прибытия в Москву ситуация вмешательства не требует. Отправил паренька отдыхать и постучал в дверь шестого купе. Не ожидая ответа откатил дверь, вошёл. Интерьер для того