Три принца и дочь олигарха - Мария Жукова-Гладкова

— Нет. То есть да. Другой Лотар. Король.

— Не знаю. Знаю только, что все дети не от него. Может, он не может иметь детей? Знаю, что королева — несчастная женщина. А сейчас она находится под большим влиянием нашего вице-премьера. И это очень не нравится моему папе.

— Теперь мне все понятно, — задумчиво произнес полицейский.

«А мне нет».

— Значит, шведская принцесса хочет замуж за наследного принца Лотиании… Нам ждать нашествия других принцесс?

— Не думаю. Это случайность. Они были и раньше лично знакомы.

— Он долго будет у нас тут прятаться? — спросил Потап Прокопьевич после некоторого периода раздумий.

Я развела руками.

— А к себе вы его точно не хотите забрать?

— У меня двое детей. Они мне дороже всех принцев, вместе взятых. А уже имеются два трупа. То есть больше. Жан погиб и Петр погиб. Пусть его Валерия забирает. Если надо, посидит у нее в подполе.

— Что планирует делать ваш отец?

— Этого не знает никто. Но смерть сыновей он точно не забудет.

Когда утром мы приехали в больницу с Потапом Прокопьевичем, с нами вместе также поднялся один из приставленных ко мне папой парней, второй остался в машине. Нас ждал большой сюрприз.

Встретить нас вышел заведующий отделением, в котором лежал Лотар, то есть Леонид Курбатов. Заведующий отделением как-то странно мялся.

— Что у вас случилось? — начальственным тоном представителя органов спросил Потап Прокопьевич.

— Вы не сможете его забрать, — печально сказал врач.

— Умер?! — в ужасе воскликнула я. После всех усилий по спасению Лотара…

— Вы куда смотрели? — рявкнул Потап Прокопьевич и добавил немного запрещенного мата.

— Жив, но без сознания.

— Что случилось?! — рявкнул Потап Прокопьевич.

— Он еще что-то выпил? — спросила я. — Или какой-то рецидив?

— Его пытались украсть.

Я впала в ступор. Лицо Потапа Прокопьевича изменило цвет, и он явно с трудом сдерживал ярость.

По словам врача, медсестра вовремя подняла крик. Не с этого отделения, а этажом ниже. Дежурную на этом этаже, похоже, усыпили. Злоумышленников было двое, в масках, они успели сбежать. Пациента бросили на лестнице. Он был без сознания и пока в сознание не приходил.

— Вы в полицию звонили?

— Да, конечно. Двое приезжали, осмотрели тут все и уехали. Ловить уже было некого. А пациент жив. Мы сообщили, что вы с утра к нам за ним собирались. Они обрадовались и сказали, что вы во всем разберетесь. Они сюда в половине пятого приехали. А случилось все в половине четвертого. Жить он будет. Ему что-то вкололи. Анализ еще не готов. Они его тащили отсюда в бессознательном состоянии. Сейчас он спит.

— Показывайте.

— Вот, — кивнул заведующий отделением на одну из коек.

В постели, где должен был лежать Лотар, лежал совсем другой мужчина, хотя и темноволосый, но лет на десять старше Лотара. Но его нельзя было перепутать с принцем! Или можно, если не знать так близко, как я? Перед кроватью стояли старые тапки. Мужик на соседней койке сообщил, что «этот» бредит на каком-то иностранном языке, но точно не на английском. А вчерашний парень куда-то исчез.

— Как исчез? — ошарашенно спросил заведующий отделением. — А это кто?

Потап Прокопьевич бросил испепеляющий взгляд на врача и тут же вцепился в пациента с ближайшей койки:

— Что вы ночью слышали?

— Ничего не слышал. Все спали как убитые. Я в жизни никогда так крепко не спал.

— Когда вы в последний раз видели вашего соседа? Того, который здесь раньше лежал?

— Вечером, уже когда свет выключили. Он вышел, я подумал, что в туалет, вскоре вернулся и лег.

— Точно он?

— Не знаю, — честно сказал мужчина. — Теперь не знаю. Темно было. И я уже был в полудреме.

Потап Прокопьевич повернулся к заведующему отделением и спросил про камеры видеонаблюдения. Оказалось, что они имеются только на первом этаже. То есть рассчитывать на то, что мы увидим, как уходил Лотар или как его уводили, как появился этот тип, двое злоумышленников, не приходилось. Но Потап Прокопьевич сказал, что все равно заберет записи со всех камер, начиная со вчерашнего вечера.

— А почему вы решили, что этот человек с этой койки? — спросила я у врача.

— Да его же, как я понимаю, бросили на лестнице? — сразу же ухватил мою мысль Потап Прокопьевич. — Почему его потом сюда отнесли?

— Так он в нашей пижаме, — как само собой разумеющееся ответил врач. — Все остальные в своей одежде. А про этого у нас тут все знают. Как его алкаши наши местные притащили, он долго не мог вспомнить, как его зовут, алкаши только сообщили, что он Леонид, потом предложили к вам в полицию позвонить, сказали, что вы знаете. И вы на самом деле знали.

— А шведская принцесса что сказала? Или вы у нее его имя не спрашивали?

— Так тогда мы уже от вас знали. А когда вторая пришла, с супчиком в термосе, мы у нее про его документы спросили. Мы же понимали, что у вас его документов нет, у шведской принцессы тоже их быть не должно, а вот у нашей женщины вполне могут оказаться. Нам бы ксерокопию полиса и паспорта…

— И что она сказала?

— Да не дошло до документов. Они с принцессой сцепились. Потом им обеим помощь пришлось оказывать. У обеих документы были. А про этого мы забыли. Ему должна была медсестра напомнить, чтобы родственники документы привезли. Потом вы позвонили, что его приедете забирать вместе с его знакомой. А тут вон оно как вышло…

Я тем временем запустила набор номера Лотара на своем телефоне. Как и следовало ожидать, аппарат вызываемого абонента был выключен или находился вне зоны действия сети.

Я спросила, где телефон предыдущего пациента. Остался здесь или нет? Ведь мой номер записан в память его телефона. Навряд ли он его помнит наизусть. Заведующий вызвал медсестру. Та быстро осмотрела кровать и тумбочку, телефон не нашла, вообще ничего не нашла, сообщила, что подмененный товарищ лежит в той же больничной пижаме, которая была выдана Леониду Петровичу Курбатову. Курбатов поступил в бессознательном состоянии, документов при нем не было, только старая трубка. Ее положили в тумбочку. Вещи должны храниться на первом этаже, вместе с вещами, сдаваемыми поступающими пациентами.

— Проверьте, — велел Потап Прокопьевич медсестре и повернулся к соседу по палате: — Что вы знаете про вашего соседа? Про того, который тут вчера лежал?

— Он говорил, что приехал в Новгород к знакомому. Вообще мало про себя рассказывал. Я подумал, что просто плохо себя чувствует. Меня просил про языческие святилища в Новгородской области рассказать. С интересом слушал, вопросы задавал.