Попаданка в лапы лорда - Ариана Грей

ко мне, а к другой женщине. Рыжеволосой, удивительно красивой, с восхитительными фиалковыми глазами...

Вздрогнув, я проснулась. В карете было темно. Мой сосед мирно посапывал, да и вообще все спали. Выглянув в окно, я поняла, что стоит ночь, и мы едем сквозь густой лес. Была к тому же поздняя осень, поэтому ночная темнота усугублялась темнотой, присущей этому времени года.

Вспомнив свой сон, я нахмурилась. Конечно, я не была суеверной, однако тут было над чем задуматься. Почему он за три месяца не написал мне ни разу — вот что хотела бы я знать. Однако приходилось сдерживать свое нетерпение. Я все узнаю, как только доберусь до Ричарда. Если доберусь...

Потихоньку сон снова смежил мои веки, и я уснула под мерный скрип колес. Ехать оставалось еще сутки, поэтому надо было как можно больше спать, чтобы скоротать тоскливую дорогу.

И к завершению этих суток я казалось, выспалась на всю оставшуюся жизнь. К вечеру следующего дня мы прибыли в город Лахайю. Именно здесь заканчивался путь пассажирского экипажа. Пока мы проезжали улицы, я во все глаза смотрела в окно.

Из-за сгустившихся сумерек я мало что поняла. Люди здесь попадались в основном бедно одетые, порой почти оборванцы. Многие носили бороды и имели какой-то фанатичный вид, сверкая горящими глазами из-под насупленных косматых бровей. Это меня немного испугало, однако плохие мысли я старательно от себя гнала. К тому же пугаться было уже поздно.

Возница высадил нас возле постоялого двора. Огни заведения приветливо мигали, привечая припозднившихся путников. Шумной толпой мы вошли внутрь. В таверне уже сидело человек десять гостей — одни мужчины.

Дамы, ехавшие в одном со мной в экипаже, весело переговариваясь, посматривали на меня. Наконец одна из них, самая бойкая, подошла ко мне и спросила, не хочу ли я снять комнату вместе с ними. Я согласилась.

— Это куда дешевле, чем снимать в одиночку — заметила дама — да и безопаснее.

Она скосила глаза на сидевших за столиками мужчин. Некоторые из них посматривали на женщин сальными глазками. Но были и такие, что глядели грозно и неодобрительно.

Я согласилась.

Мои соседки оказались на удивление милыми и вовсе не стремились повергнуть меня в шок рассказами о своих бурных похождениях. Выяснив, что я им не конкурентка, они быстро утратили ко мне профессиональный интерес и теперь просто общались как с подругой.

Так я узнала, что они здесь ради заработка.

— После того, как торговый путь стали прокладывать — рассказывала одна из дам, куря сигаретку — сюда устремились искатели приключений: золотопромышленники, купцы, разные дельцы... Благодарная публика.

— И щедрая — смеясь, добавила ее товарка, с наслаждением вытягиваясь на кровати.

— Вот-вот — серьезно поддакнула первая женщина — но не в их щедрости дело. Дело в том, что первопроходцы кое-что разузнали.

Она по всей видимости была в этой компании самой старшей. Ее звали Рона, а двух ее подруг помоложе — Зелна и Кэт.

— Вы не думайте, мадам, что мы тут собираемся прежним ремеслом промышлять — уверяла меня Рона — вовсе нет. Мы хотим встать на путь исправления.

— Только не хотим носить костюмчики из кожи и маски — засмеялись две ее подружки.

Так я и узнала наконец, что латексные костюмчики, которые носили стражницы — не что иное, как отличительный знак бывших проституток.

— Нет — продолжала Рона, усмехаясь - мы теперь собираемся зарабатывать иной торговлей.

— И чем торговать хотите? - спросила я из вежливости.

— Говорят, в южных землях деревья растут — отвечала женщина, задумчиво пыхтя сигаркой — из плодов которых можно муку делать. Вот просто собрать плоды, высушить, растолочь и готово. Несколько пудов чистой, полезной, отличной муки.

Я рассмеялась. Насколько все это неправдоподобно звучало.

— А вот зря вы смеетесь, мадам — горячо вступилась за старшую подругу веселая Кэт — все именно так и есть, как Рона говорит. Уж мы-то знаем.

— Я не смеюсь — поспешила я успокоить их — просто о подобном не слышала никогда. Чудно как-то кажется.

— Вот и есть что чудно — наставительно произнесла Кэт — а ведь на свете чего только не случается. Мы найдем эти деревья, будьте покойны.

— Я желаю, чтобы у вас все получилось — искренним тоном произнесла я — желаю вам найти целый лес этих волшебных деревьев и разбогатеть.

Женщины развеселились и принялись вслух размышлять, куда будут тратить вырученные деньжища.

Так я оказалась в компании трех «продажных женщин». Засыпая этой ночью, я с улыбкой представлял, что бы сказала Эмили по этому поводу.

Однако сон мой оказался прерван самым грубым образом. Среди ночи меня разбудил истошный крик одной из соседок. Орала Зелна.

— Отпустите! Отпустите! Куда вы меня тащите? — донеслось до меня, и тут луч света ударил прямо в лицо.

— Тут еще одна! — закричал грубый мужской голос. Я почувствовала, как с меня стягивают одеяло.

От ужаса у меня отнялся язык, все внутри похолодело. Когда меня за волосы схватили чужие руки, я даже закричать не смогла. Затем в глаза мне посветили большим фонарем.

— Шлюха! - с ненавистью бросил мне в лицо один из мужчин — тащите ее тоже. Так, вроде все?

Я с ужасом смотрела, как мужчина помоложе, высоко подняв фонарь, освещает комнату. Все кровати уже были пусты. Зелну, Рону и Кэт уже вывели. Следующая я.

— Что здесь происходит? - наконец прорезался у меня голос — куда вы нас тащите?

— Молчи, шлюха! - грубо захохотал бородатый рыжий мужик, державший меня за обе руки сразу — Скоро узнаешь!

Мужчина помоложе, державший фонарь, сделал знак выходить. И рыжий грубо вытолкал меня за дверь.

На улице они погрузили меня в карету с занавешенными черной тканью окнами. Внутри я с некоторой даже радостью убедилась в том, что Рона, Зелна и Кэт находятся там же. Все они были напуганы, тем не менее держались бодро и огрызались на нападки куда лучше моего.

— Я одному молодчику палец прокусила — похвасталась Кэт, облизывая языком запачканные кровью губы.

— Молодец - похвалила ее Рона — так гадам и надо!

— А кто это? - спросила я — почему нас схватили?

— Эх — махнула рукой Рона — ты-то за так попалась, ни за что. Это на таких, как мы, облава.

Я немного успокоилась. Скорее всего в этом городе существует какое-то постановление, делающее проституцию вне закона.