28 панфиловцев. "Велика Россия, а отступать некуда - позади Москва!" - Владимир Першанин

Еще более растерявшийся младший лейтенант стал было выбивать гильзы, но Краев остановил его.

– То, что самолета не испугался и в белый свет палил, уже неплохо. Но ты отвечаешь за взвод. Напишешь тепло, по-человечески. Мол, сын был смелым красноармейцем. Погиб при исполнении воинского долга при авиационном налете.

– Добавь, что в роте его уважали, – подал голос старшина Снитко. – Службу нес, как полагается, был примером для товарищей.

– В общем, понял, – сказал Краев. – Иди перезаряди «наган», а вечером напишешь письмо.

Краева, Коржака и Савенко вызвали в штаб полка. Посыльный, сержант из строевого отдела, хитро подмигнул Коржаку.

– Сюрприз для вас приготовлен.

– Водки по стакану нальют? – хмуро отозвался Иван Коржак.

– Водку пить в штаб не вызывают. Вы, товарищи, приведите себя, пожалуйста, в порядок, комполка с вами лично разговаривать будет. Из политотдела дивизии представитель тоже придет.

– Иди, иди, нарядимся как-нибудь.

К двум часам, как было приказано, явились в штаб. Кроме них пригласили еще четверых командиров и бойцов. Сюрприз оказался неожиданным.

Андрею Краеву вручили орден Красного Знамени, Иван Коржак и Тимофей Савенко получили медали «За отвагу». Остальные четверо тоже получили разные награды. Двое – ордена Красной Звезды, двое – медали.

Всем пожали руки, пожелали успехов, а затем пригласили в офицерскую столовую (просторную землянку), где был накрыт стол. Стояли две бутылки «Столичной», тарелки с копченой колбасой, салом и винегретом.

Командир полка извинился за скромное угощение, разлили по кружкам водку и выпили за награды, которые получали в тот период очень немногие.

Полковника вскоре вызвали в штаб, награжденные допили водку, перекусили и вышли на морозный воздух. Старшим по возрасту и званию оказался артиллерист, капитан Матвей Сташков. Он был награжден орденом Красной Звезды. Все семеро награжденных друг друга знали – все же в одной дивизии служат. Но такой случай, собраться и поговорить, выпал впервые.

– За награды можно было бы еще выпить, – сказал Иван Коржак. – Вы как на это смотрите, товарищ капитан?

Матвей Сташков, дымя подаренной папиросой, пожал плечами:

– Можно бы. Я в армии давно служу, правда, с перерывами. А орден впервые получил. Если твой ротный не возражает, можно добавить. Посидим, поговорим. Часок-другой у нас есть.

Краев и остальные были не против. Вот где только водки взять?

– Пошли ко мне, – предложил Сташков. – Батарея, правда, в стадии формировки, но землянка у меня просторная, спирта фляжку найду, закуску тоже.

На том и сошлись. Сташков уже формировал третью свою батарею со времени создания дивизии. Две батареи и три четверти личного состава погибли в боях с немецкими танками.

– Мне пока везет, – улыбался Сташков. – Но, говорят, бог троицу любит. Тем более долго нас на формировке не продержат. Пока два орудия получил, через денек-другой остальные два получу. Неделю на пристрелку дадут, и вперед.

На батарее чувствовалась рука опытного командира. Дежурили два поста с ручными пулеметами, территорию обходил патруль. Дежурный по батарее отрапортовал Сташкову, что происшествий нет, личный состав занимается подготовкой и хозяйственными работами согласно плану.

– Крепко вы свои две пушки охраняете, – поддел артиллериста Иван Коржак.

– Не пушки, а орудия, – невозмутимо пояснил капитан. – Они, кстати, на тринадцать километров бьют и за километр броню любого танка берут.

– Ну, если так…

– У меня хозяйство немалое, – продолжал Сташков. – Личного состава больше ста человек, тридцать пять лошадей, два тягача. А до линии фронта отсюда напрямую всего двенадцать километров. Держу наготове отделение истребителей танков. Бронебойные ружья, гранаты, бутылки с «КС». Ладно, пошли в землянку, обмоем медали-ордена как следует, когда еще встретимся.

Бдительность старого артиллериста уже не вызывала смешки. Капитан действовал правильно. Двенадцать километров для немецких танков – полчаса ходу. Ударит рота «панцеров», а двигаются они тихо на своих обрезиненных катках и колесах, и снесут батарею.

Были уже такие случаи. Маршевую роту недавно немецкий танковый взвод прямо на дороге перехватил. Двести пятьдесят человек, половина без винтовок, не говоря о гранатах, шли как на прогулке.

Четыре танка ударили крепко. Многие бойцы не успели понять, что это немецкие машины. Было убито и ранено около ста бойцов.

Потери были бы больше, но поблизости оказалось зенитное орудие, которое вступило в бой и подожгло один из танков. Немецкий разведвзвод развернулся и ушел к себе, оставив горящую машину. Этот случай долго обсуждали и усилили посты.

Тем временем ординарец и девушка-связистка быстро накрыли стол. Разбавленный спирт, тушенка, сало. На печке грелась вода для чая.

– Ну, ребята, давайте за наши награды.

У гостеприимного артиллериста Матвея Сташкова засиделись часа полтора. Начальства поблизости нет, можно поговорить откровенно. Вспомнили начало войны, летнее отступление. Впрочем, в то время дивизия была еще во Фрунзе, только формировалась.

Но от очевидцев слышали, что происходило в июле сорок первого и сколько побитой, сгоревшей техники стояло на дорогах. Конечно, война началась неожиданно, но ведь нельзя списывать на неожиданность четыре месяца сплошного отступления.

– У фрицев хорошо налажено взаимодействие, – рассуждал Матвей Сташков. – На рожон не лезут. Воздушная разведка все наши точки сверху снимет, затем артподготовка и танковый удар. Дадим им отпор, снова авиация тут как тут. Умело воюют, ничего не скажешь.

– Да и наш генерал неплохо все рассчитывал. Смелый, решительный комдив был, – сказал Иван Коржак.

Помянули генерала Панфилова и остальных погибших.

– Генерала на передовой редко встретишь, – говорил Андрей Краев. – Командный пункт у них, как у тебя, Матвей Игнатьевич, километров за пятнадцать…

– Я в десяти верстах от передовой нахожусь…

– Какая разница, десять или пятнадцать? Много оттуда увидишь? Проводная связь ненадежная, фрицы ее под контролем держат. А наш комдив все время на переднем крае. И спасибо ему, научил людей немецких танков не бояться. Поэтому держали их, хотя пушек постоянно не хватало. Гранатами, бутылками с горючкой.

Обсудили нынешнее положение. Старший лейтенант, командир пехотной роты из резервного полка, недавно вернувшийся из госпиталя, рассуждал трезво и спокойно:

– Мы сейчас на переломе. Бои идут везде. Еще неделя-две, и все решится. Либо мы по немцам как следует врежем, либо…

Он не договорил и поддел кончиком ножа соленый гриб.

– Либо дальше в обороне вязнуть будем, – разливая спирт, закончил фразу за него Матвей Сташков. – Говорят, из Сибири свежие полки перебрасывают, эшелоны с «тридцатьчетверками». Жуков на передний край зачастил, а он так просто не разъезжает. Значит, готовится что-то. А вообще лучше громче молчать. Если удар готовится, особисты не спят. За длинные языки можно крепко поплатиться.