Уничтожить всех - Иван Стрельцов

Слушая его, подчиненные подобострастно улыбались и согласно кивали, потому что они также овладели техникой местечкового подъема по карьерной лестнице.

«Полковник, полковник, — продолжал Горобец, — тьфу на него». — Теперь его совершенно не интересовала карьера — все, что можно было получить, он давно получил. Пятикомнатную квартиру в центре столицы, построил две трехэтажные дачи в элитарных поселках. Не говоря уже о современной мебели, различной бытовой технике и четырех недорогих, но иномарок (по числу членов семьи). Звание генерала в будущем уже не грело его душу. В будущем Богдан Кириллович уже видел себя в плеяде крупных бизнесменов. «Вернусь домой — сразу же увольняюсь со службы и развожусь с Галкой, — размышлял будущий Рокфеллер, с кислой миной вспомнив свою благоверную. В молодости это была худенькая, смуглолицая, с крошечной грудью дивчина, обаятельная и страстная. Но с возрастом все изменилось. Еще не старая Гала превратилась в высушенную злобную суку, как порой казалось супругу, злобно скалящую до десен зубы. Впрочем, у Горобца уже давно имелась альтернатива. Двадцатилетняя Альбина была полной противоположностью. Невысокая, холеная, с белоснежно-молочной кожей, большой упругой грудью и широкими бедрами. — Разведусь, дети уже взрослые, поймут. Создам свою торгово-закупочную фирму, опыт есть, а с такими деньгами можно будет развернуться во всю ширь. Склады, супермаркеты, собственные автопредприятия. За год-другой столицу под себя положу, а позже и область. Ну, а потом…»

Что будет потом, Богдан Горобец додумать не успел — где-то в глубине «Атланта» раздался резкий хлопок взрыва.

Реакция у интенданта была похуже, чем у большинства наемников, он только успел повернуться в сторону громады командной надстройки и заметить, как Майкл Триш в сопровождении десятка наемников и моджахедов спускался по лестнице.

«Нестандартная ситуация, — как у робота, в мозгу полковника сработал сигнал опасности, но причины его Горобец не знал. А потому должен был действовать, как и подобает командиру одной из групп. — Иначе обвинят в трусости и отстранят от командования, тогда прощай пятьсот тысяч». О том, что за проявление трусости его могут просто застрелить, Богдан даже не подумал, деньги важнее.

Забросив за спину автомат, он бросился вслед за остальными…

За свою военную карьеру полковнику, которому ни разу не довелось участвовать в боевых действиях, на насильственные смерти пришлось вдоволь насмотреться. Но увиденное на нижней технической палубе вызвало у бравого Богдана нестерпимые позывы к рвоте, только громогласный возглас англичанина не позволил природе взять верх над разумом.

— Как, как это могло произойти? — стоя в луже крови посреди оторванных конечностей и изуродованных тел, орал Триш, в бешенстве выпучив глаза.

— Мина взорвалась, — бесстрастным голосом констатировал бельгиец, один из двух наемников, прикрепленных к Майклу Аланом Боккером.

— Кто приказал здесь устанавливать мины? — В уголках рта бывшего майора САС запузырилась слюна.

— Саперам приказ отдавал Абдалла. — Из толпы душманов вышел высокий афганец. Узкое аскетичное лицо с длинной клинообразной бородой и седыми волосами делали его похожим на древнего старца. На самом деле Абу Шауру было немногим больше тридцати. Он воевал едва ли не с самого первого дня рождения. Сперва против шурави, русских, которых считали оккупантами. Потом, вступив в ряды Талибана, против президента Раббани, который, по их мнению, был изменником догм ислама. Когда Кабул и прилегающие провинции были захвачены, а противники, отступив на север, уперлись в границу, казалось, власть Талибана пришла если не навечно, то уж надолго. Абу отложил свой автомат и решил жениться. Юная Айгюль успела ему родить трех сыновей и готовилась стать матерью в четвертый раз, когда началась новая война. Теперь враг пришел из-за океана.

Кишлак, в котором жила семья Абу Шаура, попал в зону кровавых бомбардировок «летающих крепостей»… Абу выжил только потому, что с отрядом ополченцев вступил в войска талибов. После гибели семьи он и сам умер. Душой умер, превратившись в живого мертвеца, которого на земле держала лишь мысль о мести оккупантам. Он со своими боевиками минировал дороги, взрывая американские броневики. Обстреливая блокпосты, убивал афганцев, решивших сотрудничать с иноземцами. Но все это казалось ему незначительным, поэтому, когда один из лидеров предложил Абу Шауру участвовать в захвате плавучего космодрома, чтобы потом уничтожить Нью-Йорк, он ни секунды не стал размышлять, сразу же согласился.

Кровавая мясня на Абу не произвела никакого впечатления, не такое доводилось видеть. После смерти Абдаллы Яроха он стал главным, помня, для чего «шахиды» собрались здесь. Ждал, когда наступит его время, чтобы исполнить предначертанное.

— Твою мать, — глядя на афганца, в сердцах выругался Майкл, он буквально спинным мозгом предчувствовал, что нечто подобное должно случиться, уж слишком все шло гладко. Неожиданно на ум пришла русская поговорка «Заставь дураков богу молиться, так они и головы себе поразбивают».

Впрочем, Триш был человеком объективным и отдавал отчет в том, что это он настоял на обустройстве периметра трех палуб системой сигнальных мин. На всякий пожарный случай.

«Сигнальных, — мысленно оправдывался перед собой Майкл, — но при чем здесь противопехотные мины».

Гибель Абдаллы Яроха и нескольких его душманов ничего не меняла. Система тестирования ракетоносителя работала в обычном режиме, а это главное. Оставалось разобраться с саперами, которым надлежало заминировать опоры правого борта. Выполнили они приказ или нет, и вообще, где они сами.

Майкл сделал два шага в сторону. Под ногами противно зачавкала еще не успевшая свернуться кровь. Остановившись, он пристально вгляделся в глубь палубы. После взрыва мины многие лампочки были разбиты, создавая на техническом ярусе полумрак. Где-то там пряталась паутина растяжек, и теперь никто не мог в точности сказать, какая из них тянется к сигнальной, а какая к противопехотной мине. Любая ошибка может закончиться еще большей трагедией, ведь там лежат две тонны пластиковой взрывчатки.

Триш не успел прийти к новому решению, как туберкулезно захрипела портативная рация.

— Да.

— Сэр, — доложил один из наблюдателей, которых Алан Боккер разместил на вертолетной площадке над капитанским мостиком. — К нам приближается планер.

— Понял, включите прожектора и обозначьте стартовую палубу, — приказал Майкл. Отключив рацию, он повернулся к моджахедам. — Трупы за борт, кровь смыть, чтобы не осталось и следа. Все вопросы будем решать завтра с утра…

Малиновый диск уже наполовину скрылся за горизонтом. Небо из нежно-голубого приобрело грязно-серый оттенок, как давно не стиранная простыня.

Вначале планер походил на крошечную мошку, неуклюже ползущую по этой простыне. Потом мошка превратилась в небольшую пичугу, которая попала в поток вечернего бриза и стала стремительно увеличиваться в размерах. И, наконец, можно было отчетливо разглядеть остроносый планер с широким прямым крылом и непонятными наростами на обеих плоскостях.