Алхимистика Кости Жихарева - Михаил Успенский

– Шалом! – сказал рабби Лёв. – Рад видеть своих гостей в добром здравии. Я сидел и ломал голову, как бы вас выручить. Благословенная суббота всё не кончалась. Но на помощь мне, бестолковому носатому варвару, пришёл рабби Лю. И стоило ему произвести несколько телодвижений…

– О, не преувеличивайте моих заслуг, почтенный. Я всего лишь применил древнюю стратагему, которая называется «Принуждение субботы к преобразованию в четверг»…

– И таки стал четверг! – восторженно подхватил каббалист. – Я тут же проверил по календарю. Потом достойный китаец познакомил меня с экзотическим методом гадания на стеблях тысячелистника, и вышло, что тигр не в силах пересечь уже горный поток, а вас следует удержать от противоправных действий…

– Так ты, старая… – ботан помотал башкой и опомнился. – Так вы, почтенный сюцай Лю, не передали императору моё послание?

Китаец пожал плечами, и рабби Лёв ответил за него:

– Да как же мой восточный друг мог вложить в августейшие длани ваш ультиматум, если на дворе минувший четверг и Его Величество ещё не вернулся с лечения из Карловых Вар?

– А стражники? – вспомнил Костя. – Густав и этот…

– А ваши стражники ещё и не заступали на пост, – сказал каббалист. – У них же сутки через трое…

– Ничего не понимаю, – растерянно сказал Костя.

– Только глупец старается понять, – утешил богатыря восточный алхимик. – А совершенномудрый берёт и пользуется.

– В смысле – не парься, Костян, – перевёл Джульверн с древнекитайского.

– А как же они, – не унимался богатырь и показал рукой в сторону обитателей Подземелья Высокой Науки.

Гуманисты, мастера и шарлатаны тоже пребывали в недоумении. Опасаясь репрессий, они не позволяли себе выкриков, только глухо роптали, и в ропоте этом явственно различались слова «четверг» и «суббота».

Только Василий Буслаев, один из всех, был по-настоящему спокоен – он добрался до ведра с крепкой настойкой брома, и теперь ему всё было, как говорят в простом народе, deep purple, то есть глубоко фиолетово.

– За этих длинноносых учёных можно не беспокоиться, – сказал Лю Седьмой. – Они разойдутся по домам и вернутся к прежним трудам…

– Так их же опять сгонят сюда! – сказал Костя.

– Нашёл о ком жалеть! – хмыкнул Джульверн. – Они нашего Буслайчика чуть не замучили своими экспериментами. Доктор Менгеле не на пустом месте взялся!

– Так кузнец, например, сто пудов его не мучил, – возразил богатырь. – Не все же здесь такие… И что будет, когда вернётся император?

– Ой, молодые люди, неужели мы об этом не подумали? Уж постараемся, чтобы Его Величество решил, что ему приснился длинный дурной сон. Он почешет в августейшем затылке и скажет: «Это надо же было так набраться!»

– А Куковяка? Он же ему напомнит!

– Вот он где уже у меня, ваш Куковяка! – воскликнул каббалист, вытащил из-за пазухи стеклянный пузырёк и протянул Косте. – Достал меня виршами своими ваш Куковяка не хуже грядущего поэта Бродского! Унесите его подальше с глаз моих, вашего Куковяку!

Костя принял пузырёк, поднёс к глазам и увидел, что внутри мечется крошечная фигурка скомороха и доносится что-то вроде пчелиного жужжания. Богатырь приложил к стеклу ухо и услышал:

– …Не сумели ни чекисты и ни нацисты, а обманом одолели китайские сионисты! Теперь может видеть любой дикобраз, какой светильник разума здесь, в бутылке, угас! Какой тут умолкнул веселия глас! Какой затуманился глаз-ватерпас! И это на Руси уж не в первый раз! Освободителю своему обещаю заранее, что выполню три его желания. А разойдусь, так и все четыре – только не просите меня о московской квартире. Ночь, улица, фонарь, ипотека – вот что губит русского человека…

И ведь даже не запнётся, окаянный!

Костя осторожно спрятал стеклянную тюрёмку с трикстером в потайной кармашек Святогоровых штанов.

– А… как это вы его?

– Ничего особенного, – улыбнулся Лю Седьмой. – Достаточно просто указать человеку его истинный масштаб и место…

– А кормить его нужно? – спросил Костя.

– Только не после полуночи, – сказал сюцай.

– Вот теперь у нас есть и проводник через Смородину, – сказал Филимонов. – Так что можно обойтись…

Богатырь крепко ухватил ботана за руку.

– Нельзя обойтись, понял? Даже и не думай!

– Не ссорьтесь, юноши, – сказал китаец. – Я знаю, что вас, Костя, соединяет с неким сферическим существом мистическая связь, доставшаяся вам от далёкого пращура. Я хорошо знал и Жи Хана, и его восхитительно круглого спутника. Не раз вместе с ними смотрел и в лицо опасности, и в чашку с персиковым вином. Могу ли я не помочь одному старому другу и потомку другого старого друга?

– Так чего мы тут высиживаем? – вскричал Костя и освободил руку Джульверна. Тот поморщился и стал растирать бицепс.

– Нам некуда торопиться, – сказал рабби Лёв. – Ведь ещё продолжается прошлый четверг. Кстати, можно уже начинать эвакуацию…

– Рядовой Буслаев! – гаркнул богатырь. – Ко мне!

Новгородец, блаженно улыбаясь, выслушал распоряжения и выстроил своё немалое стадо в очередь к верёвочной лестнице. Сейчас он был слишком благодушен, чтобы опускаться до физической мести мучителям-гуманистам.

…Они снова сидели в кабинете старого каббалиста за рабочим столом. На столе лежали меч, богатыристика в кожаном тубусе и злополучный Колобок на белоснежной салфетке.

В углу похрапывал, подложив под голову Костину телогрейку, новгородский патриций Василий Буслаев – не бросать же соотечественника в чужом городе!

А на мраморном бюсте какой-то античной дамы в шлеме дремал Кузьма-Демьян в голубином оперении.

– Спасибо, что сохранили наше добро, достопочтенный, – сказал Джульверн. – И нашего стража приютили.

Хитро улыбаясь, рабби взял меч и… свободно вытащил его почти полностью, после чего мгновенно задвинул назад в ножны. Потом передал оружие китайскому мудрецу.

Сюцай Лю Седьмой в точности повторил действия каббалиста.

– Как же так? – растерянно сказал Костя. – А почему мне…

– И даже мне… – встрял ботан.

– Думаю, меч подчиняется лишь тому, кто не склонен пускать оружие в ход, – сказал китаец. – Только достигший определённой степени совершенства сможет обнажить его в случае крайней надобности.

– Учиться надо! – сказал рабби – точь-в-точь как Семён Ароныч. Он даже палец поднял, как директор школы.

– А как же – «Без нужды не вынешь»? – спросил зловредный ботан.

– А разве юношество уже не нуждается в воспитании? – ответил вопросом на вопрос каббалист.

– А как же – «Без славы не вложишь»? – не унимался Джульверн.