Американская звезда - Джеки Коллинз

– И ты тоже? – сумела она выговорить.

Он стащил с нее свитер, расстегнул лифчик и стал целовать ее грудь, трогая языком то один сосок, то другой.

Она вздохнула – то был долгий протяжный вздох.

И они уже не могли совладать с собой. Они перешли грань прежде, чем кто-либо из них успел помедлить и осознать, что происходит, хотя она заранее решила, что попросит его пользоваться презервативом… До того ли было сейчас? Это не имело значения. Ничто не имело значения, кроме слияния воедино двух тел.

Теперь он был настойчивее, чем раньше, – он овладел ею одним энергичным рывком, и начался сумасшедший полет, такой яростный и самозабвенный, словно от этого зависела вся его жизнь. А так как она теперь знала, что может почувствовать, то отвечала ему с такой жаждой и раскованностью, которых даже не подозревала в себе. Вместе они мчались вскачь, пришпоривая страсть, пока она не достигла высшей точки,

помедлила там несколько потрясающих секунд и затем плавно-плавно сбавила скорость и, наконец, замерла.

– О Иисусе! – воскликнул он. – Такого еще не было никогда!

– Правда?

– Правда!

– И у меня тоже.

– Иди ко мне, «и у меня тоже».

Она свернулась как ребенок в его руках, уставшая и потная, и заснула блаженным сном.

Когда она проснулась, было уже за полдень, он лежал на спине рядом, заложив руки за шею. Тихонько она провела пальцами по его груди, тронула ее языком – сначала нерешительно, потому что не знала, понравится ли ему. Он явно был доволен, и она отдалась этой забаве, полизывая, и посасывая, и дразня его мелкими нежными укусами.

– Где же ты этому научилась? – спросил он и простонал.

– Гм… ты хочешь знать где?

– Ага, – он коснулся ее груди, но она отвела руку прочь. – Да, хотел бы!

– Лежи и наслаждайся, – сказала она, медленно и как бы лениво прокладывая дорожку поцелуев все ниже и ниже, пока не коснулась его напряженной плоти.

– Лорен, ты вовсе не должна, если не хочешь…

– Нет, должна, – прошептала она, дразня его языком, – потому что я этого хочу.

Уже перед вечером оба наконец поняли, что пора уходить.

– Ты бы лучше оделась, – сказал он, желая, чтобы можно было лежать с ней вот так вечно.

– Э… а где у тебя ванная?

– Прямо не знаю, как тебе сообщить, но у нас таковой не имеется. – Она решила, что он шутит, и засмеялась.

– Нет, серьезно говорю, у нас нет.

– Нет ванной?

– Извини.

– А где ты принимаешь душ?

– На заправочной станции. Это, конечно, не совсем душ, но я не хочу вдаваться в подробности.

Ей стало неловко – зачем она спросила, она не хотела смущать его.

– Может быть, мы сумеем встречаться здесь каждую неделю, – сказал он, вставая и натягивая джинсы, – только ты и я, вдвоем в целом мире.

– Но я не могу слишком часто пропускать уроки.

– Джордж тоже, конечно, будет не слишком доволен, если я стану регулярно смываться с работы.

– Ник, – и она пристально посмотрела на него и стала вдруг очень серьезна и сдержанна. – А что, если я?…

– Что ты! Это исключено. Я вовремя ушел.

– Да? – с облегчением спросила она.

– Ну, конечно же. Я не стану этим рисковать.

– Слава Богу!

– Эй, между прочим, ты должна мне верить. Ты же знаешь, что я…

– Ну скажи! Он улыбнулся:

– Люблю тебя.

Она тоже улыбнулась и нежно коснулась его лица:

– Да, знаю.

– Что было сегодня в школе?

– А? – переспросила Лорен, пытаясь проскользнуть мимо матери, которая стояла в прихожей, загораживая лестницу.

– В школе! – повторила Джейн Робертс.

Если бы Лорен не торопилась так попасть наверх, она бы заметила, каким странным, напряженным тоном говорила мать.

– Да все, как всегда: скучная математика, неинтересная история. И занятия физкультурой. А я ее ненавижу. И, между прочим, душ был не в порядке: я вся такая потная. Наверное, сейчас приму душ.

Джейн не двигалась с места:

– А чего-нибудь необычного не случилось?

Лорен обуяла тревога. Что-то, значит, произошло сегодня в школе, а она ничего не знает.

«Ну, Роберте, придумай, как бы половчей вывернуться. Не хотелось бы влипнуть».

– Дело в том, мама, – быстро ответила она, – я, правда, не хотела тебя беспокоить, но после физкультуры я почувствовала себя неважно. И медсестра посоветовала немного полежать.

– Неужели? – Голос Джейн по-прежнему был суров. Обычно в таких случаях она была полна сочувствия.

Наступило короткое неловкое молчание. Так как мать вроде не собиралась пропускать ее, Лорен направилась на кухню, но Джейн последовала за ней, и она оказалась словно в ловушке.

Открыв холодильник, Лорен схватила пакет молока и, повернувшись, увидела, что мать смотрит на нее холодно и осуждающе.

Больше она была не в силах выносить этого:

– Что-нибудь случилось нехорошее?

– Почему ты спрашиваешь?

Лорен пожала плечами и достала стакан:

– Не знаю… но ты ведешь себя как-то странно. Интересно, можно ли все-таки ухитриться и проскочить

мимо Джейн, подняться наверх и тем положить конец допросу?

– Лорен, – сказала мать тихо и проникновенно. – Мы всегда старались растить тебя в понимании добра. И прежде всего и всегда учили быть честной.

«О Господи, значит, действительно что-то случилось?» Она старалась принять невинный вид:

– Да, мама?

– Ты ведь не была сегодня в школе, правда?

Теперь надо было решать: врать дальше и попытаться вывернуться? Или сказать правду?

«Дорогая мамочка, я весь день провела в постели с Ником Анджело.

– Да что ты, дорогая? Вот и хорошо.

– Спасибо, мамуля, ты такая чуткая».

Она закусила нижнюю губу – был только один путь:

– Я уже сказала тебе, что была в школе, но плохо себя почувствовала.

– Школьный секретарь позвонила и сообщила, что ты, наверное, нас обманывала последние несколько месяцев регулярно.

Она притворилась очень удивленной:

– Что?

Очевидно, ты несколько раз отсутствовала под разными предлогами. То горло болит, то простуда, то визит к зубному врачу. И все записки с просьбой освободить тебя от уроков подписаны якобы мной. Но мисс Адамс не дура. Постепенно она стала тебя подозревать, а сегодня утром увидела, как ты уезжала на заднем сиденье мотоцикла.