ДНИЩЕ: Отрывая лица - Пол Фейн

унимался парень, на лицо которого прилетела горсть земли.

Он отплевался и закашлял, извиваясь и пытаясь подняться, но связанные руки мешали ему. Локтями он стал опираться на бочку, чтобы приподняться над землёй, которой стала наполняться яма.

— Не делайте этого, — взмолился он, — так нельзя!

Лопаты черпали землю в ужасающе ровном ритме. Бром свысока смотрел на то, как земля покрывала тело Мутного.

— Я знаю, где находится продуктовый склад! — Начал торговлю за свою жизнь Мутный, — я всё расскажу, только вытащите меня отсюда!

Но на лицо его вновь упали комки земли, перемешанные с мусором.

— Почему вы слушаете этого психа! — Неистово прокричал Мутный, — он всех вас убьёт!

Гора земли рядом с платформой стала заметно уменьшаться.

— Я хо…

Он подавился.

— …я хотел спасти вас всех! Ост…

В рот ему стало попадать все больше земли, но он корчился, пытаясь вылезти наружу. Один из копателей бросил взгляд на Брома, и тот кивнул ему в ответ. После этого человек с лопатой спрыгнул в яму и прижал ногой голову Мутного к земле.

— Ост… тесь… Я же… я же… Я же так умру!

Звуки стали неразборчивыми, а после стали стихать.

Яма была заполнена настолько, что человеку с лопатой уже не потребовалась помощь, чтобы вылезти. Оказавшись на поверхности, он вновь принялся за чёрную работу, и вскоре всё закончилось.

В завершение лопаты похлопали по поверхности, утрамбовывая землю до тех пор, пока она не сравнялась с асфальтом дороги. Когда дело было сделано, Бром медленно спустился и встал на землю, под которой покоился теперь его сын. Ему поднесли самодельный крест, сделанный буквально только что из палок и тряпки, которая их перематывала. Не знаю, какой смысл они вкладывали в этот образ. Возможно, что-то обрядовое ещё сохранялось в памяти людей, хоть они уже и позабыли давным-давно, что значит крест, и зачем он вообще нужен.

Бром воткнул крест в землю и постоял так некоторое время, раздумывая о чём-то своём.

— Расходитесь! — Приказал он.

Его послушались. Ни слова не говоря, люди стали разбредаться в разные стороны, оставляя пустынным это странное поле на свалке.

Я обратил внимание на то, что с крестом особенно никто не заморачивался. Да и других вокруг не было. Возможно, это было сделано специально, чтобы уже через несколько дней никто не мог опознать могилу и таким образом вычислить месторасположение поселения. А, может быть, эти люди просто не так часто кого-то хоронили. И в этом не было ничего удивительного, так как в моей памяти ещё было свежим воспоминание о метро.

— Вот и всё, — сказал Бром как будто самому себе.

Издалека вновь пришёл звон, наполнивший тишину, и, как и обычно, стих вдали.

В глубокой задумчивости он почесал подбородок кулаком, а затем посмотрел на меня и стоящего рядом Тима.

— Друзья, — обратился он к нам, — пойдёмте со мной. Мне нужно отдать вам то, что обещал.

Признаться, это меня несколько насторожило. Я любил разговаривать здесь и сейчас. А точнее не разговаривать, а получать ответы. Но мне не хотелось в данный момент перечить Брому. К тому же я не видел для себя угрозы в окружающих меня людях. Даже суровый Бром не был для меня опасным человеком, и, думаю, он это понимал.

Бросив лопаты в гору хлама, ещё двое присоединились к нам, и мы покинули кладбище, на котором одиноко стоял хлипкий крестик из двух сухих палок.

Мы вернулись очень быстро. Меня удивило то, как выглядело пустое поселение — ничто здесь не намекало на присутствие людей. И людей, кроме нас, на свалке не присутствовало. Когда мы подошли к заваленному почти по крышу дому, у которого черепица крыши съехала таким образом, что без тщательного исследования найти вход было практически невозможно, Тим начал нервничать.

— Зачем мы пришли сюда? — Спросил он у Брома, замедляя шаг.

Но Бром был не из тех, кто отвечал на вопросы подчинённых. Он молча посмотрел на нас и пролез в щель, ведущую внутрь здания. Один из тех, кто шёл с нами, подтолкнул Тима вперёд, и ему пришлось последовать за командиром. Затем они скрылись из виду и сами, оставив меня одного.

Я подумал, что мне уже достаточно странностей этого места, что давно уже мне пора бы идти по своим делам, а потому нужно как можно скорее расспросить Брома о том, что знает, и в путь.

— Хер с вами, — согласился я с собой, протискиваясь в пролом.

Внутри было светло из-за дырявой крыши. Несколько несущих стен было снесено, судя по всему, по незнанию, и потому здание дало трещины, а кое-где я увидел и признаки грядущего неминуемого разрушения. Стены были убраны с конкретной целью — организовать просторное помещение, заставленное по периметру стеллажами. На полках стеллажей лежали человеческие черепа и кости. Много костей. Если бы не прошедшие только что похороны, я мог бы решить, что это усыпальница. Гробница. Склад мертвецов.

Однако посреди помещения ещё также стоял пьедестал, собранный из нескольких стульев, обломков керамики и с округлой раковиной от умывальника на вершине. Около этого пьедестала стоял Бром. В руках он держал графин, который я видел на пиру.

— У нас нет секретов от Хранителя, — сказал Бром, — и в знак нашего сотрудничества, я покажу, на чём основана наша община.

Бром вытянул руку и поманил Тима подойти к нему.

— За что? — Спросил Тим, не двигаясь с места.

Бром вздохнул. Он выдержал паузу, зажмурился и отрицательно покачал головой, поражённый, что всем всё приходится объяснять.

— Давайте его сюда, — сказал он.

Двое мужчин схватили Тима и против его воли подтащили к Брому. Один из них наклонил парня над раковиной, а другой схватил за волосы и оттянул назад голову, обнажив горло.

— Эй-эй, — вступился я, — что здесь происходит?

— Не вмешивайся, — грозно сказал Бром.

— Я же ничего не сделал! — С трудом проговорил Тим, пытаясь удержаться на ногах.

— Именно в этом и дело, — подтвердил Бром.

Затем он обратился ко мне.

— Видишь ли, у нас здесь есть свод правил, которых мы должны придерживаться. Без правил мы — просто животные. Разве нет?

— Что тебе от него нужно? — Спросил я.

— Мне? Ничего, — ответил Бром, — но он должен ответить за свою провинность.

— Какую! — В страхе вскрикнул Тим.

— Как это какую? — Удивился Бром, чуть было не вспылил, но успокоил себя, — ты и сам прекрасно знаешь. Ты же был дозорным в ночь, когда это произошло. Когда произошло убийство моего сына!

— О нет, — проглатывая воздух, произнёс Тим, но замолчал, видимо, поняв, что больше ему говорить не нужно.

— Как ты