Русская и советская кавалерия. Русско-японская, Первая Мировая, Гражданская - Алексей Олейников

28 октября он наступал на Злотник, Камень, Желяснув и Калиш.

В боях у Радома отличился подъесаул 1-го Читинского казачьего полка Забайкальского казачьего войска (Забайкальская казачья бригада) Н. Нацвалов, 19 октября в бою под дер. Олешно опрокинувший эскадрон германского 11-го драгунского полка (20 германцев было убито и 3 пленено)85.

На излете операции конница успешно осуществляла одну из своих важных функций – преследование отступающего противника. Так, 14 октября Гвардейская кавалерийская бригада, продвигаясь в направлении на Радом, очистила шоссе западнее Адамова и захватила свыше 400 пленных. 15 октября 17-й Оренбургский казачий полк захватил одного офицера и 53 нижних чина. В Радоме конница освободила 170 русских раненых, ранее взятых в плен. 16 октября части Уральской казачьей дивизии захватили 40 пленных из состава частей германских 20-го армейского и Гвардейского резервного корпусов.

10.11.1914 г. у ст. Колюшки, в ходе Лодзинской битвы, командовавший полком князь Н. Л. Меликов (о нем мы ранее писали, характеризуя действия отряда П. Г.-К. Ренненкампфа в Русско-японскую войну) бросил нижегородский дивизион в атаку на германскую 4-орудийную батарею, стремившуюся уйти из лодзинского мешка, – и батарея стала трофеем драгун.

События развивались следующим образом.

10.11.1914 г. полк был поднят по тревоге. Приказ указывал: 4-му и 6-му эскадронам спешиться, перейти железнодорожное полотно около станции Колюшки и затем, в поводу, продвинуться вперед и остановиться за каменным зданием. Туда же, по возвращении из сторожевого охранения, должен был подойти и 5-й эскадрон. 1, 2 и 3-му эскадронам под командованием подполковника С. Ю. Ягмина приказано было продвинуться вдоль железнодорожной ветки – для охраны левого фланга.

Над цепью 2-го эскадрона начали разрываться шрапнели, и эскадрону было приказано отойти. 3-му эскадрону была поставлена задача продвинуться вдоль железнодорожной линии на Петроков – для наблюдения и охраны левого фланга.

В это время под Лодзью русская 2-я армия отбивалась от окруживших ее с трех сторон немцев. Но контрманевр русского командования сделал дело – и германская ударная группа (ядро – 25-й резервный корпус) сама попадала в котел. Части последнего, вырываясь из окружения, вступили во встречные бои с частями наступающего с севера Ловичского отряда и с продвигающейся с северо-востока Кавказской кавалерийской дивизией. Атака нижегородцев 10 ноября и стала одним из эпизодов боя с последней.

4-й и 6-й эскадроны, перейдя железнодорожное полотно за станцией Колюшки, спешились в ожидании дальнейших приказаний. После ухода 1-го дивизиона для охраны левого фланга ротмистр Косарев, временно сдавший 6-й эскадрон штабс-ротмистру князю Казаналипову и командовавший в этот день 2-м дивизионом, приказал 4-му и 6-му эскадронам с пулеметами продвинуться вперед, в поводу, приблизительно на километр и расположиться на окраине деревни Заковец.

Погода стояла холодная, и пахота слегка подмерзла; утренний туман стал проясняться. Через некоторое время к 4-му и 6-му эскадронам присоединился полуэскадрон 5-го эскадрона с командиром ротмистром князем Чавчавадзе и корнетом князем Чхотуа.

Поступил устный приказ Н. Л. Меликова: «Ввиду того что наша артиллерия удачно обстреляла артиллерию противника и сумела даже подбить одно орудие, командующий полком приказал немедленно атаковать батарею».

Быстро сев на коней, эскадроны выехали за селение и стали строиться для атаки. В это время первые эшелоны русской пехоты стали выгружаться на станции Колюшки.

Эскадроны строились спокойно, как на учении: на правом фланге 4-й эскадрон, потом полуэскадрон 5-го эскадрона и левее – 6-й эскадрон. Дивизионом командовал, как отмечалось, ротмистр Косарев.

