Именинница - Пенелопа Дуглас

Я не ревную. Просто не хочу видеть, как она заигрывает с ним, ведь знаю, что у нее это прекрасно получается. Для сестры это лишь игра, и за таким легкомысленным поведением и сарказмом она скрывает неуверенность в себе.

Но Пайк не такой. Ему нужен кто-то спокойный, кто сможет успокоить его самого, кто обнимет его и заставит весь остальной мир исчезнуть.

Откинув голову назад, закрываю глаза и мочу волосы. Обжигающие струи жалят плечи и шею. По рукам бегут мурашки, а голова неожиданно начинает кружиться от удовольствия.

Повернувшись, упираюсь руками в стену и подставляю голову под воду, затем откидываю волосы назад, отступаю и прислоняюсь спиной к стене.

Мой желудок сжимается. Если бы я не встречалась с Коулом, а Пайк однажды вечером заглянул бы в бар, уселся за стойку и заговорил со мной, он мне понравился бы.

Он мне очень понравился бы.

Я хочу его.

Боже, сестра права. Что-то происходит между нами. На самом деле происходит. Интересно, остальные это тоже замечают? А он уже заметил?

Проклятие.

Стоит мне открыть глаза, как взгляд тут же падает на его гель для душа, стоящий передо мной на полке. Коул обычно использует другой, но он, видимо, еще не притащил его сюда из нашей ванной и пользуется гелем отца.

Бросаю взгляд на стекло, чтобы убедиться, что одна в ванной, а затем беру бутылку с полки и открываю крышку.

Когда подношу к носу его гель для душа, замечаю, что вокруг маленького отверстия осталось немного пены с утра. Но через мгновение пьянящий аромат наполняет мою голову, а покалывание распространяется по всему телу. Это недорогая марка, но она прекрасно справляется со своей работой, к тому же навевает воспоминания о джинсах, опилках и короткой щетине на мужском подбородке.

О нем.

В горле образуется комок, словно я набрала полный рот воды, но стоит сглотнуть, как меня наполняет разочарование, что там ничего нет. Я облизываю губы, а дыхание сбивается.

Реальность растворяется где-то в глубинах моего сознания, пока я рассеянно растираю каплю геля между пальцев. Но стоит поднести ладонь к носу и вновь почувствовать этот запах, как у меня перехватывает дыхание, глаза закрываются, а клитор мгновенно начинает пульсировать.

Мне следовало пойти за Кэм? Я вспоминаю его нечастую, дерзкую ухмылку, которая взволновала меня прошлой ночью. Не хочу, чтобы он с кем-то встречался, но в то же время жажду посмотреть, как это выглядит. Какой он со своей девушкой?

Думаешь, я не смогу угнаться за ней? Знаешь, у меня большой опыт.

Поднимаю руку с каплей геля и скольжу пальцами по шее и ключице, а затем обвожу сосок.

Угнаться за ней?

– Не за ней, – беззвучно шепчу я.

Пальцы скользят вниз по животу. Я прислоняюсь к стене и провожу рукой между ног, покусывая губы и вздрагивая от прикосновения.

Затем медленно начинаю тереть клитор, выписывая вокруг него маленькие круги.

– Нет, – шепчу и открываю глаза. – Остановись, остановись, остановись!..

Старательно заполняю голову мыслями о Коуле, представляю его руки на своем теле. Как его губы прикасаются к моему уху. Как он прижимается лицом к моей шее, чтобы я не видела его глаз.

Ох, детка.

Как охренительно, детка.

Так хорошо. Безумно хорошо.

Его руки сжимают мою задницу, и я принимаюсь сильнее тереть клитор. Быстрее. В поисках удовольствия, которое окутывало меня еще секунду назад. Но оргазм насмехается надо мной, ускользая все дальше.

– Коул, – закрывая глаза, молю я. – Сильнее.

Поворачиваюсь и прижимаюсь грудью к стене, оставив руки между ног. Он у меня за спиной, и ему не терпится войти. Он хочет трахнуть меня.

Просовываю палец внутрь и начинаю скользить им. Затем прижимаюсь лицом к стене, стараясь двигаться бедрами как можно быстрее, чтобы из головы повылетали все мысли. Может, трахая себя так, смогу наконец-то получить оргазм.

Мой палец покрыт влагой, когда вынимаю его и тру клитор. Тело переполняется возбуждением. Но ничего не выходит. Рука дрожит от напряжения, легкие болят от нехватки воздуха.

Ну же.

Но оргазм снова ускользает. Замедлившись, выдыхаю, чувствуя, как слезы обжигают глаза.

Прикусываю губу до боли. Тело поет от возбуждения.

Затем разум окутывает туман, а воля растворяется. И я погружаюсь в те мысли, о которых никто никогда не узнает.

Я кутаюсь в них и отдаюсь их воле, радуясь, что меня сейчас никто не видит. И тут же в своих грязных и жарких фантазиях представляю его. Только его. Это станет нашим маленьким секретом.

Тайной.

– Ты такая хорошая девочка, – шепчет мне на ухо мужской голос.

Голос Пайка.

Теперь у меня за спиной стоит он. И это его мускулистое высокое тело прижимает меня к стене. Это его рука сжимает мои волосы, когда он медленно оттягивает мою голову назад, чтобы провести языком по губам. И с них тут же срывается хныканье.

– Заботишься о моем доме так, как мне нравится, – дразнит он, затем поднимает мою руку, чтобы я зарылась пальцами в его волосы. – Готовишь еду так, как мне нравится. Украшаешь дом разными безделушками. У тебя так прекрасно все получается, Джордан.

Не открывая глаз, я прижимаюсь к его губам, и от вкуса его теплого рта и воды из душа, которая льется на его разгоряченную кожу, тело тут же простреливает словно электрическим током. К попе тут же прижимается твердый и готовый член.

– Но сейчас я хочу от тебя другого. Хочу, чтобы ты как хорошая девочка постаралась для своего мужчины. Ты сможешь это сделать?

– Да, – киваю я.

Возбуждение нарастает вновь, соски больно вжимаются в кафельную стену, а удовольствие охватывает бедра. Я хочу его. Хочу, чтобы он прикасался ко мне. Хочу знать, что он чувствует.

Мысли разлетаются, когда я, протянув руку за спину, на ощупь хватаю мочалку и прижимаю ее между ног. Тонкая сеточка потирает клитор, отправляя меня за край. Я трусь о нее бедрами, чтобы ощутить хоть что-то, потому что в моих мыслях есть только он. Это его запах окружает меня. Его рот покусывает мою шею. Это он приподнимает меня, чтобы скользнуть членом поглубже в мое лоно. Это его загрубевшие руки сжимают мою грудь, а через секунду именно его губы крадут мое дыхание. Боже, как же он прекрасен на вкус.

Оргазм зарождается внутри и с каждой секундой становится все сильнее, пока отец Коула трахает меня.

Я кончаю, распадаясь на части и беззвучно крича. С губ не срывается ни единого звука, лишь тяжелое дыхание. Боже. Я припадаю к стене, еле держась на ногах, пока по телу расползается оргазм, от которого коленки будут трястись еще неделю. Зажмурившись, жду, пока пройдет дрожь, и она уходит прочь, оставляя после себя небывалую легкость.