Граф Аверин. Колдун Российской империи - Виктор Фламмер (Дашкевич)

class="p">— М? — Аверин вскинул брови. — Уеду? Прямо сейчас?

Она кивнула:

— Мой супруг очень зол на вас. Не думаю, что он захочет вас видеть в ближайшее время. Ваша выходка во время ужина была отвратительной.

— Вы так считаете? — Аверин усмехнулся. — По сравнению с тем, что вы посадили Анонимуса за семейный стол, мало что может выглядеть отвратительным. Зачем это было сделано? Очень сомневаюсь, что для того, чтобы меня разозлить. Такое ведь происходит не первый раз?

Она смерила его взглядом:

— А вы знаете, Анонимус ночами сидел у кроватки, когда Миша болел. Кормил его с ложечки. Когда Вера сломала ногу, он, почувствовав это, рванул из гардеробной, где готовил нам одежду к выходу, в парк и успел подхватить ее до того, как она упала на землю. Он давно уже нам всем как близкий родственник. В отличие от вас. Вы приносите в этот дом только беды. Ваш визит всегда заканчивается каким-нибудь скандалом. Так что, поверьте, всем будет лучше, если вы уедете прямо сейчас.

— И отниму у детей кота?

Неприязнь с Марией у них была обоюдной. Эта женщина никогда не упускала возможности продемонстрировать свое отношение, но, надо отдать ей должное, брата против не настраивала.

— Не подумайте, я благодарна вашему… животному за то, что он защитил Веру. Но, может быть, на этой хорошей ноте и стоит распрощаться?

— Давайте так, — Аверин встал. — Я сейчас пойду и поговорю с Василем. И если он мне скажет уезжать, немедленно исчезну из вашей жизни, навсегда.

Ее лицо исказила гримаса то ли гнева, то ли страдания.

— Перестаньте его мучить! Вы что, не видите, как ваш брат пытается заслужить хотя бы хорошее ваше отношение, я уже не говорю о любви! Прежде чем утвердить выпуск каждой новой модели автомобиля, он долго изучает чертежи и фото и обсуждает со мной, понравится ли эта машина вам! А вы… вы хоть раз приняли его подарок? Он пять, пять раз дарил вам новейшие модели своего завода! А вы продолжаете упорно ездить на убогом «РуссоБалте»! Последнюю модель он даже назвал вашим именем. Но, я уверена, вы уже успели наговорить ему гадостей по этому поводу. Зачем вы вообще приехали? Вы же вдовствующую графиню на дух не переносите.

— Вот что, — Аверин еле сдержался, чтобы не сказать какую-нибудь резкость, — вы не вмешивались прежде в мои отношения с семьей. И я был бы очень признателен, если бы вы и впредь придерживались того же правила. — Он наклонил голову в знак того, что разговор окончен, и направился в курительную комнату. Он точно знал: брат сейчас там. Наверняка сидит и пьет в одиночестве коньяк.

В курительной комнате, несмотря на настежь открытые окна, дым сизыми клубами висел под потолком.

Аверин зашел, притворил за собой дверь и сел в кресло напротив массивного дубового стола.

Василь скользнул по вошедшему взглядом, сделал глубокую затяжку и выпустил в воздух очередную струю дыма. Потом налил себе коньяк в инкрустированный серебром снифтер, покачал его в ладони и указал глазами:

— Будешь?

Аверин встал, достал с полки еще один такой же бокал и протянул брату. Тот молча налил, и Аверин вернулся в свое кресло. Они посидели в тишине еще немного. Первым молчание нарушил Василь:

— Я так понимаю, извинений не будет, — он снова покачал коньяк в бокале, затем поднес его к носу, вдохнул, а после затянулся папиросой.

Аверин встретился с ним взглядом:

— Мне не за что извиняться. Анонимус не просто так вел себя вызывающе, разве ты не понимаешь? В этой семье у меня больше всего силы. И он бросил мне вызов, хотел проверить, не уступлю ли я. Нельзя было спустить это ему с рук, особенно после того… — он замолчал.

— Ну-ну, говори. Особенно после чего?

— После того, как ты усадил его с нами ужинать. Если уж говорить об извинениях, ты отлично знал, как я отношусь к подобному.

— А что, ты тоже веришь, что это вызывает бесплодие? А еще импотенцию и чирьи? — с удивлением спросил брат, и Аверин не понял, было оно искренним или поддельным.

Подумав, что лицезрение Анонимуса за столом и правда может вызвать несварение желудка, он хмыкнул.

— А ты зря смеешься, Гера. Глупые суеверия и тебя касаются. Вот ты знал, что если колдун коснется готовящейся еды, то в ней немедленно заведутся опарыши? Какой разумный человек в такое поверит? От тебя я этого точно не ожидал. Ты же учился столько лет. У тебя какая категория?

— Высшая.

— Вот. А ты упорно держишься за всю эту средневековую чушь и предрассудки.

— Суеверий и предрассудков действительно предостаточно. Про чирьи, так точно. Но это не отменяет реальную опасность.

— Ладно, погоди. Ты хоть знаешь, почему я посадил Анонимуса с нами за стол? — Василь снова понюхал коньяк. Он никогда не пил сразу. Сначала долго исполнял этот ритуал. Аверин тоже не торопился.

— Знаю, Василь. Потому что он уже давно член семьи, в отличие от меня. Послушай, — увидев, что Василь хочет что-то сказать, он поднял руку, — я не буду извиняться, я сделал то, что должен был, но ты прав, я не имею права наводить свои порядки в твоем доме. Ты взрослый человек и глава семьи. Поэтому, если ты скажешь, я немедленно уеду.

— Так, — Василь хлопнул по столу, — давай сначала выпьем.

Они с легким звоном соприкоснулись бокалами и сделали по глотку.

— Ну вот. Сегодня ты уже точно не уедешь, — брат рассмеялся, хотя и немного натянуто. — Ты не представляешь, Гера, насколько легче была бы жизнь, если бы ты умел слушать кого-то, кроме себя.

Аверин улыбнулся. Коньяк был хорош, поэтому он сделал еще глоток и поднял бокал:

— У окружающих — может быть. Но точно не у меня. Василь, — он слегка подался вперед, — ты верно заметил, у меня высшая категория. Может быть, тебе стоит прислушаться? Ты подпустил Анонимуса к себе и своим детям непозволительно близко. При этом ни ты, ни они совершенно не понимаете его природы. Я могу тебе рассказать тысячу историй, где такое отношение закончилось трагически.

— Гера, — внезапно совершенно серьезно проговорил Василь, — ты его совсем не знаешь.

— Это ты его не знаешь! — Аверин поставил бокал на стол. — Ты понимаешь, что напоминаешь человека,