Убийцу скрывает тень - Мэттью Скотт Хансен

— Ты разрежешь индейку?

— Да, разумеется, — отозвался он. — Подойду через пару минут.

— Слушай, золотой мой… чем ты тут занят, а?

— Да так, кой-какими исследованиями…

Ронни обежала взглядом его кабинет. На стенах висели новые карты и свежие вырезки из газет. Ронни с ходу завелась:

— Успокой мою душу — скажи, что это только твое хобби, а не навязчивая идея! Или этот кошмар пойдет по второму кругу?

Она пыталась говорить спокойно, но в ее голосе были различимы истерические нотки.

Тайлер выключил компьютер и пошел к жене, ласково протягивая ей руки. Она попятилась от него.

— Так что — все по второму кругу? — упрямо повторила она свой вопрос.

Тайлер прижал ее к стене и обнял.

— Нет, не жди от меня ничего дурного. С этим покончено. Я люблю тебя, я люблю наших детей. Вы трое — самые главные люди в моей жизни. И я не хочу и не стану причинять вам боль. Ты мне веришь?

Ронни молчала. Только смотрела на него умоляюще: не обмани!

Тайлер взял ее за руку:

— Ну, пошли пробовать индейку.

Так или иначе, но он уклонился от прямого ответа на ее прямой вопрос.

И Ронни боялась, что прямого ответа она никогда не получит.

В День благодарения Скип Колдуэлл ехал к родителям Никки в препаршивом настроении. Никки почти силком вытащила его из дома. Предстоял традиционный обильный семейный обед, и Скип, профессиональный спортсмен, чутко следящий за тем, что он «принимает в себя», заранее бесился от того, сколько холестерина, крахмала и разнообразного многокалорийного барахла ему придется сегодня заглотить просто из вежливости. Никки пообещала не засиживаться в гостях и к двум часам доставить его обратно домой, потому что в это время начиналась ежедневная тренировка. Пропустить хотя бы одну было бы сущим преступлением: до соревнований в Аризоне оставалось всего лишь три недели, и по мере приближения судьбоносной даты он нервничал все больше и больше.

Горный велосипедист мирового класса, Скип только что подписал сказочный контракт с одной из ведущих фирм по производству горных велосипедов — и надо было из кожи вон вылезти, но соответствовать ожиданиям спонсоров. Предстояло выложиться до последнего. Но и в этом случае требовалось чудо, чтобы обойти главных крутых соперников — и прежде всего чемпиона мира по горному велоспорту Дьюи Девлина. Только так можно было доказать спонсорам, что они не ошиблись в своих надеждах и вложили денежки в правильного парня. Словом, Скип ощущал на плечах груз небывало огромной ответственности и во время праздничного обеда не сумел взять себя в руки: дулся и куксился, и Никки сочла за благо увести его сразу после того, как хозяева и гости прикончили индейку.

В машине по дороге домой картина была противоположной: обиженная Никки сидела надутая, а Скип расцветал улыбкой в предвкушении тренировки. Чтобы заранее нагнать адреналин, Скип врубил на полную альбом «Хартуорк» своей любимой группы «Каркасе».

Дома, в Монро, Скип тут же забросил велосипед в кузов своего «форда-рейнджера». Никки, закрывая задний откидной борт, тяжело вздохнула: ей было тоскливо оставаться одной в этот праздничный день. Скип на прощание с чувством поцеловал ее, потом ласково мазнул пальцем по кончику носа.

— Не скучай, к семи я буду дома. Не позже. До скорого!

Никки уныло кивнула и проводила глазами его автомобиль. Возможно, Скип зря так себя изнуряет. Сейчас четверть четвертого — то есть уже через два часа стемнеет. И он будет мотаться по горам в кромешной темноте, что в общем-то не очень безопасно. Однако разве со Скипом поспоришь — совсем одержимый. За то она его и любит.

Семья Эллисонов в этот день не знала покоя. Сперва во время матча Национальной футбольной лиги, потом дважды во время праздничного обеда с индейкой в доме появлялись потенциальные покупатели в сопровождении агентов по продаже недвижимости. Эллисоны сбывали дом в пожарном порядке, по бросовой цене. Дональд каждого из агентов ошарашил хладнокровным заявлением: «Продаю по любой цене и первому, кто согласится». Поэтому ребята бешено суетились и не гнушались работать даже в День благодарения. Дональд отчаянно боялся, как бы во время осмотра двора кто-нибудь не углядел свежий след гигантской ноги. Перед каждым визитом он выбегал проверить, не имеется ли каких сюрпризов в пределах его собственности. Но пуще всего Дональд страшился, что один из пройдошливых агентов потащит потенциальных покупателей любоваться лесом, который начинается прямо за домом. А ну как все они… не вернутся?

Он переселился на плоскую вершину лесистой горы, откуда ему были видны жилища двуножек. Спать он мог и просто под кронами, но он предпочитал устраиваться более удобно: ломал деревья и составлял их в уютное укрытие. Однако в остальное время он был предельно осторожен и старался оставаться невидимкой: закапывал свои экскременты, норовил ступать так, чтобы не оставлять следов, а если ступня отпечатывалась на мягкой почве, не ленился уничтожать след; останки убитых им двуножек он также тщательно прятал. От стариков племени он знал, что двуножки по-своему очень умные и любая неосмотрительность может обернуться против него.

Инстинктивно он следовал заветам старейшин, но его собственный опыт подсказывал другое: двуножки жутко боялись его, а убивать их было легче легкого. Он даже недоумевал, к чему вся эта кропотливая осторожность! Но сила привычки была так велика, что он продолжал скрываться и ночевал только там, куда двуножки ночью никогда не забредали — высоко-высоко и подальше от их жилья.

После того как он полакомился двуножкой из деревянной пещеры, он был сыт два солнца. Остатки туловища и обглоданных рук он надежно схоронил, а ноги носил с собой еще два солнца — как запас еды. Но тот двуножка кончился как раз перед тем, как он перевернул круглолапого твердошкура. Теперь он снова проголодался. Поэтому уже в первых сумерках он двинул вниз — поохотиться.

Жертву долго искать не пришлось.

Почти в самом начале спуска он ощутил в своем сознании близкое движение чужих мыслей.

Это был двуножка. И он был совсем рядом.

Только спортсмен мирового класса может не свалиться замертво после «разминочки», которую устроил себе Скип Колдуэлл в этот день. Ехал он знакомым маршрутом, однако на одной развилке дал маху и свернул не туда. Теперь он оказался на незнакомой дорожке, которая вела к вершине холма. Скип, по-прежнему полный нерастраченной энергии, был даже в восторге от того, что он так удачно заблудился. Предстоял классный подъем и соответственно спуск с о-го-го каким ветерком. Скоро он был, по ощущению, на высоте приблизительно четырех тысяч пятисот футов, но вершина была еще где-то выше, за деревьями. Скип прилежно налегал на педали в надежде, что впереди еще несколько сот футов подъема, а затем обалденный скат. Кто-то ему говорил, что спуск на противоположной стороне этой горы едва ли не вертикальный. Быстро темнело, но до полной темноты, по его прикидке, оставалось минут тридцать. Так что бояться тут нечего. Главное — успеть на вершину. А оттуда он покатит с такой скоростью, что в пять минут одолеет даже двухмильный скат!