Точное направление атаки не было известно, поэтому эскадроны двинулись на рысях – в приблизительном направлении расположения противника. Как только эскадроны тронулись, два тяжелых снаряда прожужжали над ними и разорвались в деревне, которую они только что покинули. Взметнулся черный дым, и вспыхнуло пламя. Через короткое время 6-й эскадрон прошел через цепь сибирских стрелков, провожавших драгун криками: «Братцы, кавалерия, – выручайте!»

Несколько снарядов тяжелой артиллерии разорвались в рядах драгун, и винтовочный огонь усилился. В это время ротмистр Косарев скомандовал: «Правое плечо вперед. Направление на солнце!» Так как весь фронт дивизиона не мог услышать его голоса, то приказание стало передаваться по рядам, а ротмистру Наврузову пришлось лично проскакать по фронту своего 4-го эскадрона до самого правого фланга – чтобы дать эскадрону правильное направление. И вся линия атакующих перешла в галоп.

Противника видно не было. Завернув свой эскадрон правым плечом, ротмистр Наврузов также прошел линию цепи сибирских стрелков, причем командир роты взволнованно крикнул ему: «Свои, свои, не рубите!» Столь сильное впечатление произвела несущаяся на пехоту конница. Успокоив ротного командира, Наврузов скомандовал «полевым галопом», и атакующая линия помчалась дальше. Во главе 4-го эскадрона скакал ротмистр Наврузов, а перед взводами – корнет князь Вачнадзе и прапорщики Исаев и Потоцкий. Впереди полуэскадрона 5-го эскадрона находились ротмистр князь Чавчавадзе и корнет Чхотуа, во главе 6-го эскадрона – штабс-ротмистр князь Казаналипов и перед взводами – поручик князь Андроников, вольноопределяющийся Пфель и взводный унтер-офицер Овчаренко.

Атака на батарею.

Как только драгуны проскакали через цепь сибирских стрелков, она быстро встала и двинулась вперед – ободренная таким неожиданным и внушительным подкреплением. Между тем противника еще не было видно, и стрельба все усиливалась.

Эскадроны, несмотря на сильнейший огонь и чувствительные потери, продолжали двигаться в большом порядке. В 4-м эскадроне чистокровная кобыла князя Вачнадзе понесла его, и он пронесся мимо Наврузова, который в этот же момент увидел блестящие каски немцев, лежавших в кустах. При приближении к ним атакующих часть немцев бросила оружие, а остальные были изрублены драгунами.

Ротмистр Наврузов хотел отрядить один взвод для сопровождения в тыл пленных, как вдруг увидел перед собой шагах в 40–50 четыре огромных орудия и снующих около них немцев. Наврузов сам очутился около двух немцев с револьверами в руках. Ударив одного шашкой, он сам почувствовал удар в локоть, лошадь замедлила ход, и офицер потерял сознание. Как потом выяснилось, в момент ранения под ним была убита лошадь.

6-й эскадрон также нарвался в кустах на германскую пехоту, лежавшую в цепи. При приближении атакующих некоторые солдаты вставали, кто – защищаясь штыком, а кто – поднимая руки вверх. Почти все они были изрублены, и уцелели только оставшиеся лежать – так как достать их шашкой было гораздо труднее. Некоторые из уцелевших вставали и, обернувшись, стреляли в промчавшуюся через них кавалерийскую лаву. По словам вольноопределяющегося Пфеля, после атаки немецкой пехоты он выехал на полянку и, приостановившись, увидел такую картину: справа от него, шагах в 40, стояло тяжелое орудие, от которого в беспорядке бежали в тыл немцы, преследуемые драгунами 1-го взвода, а влево, в железнодорожной выемке, копошились зарядные ящики и обозные повозки, старавшиеся или выбраться на противоположный край, или бежать вдоль полотна. При приближении драгун артиллеристы, человек 50, кинулись на противоположный край выемки, окаймленной сосновым молодняком, и открыли сильный огонь из винтовок и револьверов.