Воин эпохи Смерша - Анатолий Терещенко

В 8:30 над городом появился американский самолет-разведчик. По нему открыли огонь зенитчики, но из-за большого потолка он оказался в зоне недосягаемости зенитных снарядов. За двадцать пять секунд до сброса бомбы в самолете № 77 «Машина Бока» раздался зуммер. Винтокрылое судно качнуло – это была реакция самолета на то, что бомба полетела вниз. Она устремилась на город. На высоте 475 метров произошла термоядерная реакция и «черного толстяка» разнесло вдребезги.

Бело-голубая вспышка озарила пространство, превратив в ту же секунду город Нагасаки в пепелище. Гигантские гром, ударная волна и обжигающее температурное поле – вот что могли слышать и ощущать в последние секунды жизни люди Нагасаки.

К полудню потоки беженцев хлынули в восточную часть города. Жилые кварталы здесь были менее разрушены. Подавляющее большинство горожан были обнажены, волосы опалены или выжжены вовсе. Люди стонали из-за боли от черных раздувшихся ожогов.

На лицах, как писал Уильям Крейг, были заметны только впадины от глаз и выступ на том месте, где был нос. Одних непрерывно рвало, другие жестоко страдали от диареи. Спасатели проходили мимо этой адской процессии в направлении долины, над которой в воздухе на фоне голубого неба все еще колебался атомный гриб.

Когда американские самолеты-разведчики прилетели, для того чтобы установить масштаб причиненного ущерба, посты противовоздушной обороны не обратили на них почти никакого внимания. Они тоже сгорели в ядерном огне…

* * *

Любая месть – всегда жестокая и античеловеческая. Японская месть плененным американским летчикам была ужасна и зверски растянута в кровавое шоу. Вот как ее описал английский историк и публицист Уильям Крейг в работе «Падение Японии». Автор решил показать восточную жестокость, с которой встречались во время войны с Японией наши воины и наш герой Александр Шурепов.

Это произошло 11 августа 1945 года в ста пятидесяти километрах к северу от горящих остатков Нагасаки, в Фукуоке, группа японских офицеров обсуждала предстоящую казнь.

Новость об атомных бомбардировках резко настроила их против американцев. В Фукуоке это вылилось в день насилия. В городе содержалась группа пилотов В-29, сбитых во время рейдов с Марианских островов в течение последних трех месяцев. Охранники уже казнили восемь пилотов 20 июня. Сейчас они опять готовились к следующему убийству.

В 8:30 утра к задней части дома, в котором располагалась штаб-квартира Западной армии, подъехал грузовик. В него вошли тридцать два человека. Восемь из них были американцы, остальные – японские солдаты. Грузовик выехал через задние ворота в направлении местечка Абураяма в нескольких километрах к югу от города Фукуока.

В поле, окруженном бурной растительностью, заключенных вывели из грузовика и выстроили в ряд. Их раздели до шортов или трусов и заставили наблюдать, как японские солдаты роют ямы. Американцы не вымолвили ни слова.

Вскоре после десяти часов утра японский лейтенант направился к заключенным, размахивая сверкающим мечом. Одного из американцев толкнули вперед и поставили на колени. Японский офицер провел по краю лезвия. Затем он глянул вниз на склоненную голову заключенного и прикинул расстояние.

Внезапно его меч блеснул на солнце и обрушился на оголенную шею, достигнув адамова яблока.

Строй заключенных молчаливо взирал на смерть товарища. Некоторые отвернулись. Другие смотрели, как голова покатилась по земле. Затем обезглавили еще трех человек. Пятый летчик был зверски зарезан уже двумя ударами палача.

На шестом заключенном японские офицеры придумали новую пытку. Он был выведен со связанными позади руками на обозрение оставшихся жертв. Японцы, разбегаясь, били американца ударами карате по животу до тех пор, пока он уже не мог разогнуться, после чего ему отрубили голову.

Седьмой заключенный также испытал на себе искусство палачей. Один из офицеров, озлобленный тем, что не смог сбить американца, ударил его в пах. Заключенный упал на землю, его лицо исказила гримаса боли. Он молил: «Пощадите!» Но палачи были безжалостны. Его опять поставили на колени, а охранники обсуждали следующий способ убийства. Они остановились на «кесадзири». Еще один меч сверкнул на солнце и прошел в теле жертвы от левого плеча до легких. Летчик умер в потоках пенящейся крови.

Восьмая жертва наблюдала все семь зверских убийств. Последнее, что он видел и слышал в жизни, – это потоки крови, хлещущие из ран, дикие крики своих друзей и возгласы ликования врагов. Настала его очередь.

Его толкнули в центр группы озверевших солдат, которые посадили его на землю со связанными позади руками. В трех метрах от него офицер заряжал стрелу в лук. Американец, затаив дыхание, наблюдал, как он прицелился, оттянув тетиву, и затем отпустил ее. Стрела пролетела мимо его головы. Только с третьего раза стрела попала в лицо летчику над левым глазом. Из раны хлынула кровь. Утомленные этим мероприятием, палачи поставили его на колени и просто отрубили голову.

На поле Абураямы осталось восемь обезглавленных тел…

То же самое происходило и с советскими воинами, взятыми в плен, и мирными гражданами, «исследуемыми» в отряде № 731.

Помнится середина 90-х годов уже бывшего столетия. О, как неумолим бег времени! Майский Киев. Печерский район. Арсенальная площадь. Зелень мегаполиса в цвету. Несмотря на обилие машин, воздух в городе в тот весенний день был достаточно свеж и чист. Автор встретился с бывшим комендантом Особого отдела КГБ СССР по Киевскому военному округу (КВО) полковником в отставке Василием Владимировичем Мартыновым. Договорились заранее увидеться возле памятника арсенальцам, расстрелянным петлюровцами в 1918 году.

Встретились два ветерана, чтобы поговорить об интересной личности, непосредственном начальнике Мартынова генерал-майоре Александре Алексеевиче Шурепове – бывшем руководителе военной контрразведки КВО, который к тому времени, к сожалению, уже ушел из жизни.

Глядя на памятник рабочему-арсенальцу со знаменем в руках, Василий Владимирович стал рассказывать москвичу, что здесь в братской могиле были похоронены 750 человек – рабочих и революционных солдат, погибших во время Январского восстания 1918 года.

– Знаете историю этой трагедии? – неожиданно спросил киевлянин.

Хотя и доводилось читать об этих событиях в школьных учебниках и другой литературе, из уважения к оратору автор заметил:

– С удовольствием послушаю, тем более с привязкой к месту событий…

И тут показавшийся поначалу молчуном Мартынов разразился такими конкретными познаниями истории, что его рассказ вызвал неподдельный интерес.

– Прогерманский марионеточный режим Центральной рады (ЦР) по требованию начальника генштаба и одновременно штаба Восточного фронта генерала Макса Гофмана 22 февраля 1918 года принял пресловутый так называемый Четвертый Универсал, создавший Украинскую Народную Республику (УНР).